Глава 23

После того, как обследования были закончены, больница продержала его в течение шести часов под наблюдением. После этого, как и обещала медсестра, его отпустили домой. Они позволили ему принять душ и подождать в частном номере-люксе, одном из номеров для VIP-персон. Он был декорирован темно-бордовыми обоями и зеркалом с декоративной золотой рамкой, и имел телевизор, размещенный в большом викторианском шкафу.

– Это напоминает публичный дом, – сказала я.

Джек раздраженно щелкнул своими путами, так, чтобы они не задевали за кровать. Одна из медсестер удлинила их достаточно далеко, чтобы позволить ему принять душ, и затем она вернула их в прежнее положение, несмотря на его протесты. – Я хочу вытащить эту иглу из моей руки. И я хочу знать, что, черт возьми, происходит с Джо. И я имею сучью головную боль, и моя рука болит.

– Почему ты не хочешь принять одну из тех пилюль от боли, что тебе прописали? – спросила я мягко.

– Я не хочу быть не в себе, если появятся новости о Джо. – Он просматривал каналы телевидения. – Не позволяй мне заснуть.

– Хорошо, – пробормотала я, стоя около него. Я нагнулась, чтобы погладить его чистые, влажные волосы, позволяя моим ногтям слегка царапать его кожу.

Джек вздохнул и заморгал. – Это очень хорошо.

Я продолжала проводить пальцами сквозь его волосы, мягко царапая, как будто он был большим котом. Две минуты спустя, Джек полностью отключился.

Он не двигался в течение четырех часов, не пошевелился даже тогда, когда я периодически наносила побольше бальзама на его губы, или когда вошла медсестра, чтобы заменить его капельницу и проверить показания мониторов. А я сидела и любовалась им все это время, наполовину испуганная своими мечтами. Я спрашивала себя, как я сумела так сильно влюбиться в мужчину, которого знала в течение столь короткого времени. Казалось, что мое сердце задыхается от любви и счастья.

К тому времени, как Джек, наконец, пробудился, я могла сообщить ему, что его брат покинул операционную, и был в устойчивом состоянии. Учитывая возраст Джо и состояние его здоровья, доктор сказал, что у него есть хорошие шансы на полное выздоровление, без осложнений.

С облегчением услышав все эти новости, Джек вдруг необычно притих, пока мы выписывались из больницы, подписав разные бланки и получив папку, заполненную инструкциями, предписаниями и рекомендациями по лечению ожогов. Он оделся в джинсы и рубашку, которую Гейдж привез для него, а затем Харди привез нас к Мэйн-стрит 1800. Высадив нас там, Харди хотел вернуться в госпиталь, чтобы подождать Хэйвен, которая хотела побыть с Джо еще некоторое время.

Джека оставался таким же тихим, когда мы подошли к его квартире. Несмотря на лечение и помощь, которые он получил в больнице, я знала, что он все еще очень измучен. Была уже почти полночь, в здании царила тишина, и только звуковой сигнал лифта нарушал это спокойствие.

Мы вступили в квартиру, и я закрыла дверь. Джек казался ошеломленным, разглядывая свою собственную квартиру так, как будто он никогда не был здесь прежде. Чувствуя потребность успокоить его, я подошла к нему сзади, и обвила руками его талию. – Что я могу сделать для тебя? – спросила я мягко. – Я чувствовала ритм его дыхания, более быстрый, чем я ожидала. Его тело было напряжено, каждый мускул отвердел.

Он обернулся и посмотрел в мои глаза. До сих пор я никогда не видела Джека, с его вечно самоуверенным взглядом, столь потерянным и неуверенным. Желая успокоить его, я встала на цыпочки и коснулась губами его рта. Поцелуй сначала был нежным, но потом он захватил заднюю часть моей шеи одной рукой, и скользнул другой ниже, на мои бедра, прижимая меня к себе. Его рот был горячим, очень требовательным, имеющим вкус морской соли и острой необходимости.

Прерывая поцелуй, Джек взял мою руку и потянул меня к темной спальне. Задыхаясь, он стаскивал с меня одежду с безумным нетерпением, которое никогда не показывал прежде.

– Джек, – я сказал с беспокойством, – мы можем подождать до…

– Немедленно. – Его голос был напряженным. – Ты нужна мне немедленно. – Он порвал свою собственную рубашку, вздрагивая, поскольку задевал повязки.

– Да. Хорошо. – Я боялась, что он мог повредить себя. – Не спеши, Джек. Пожалуйста.

– Не могу, – бормотал он, касаясь моих джинсов на талии, возясь с застежкой.

– Позволь мне помочь, – прошептала я, но он оттолкнул мои руки в сторону, и потянул меня к кровати. Его самообладание исчезло, разрушенное травмами и эмоциями. Мои джинсы и трусики были сняты и брошены на пол. Раздвинув коленом мои бедра, Джек склонился между ними. Я охотно поднялась, открываясь ему, и мы оба заспешили к одной цели.

Он сильно и решительно вошел в меня, внедряясь все глубже и глубже, с первобытным звуком, вибрирующий в его горле. Его руки запутались в моих волосах, и он захватил мой рот жадным поцелуем. Ритм становился оглушающим, захватывал меня своей почти порочной властью, и я отвечала на каждый внутренний толчок нежной готовностью принять его. Обхватив его голову своими руками, я притянула его ухо близко к моим губам, и стала шептать ему, как сильно я люблю его сейчас, и что буду любить его даже в другой жизни. Он кончил и выпалил мое имя, его тело дрожало от силы его освобождения.

Некоторое время спустя, на рассвете, я проснулась от туманного ощущения теплых рук, дрейфующих по мне, от прикосновения кончиков пальцев, играющих моими волосами. Джек обнимал меня сзади, его колени, находились под моей попой, поскольку мы лежали, повернувшись в одну сторону. В отличие от прежней свирепой настойчивости, прикосновения его были необычно легки, возбуждая новый взрыв страсти. Я чувствовала твердость его груди на моей спине, мягкую поросль волос, щекочущих мои лопатки, и заставляющие меня покрыться «гусиной кожей». Его рот коснулся задней части моей шеи, зубы нежно покусывали тонкую, горячую кожу, посылая дрожь по моему спинному хребту.

– Ты такая соблазнительная, – шептал Джек, лаская меня руками, целуя мой затылок, поглаживая шею языком. И было невозможно оставаться спокойной, поскольку он ласкал мои груди, живот и между моими бедрами, длинные пальцы скользнули в центр моего тела. Я застонала и вслепую схватила его руки, захватив их крепко, и чувствуя нежную, заманчивую игру его тела. Его губы коснулись моей шеи.

Он ослабил давление одной руки, но второй сильной рукой пролезл под мои бедра, поднимая меня вверх. Входя в меня, он проник глубоко и сильно, шепча, что он любит меня, что никогда меня не отпустит, Элла, позволь мне обладать тобой… Он двигался в таком неспешном, восхитительном, сказочном темпе, что чем больше я боролась, тем больше времени он был во мне. Мы начали возрастающий подъем, поднимаясь постепенно на каждый удар, пульс, дыхание.

Медленно приходя в себя, Джек перевернул меня на спину. Он распластал меня, непристойно и беспомощно, под собой. Несвязные звуки вырвались из моего горла, поскольку он вошел в меня снова. Его рот взял мои губы с эротичной мягкостью, в то время как наши тела двигались в непрерывном ритме, и волны страсти доставляли все больше и больше удовольствия.

Наши пристальные взгляды не отрывались друг от друга, и я погружалась в темноту его глаз, чувствуя все его тело, вокруг себя и внутри себя. Он стал двигаться быстрее, углубляя толчки, и почувствовал внутренний импульс моего тела, готового к взрыву, мое нарастающее удовольствие, успокоил толчки, пока не привел меня к кульминации, более высокой и сильной, чем я когда-либо ощущала. Я закричала, поднявшись на вершину страсти, обвила его руками и ногами, в то время как Джек выдохнул мое имя, и упал вместе со мной в омут страсти, в чувственный экстаз, неторопливый и роскошный.

Много позже, Джек держал мое дрожащее тело и гладил меня, успокаивая.

– Ты думал когда-либо, что может произойти что-то подобное? – прошептала я.

– Да. – Он пригладил мои волосы и поцеловал мой лоб. – Но только с тобой.

Мы спали до тех пор, пока утренняя заря не залила нашу спальню, проникнув в незашторенные окна. Я смутно почувствовала, как Джек поднялся с постели, услышала звуки душа, запах кофе, который он готовил на кухне, его тихий голос, которым он разговаривал с больницей, чтобы проверить состояние Джо.

– Как он? – спросила я вяло, когда Джек возвратился в спальню. Он надел фланелевую рубашку, и нес кружку кофе. Он все еще выглядел немного утомленным, но более сексуальным, чем любой другой мужчина мог выглядеть после того, через что он прошел.

– Устойчивое состояние. – Голос Джека был все еще огрубевшим после сурового испытания. – С ним все будет в порядке. Он все выдержит, черт бы все побрал.

– Ну, он же Тревис, – сказала я благоразумно. Поднимаясь с кровати, я пошла в гардеробную и взяла его футболку, которая закрыла мои бедра, когда я надела ее.

Когда я обернулась, чтобы встать перед Джеком, он стоял тут же, заворачивая мне волосы за уши, и пристально глядя вниз, на меня. Никто и никогда не смотрел на меня с таким чутким беспокойством. – Расскажи мне о Люке, – сказал он мягко.

И когда я посмотрела в эти бархатно-темные глаза, я поняла, что могу разделить с ним все, что угодно. Он все выслушает и все поймет. – Позволь мне сначала взять мой кофе, – сказала я, и пошла на кухню.

Джек поставил чашку и блюдце около кофеварки. Я увидела листок из блокнота, свернутый продольно, и стоящую рядом пустую чашку. Озадаченная, я открыла листок и стала читать:

Дорогая мисс Независимость,

Я решил, что из всех женщин, которых я когда-либо знал, вы – единственная, которую я всегда буду любить больше, чем охоту, рыбалку, футбол, любую власть, и любую работу.

Вы не можете знать это, но я попросил бы вас выйти за меня замуж давным-давно, в ту ночь, когда мы вместе собирали детскую коляску, я уже хотел этого. Даже при том, что я знал, что вы не были готовы к этому тогда.

Бог мой, я надеюсь, что теперь вы готовы.

Выходи за меня замуж, Элла. Потому что, независимо от того, куда ты пойдешь, или что будешь делать, я буду любить тебя каждый день, всю оставшуюся часть моей жизни. Джек.

Я не чувствовала никакого страха, эти слова. Только удивление, что так много счастья могло выпасть на мою долю.

Заметив кое-что еще в чашке, я достала оттуда бриллиантовое кольцо, камень вокруг меня засверкал. Мое дыхание сбилось, когда я направила его на свет. Я примерила кольцо, и оно скользнуло аккуратно на мой палец. Взяв лежащую рядом ручку, я перевернула бумагу и написал свой ответ размашистыми каракулями.

Я налила себе кофе, добавила сливки и сахар, и возвратилась в спальню с заметкой.

Джек сидел на краю кровати, его голова наклонилась немного, поскольку он наблюдал за мной. Его кипящий пристальный взгляд перешел от моих глаз к пальцу моей руки, и задержался на бриллианте, искрящемся на моей руке. Я видела, как поднялась его грудь, т опала с быстрым вздохом.

Потягивая свой кофе, я приблизилась к нему и вручила ему бумагу.

Дорогой Джек, я тоже люблю тебя.

И я думаю, что я знаю, что тайна долгого и счастливого брака – просто выбрать того, без которого нельзя жить. Для меня жизнь невозможна без тебя. Так что, если ты настаиваешь на том, чтобы быть традиционным…Да. Элла.

Джек глубоко вздохнул. Он взял мои бедра в свои руки, поскольку я стояла перед ним. – Слава Богу, – пробормотал он, притягивая меня между своими бедрами. – Я боялся, что ты будешь возражать мне.

Боясь пролить свой кофе, я наклонилась вперед, и прижала свои губы к его губам, позволяя нашими языкам вступить в контакт. – Я когда-нибудь возражала тебе, Джек Тревис?

Удары его сердца замедлились, поскольку он поглядел на мою влажную нижнюю губу. Его голос был глубок, как колодец. – Ну, мне бы чертовски не хотелось, чтобы ты начала это делать именно сейчас. – Взяв у меня кофе, он выпил его в несколько глотков, и отставил, игнорируя мой смеющийся протест.

Он поцеловал меня, мои руки не обвились вокруг его шеи, и мои колени стали угрожающе слабеть.

– Элла, – сказал он, заканчивая поцелуй с нежным вздохом, – Ты ведь не передумаешь?

– Конечно, нет. – Я был заполнена ощущением справедливости, спокойной уверенности, и,

в то же самое время, я была столь же легкомысленной, как калейдоскоп бабочек. – Почему я должна передумать?

– Ты говорила мне, что считаешь, что брак для других людей.

– Ты единственный в мире мужчина, который смог заставить меня понять, что это – и для меня тоже. Хотя, если уж обсуждать это, то любовь – это то, что реально. Я все еще уверена, что брак – это просто листок бумаги.

Джек улыбнулся. – Давай разберемся, – сказал он, и отнес меня к кровати.

Намного позже мне пришло в голову, что люди, которые считают, что брак является только листком бумаги, были обычными людьми, которые никогда не вступали в брак. Поскольку это клише обесценивало кое-что важное – власть слов… и я, больше, чем кто-либо другой, должна была понять это.

Так или иначе, обещание, которое мы сделали на том листке бумаги, дало мне больше свободы, чем я когда-либо знала прежде. Это позволило нам обоим спорить, смеяться, рисковать, доверять – и все это без опасения. Это было подтверждение связи, которая уже существовала. И это было обязательство, которое простиралось далеко за границы совместного проживания в одном месте. Мы остались бы вместе даже без свидетельства о браке… но я верила в постоянство, которое оно предоставляло.

Это был листок бумаги, на котором вы могли строить жизнь.

Сначала моя мать не поверила мне, что я сумела заполучить Тревиса, и она попробовала приехать, подобно чуме египетской, в надежде на получение прибыли от моих новых связей. Но Джек обращался с нею ловко, используя смесь запугивания и обаяния, чтобы держать ее вдали от нас. Я не часто видела ее и получала известия от нее, но когда она входила в контакт со мной, то была странно уступчивой и почтительной.

– Интересно, что движет ею, – сказала я Джеку в ошеломлении. – Она ничего не сказала о моем весе или моей прическе, и мне не пришлось выслушивать никаких историй об особенностях ее сексуальной жизни или ухода за собой.

– Я обещал ей новый автомобиль, если она отстанет от тебя месяцев на шесть, – сказал он. – Я сказал ей, что если я когда-нибудь увижу, что ты хмуришься или печалишься после телефонного разговора с ней, я перестану иметь с ней дело.

– Джек Тревис! – Я была удивлена и возмущена. – Ты собираешься покупать ей стоящие немалых денег вещи, каждые шесть месяцев, в качестве награды за исполнение роли приличного человека?

– Я сомневаюсь, что она продержится долго, – сказал он.

Что касается семейства Джека, то нашла их колоритными, нежными, любящими спорить и очаровательными. Они были настоящей семьей, и они нашли место для меня, и я полюбила их за это. Я быстро влюбилась в Черчилля, который обладал доброй и щедрой душой, хотя и не переносил радостных дураков. Мы обсуждали различные предметы и спорили друг с другом, участвуя в политических поединках по электронной почте, и мы часто смешили друг друга, и он настаивал, чтобы я сидела прямо рядом с ним на семейных обедах.

После того, как Джо две недели пролежал в госпитале, он пришел домой, чтобы выздоравливать в особняке в Речных Дубах, которые восхищали Черчилля почти так же, как раздражали его сына.

Джо сказал, что он хотел уединения. Он не любил, когда кто-нибудь приезжал навестить его, и все приезжали в гости к его отцу. Но Черчилль, который имел склонность приглашать так много привлекательных молодых женщин, парировал, что, если Джо так не любит это, он должен выздороветь, как можно быстрее. В результате, Джо стал образцовым пациентом, решил вернуть свое здоровье, как можно скорее, и уйти от вмешательства своего родителя.

Я вышла замуж за Джека, спустя два месяца после того, как он сделал мне предложение, которое потрясло всех моих друзей, и большинство его друзей, ведь все считали его убежденным холостяком. Я слышала некоторые предположения, что его, почти смертельный опыт, помог ему скорректировать свои приоритеты. – Мои приоритеты были превосходны, – невинно говорил Джек каждому. – Это Элла нуждалась в корректировке своих приоритетов.

В ночь перед свадьбой, моя сестра Тара прибыла на ужин из загородного дома. Она была красиво одета, в розовом костюме, с уложенными волнами волосами, с алмазными гвоздиками, искрящимися в ее ушах. И она была без сопровождения. Я хотела спросить ее, как она, была ли она счастлива в ее договоренности с Ноа. Но все мысли об отношениях Тары с Ноа Кардиффом исчезли, как только я поняла, что она принесла Люка.

Он был великолепным голубоглазым ангелом, который хватал и прятал разные вещи, усмехался, пускал слюни, и выглядел слишком восхитительно, чтобы можно было подобрать слова. Я нетерпеливо протянула к нему свои руки, и Тара вручила его мне. Приятный вес Люка на моей груди, аромат и теплота его тела, глаза, пытающиеся все понять и принять, все это напомнило мне, что я никогда не буду совершенно счастлива без него.

В течение этих двух месяцев мы были оторваны друг от друга, я пробовала утешить меня мыслью, что когда-нибудь боль от отсутствия Люка исчезнет, что я забуду о нем, и буду жить дальше. Но пока я близко прижимала его, и приглаживала его мягкие черные волосы, и он улыбался, как будто помнил меня, и я поняла, что ничего не изменилось. Любовь никуда не делась.

Я держала Люка на своих коленях, в течение всего официального ужина, только однажды поднялась с ним, чтобы отнести его наверх и сменить пеленки, несмотря на слова моей сестры, что она может сделать это сама. – Позволь мне, – сказала я ей, смеясь, поскольку Люк схватил нитку жемчуга, которую я носила, и попытался запихнуть некоторые из них в свой рот. – Я совсем не возражаю, и я хочу провести с ним каждую возможную секунду.

– Будь осторожна, – предупредила Тара, давая мне подгузники. – Он переворачивается теперь. Он может сразу покатиться по кровати.

– Ты уже умеешь это? – спросила я у Люка, очарованная им. – Ты можешь катиться? Ты должен будешь сделать это, чтобы я смогла увидеть, ненаглядный мой малыш.

Он булькал, как бы соглашаясь, грызя мой жемчуг.

Когда Люк был перепеленат, я понесла его к лестнице, чтобы вернуться на обед. Я сделала остановку, поскольку увидела Джека и Тару, стоящих у подножья лестницы, они оба были поглощены беседой. Джек поглядел на меня и слегка улыбнулся, но его глаза были тревожными, и пристальными, и казалось, что было кое-что, что он хотел бы сказать мне. А Тара выглядела сдержанной.

О чем, интересно, они так оживленно говорили?

– Эй, – сказала я, заставив себя улыбнуться. – Вы боялись, что я потеряла чувство времени?

– Нисколько, – ответил Джек легко. – Ты достаточно долго не меняла подгузники, но я не думал, что ты забудешь так скоро. – Он подошел ко мне и коснулся теплым поцелуем моей щеки. – Любимая, почему бы тебе не отдать мне Люка на несколько минут? Он и я прекрасно спустимся вместе.

Я отказывалась отдать ему ребенка. – Возможно, немного позже?

Джек посмотрел мне прямо в глаза, его лицо находилось выше моего. – Поговори со своей сестрой, – пробормотал он. – И скажи ей «да».

– Сказать ей «да» о чем?

Но он не ответил. Джек взял у меня ребенка, положил его на свое плечо, и приласкал его спеленутое тельце. Люк без возражений доверился ему, ощущая себя в полной безопасности в объятиях Джека.

– Это не будет долгий разговор, – сказала мне Тара, выглядя неуверенной и почти робкой. – По крайней мере, я не думаю, что будет. Есть где-нибудь тихое место, чтобы мы смогли поговорить?

Я повела ее наверх, в гостиную, и мы обосновались в мягких, обитых кожей и материалом, креслах. – Что-то с мамой? – спросила я в беспокойстве.

– Бог мой, нет. – Тара подняла свои глаза вверх. – Наша прекрасная мама. Она не знает обо мне и Ноа, конечно. Все, что она знает – то, что я имею богатого друга. Она говорит каждому, что я тайно встречаюсь с одним из Асторов.

– Как твои отношения с Ноа? – Я неуверенно произнесла его имя.

– Замечательно, – сказала она без колебания. – Я никогда не была настолько счастлива. Он очень хорошо ко мне относится, Элла.

– Я рада.

– У меня есть дом, – продолжала Тара, – и драгоценности, и автомобиль… и он любит меня, он говорит мне это постоянно. Я надеюсь, что он сможет сдержать свои обещания мне… Я полагаю, что он хочет этого. Но даже, если он не сможет сделать это, это наилучшее время

моей жизни. Я не поменяла бы его ни кого другого. Просто… Я о многом думала в последнее время…

– Вы с ним собираетесь уезжать? – спросила я с надеждой.

Кривая улыбка изогнула ее красивые губы. – Нет, Элла. Я собираюсь проводить больше времени с ним. Он начал много путешествовать… он собирается представлять по всей стране свои программы, на больших стадионах, и он также собирается совершить поездку в Канаду и Англию. Его жена остается здесь, с детьми. Я поеду с ним, как часть его окружения. И я буду с ним каждую ночь.

Я на мгновение потеряла дар речи. – Ты действительно хочешь сделать это?

Тара кивнула. – Я хочу увидеть мир, хочу изучать новые вещи. Я никогда прежде не имела шанса сделать что-либо подобное. И я хочу быть с Ноа, и помогать ему любыми способами, которыми смогу.

– Тара, прошу тебя, подумай хорошенько…

– Я не прошу разрешения, – сказала она. – И меня не интересует твое мнение, Элла. Я принимаю мои собственные решения, и я имею право сделать это. После детства с такой мамой, ты знаешь, как важно решать самостоятельно все вопросы своей жизни.

Это успокоило меня, поскольку ничего другого и быть не должно. Да, это было ее право, принимать свои собственные решения, даже свои собственные ошибки. – Ты говоришь мне «прощай»? – спросила я хрипло.

Она улыбнулась и покачала головой. – Пока еще нет. Потребуется несколько месяцев, чтобы все решить. Причина, по которой я разговариваю с тобой сейчас… – Ее улыбка исчезла. – Боже. Нелегко объяснить, что я действительно чувствую, а не думаю, что я должна чувствовать. Но честно, я заботилась о Люке, проводя много времени с ним, но это все еще походит на то, что было вначале. Он не чувствует себя моим ребенком. И никогда не будет. Я не хочу детей, Элла. Я не хочу быть матерью… Я не хочу вновь пережить наше детство.

– Но это совсем другое, – сказала я немедленно, беря ее длинные, тонкие руки в мои. – Люк не имеет никакого отношения к той старой жизни.

– Это то, что чувствуешь ты, – сказала она мягко. – Но не я.

– Что говорит Ноа?

Тара посмотрела вниз, на наши переплетенные руки. – Он не хочет Люка. У него уже есть дети. И наличие ребенка создает нам препятствия, чтобы быть вместе.

– Люк станет старше. Ты передумаешь.

– Нет, Элла. Я понимаю, что я делаю. – Она послала мне длинный, сладостно-горький взгляд. – Тот факт, что женщина может иметь детей, не делает ее матерью. Ты и я это знаем, не так ли?

Мои глаза и нос, как будто ужалили. Я с трудом сглотнула. – Да, – прошептала я.

– Поэтому я спрашиваю, Элла, хочешь ли ты взять Люка навсегда. Джек сказал, что он думает, что ты могла бы. Это будет лучше всего для Люка, если ты захочешь взять его.

Мир, казалось, замер. Я застыла на мгновение от удивления и огромного страстного желания, размышляя, не ослышалась ли я. Не может быть, чтобы она предложила мне что-то, настолько драгоценное. – Если я захочу, – повторила я с трудом, пытаясь управлять своим голосом. – Как я могу знать, что ты не захочешь забрать его назад когда-нибудь?

– Я не сделала бы этого тебе, или ребенку. Я знаю, что значит Люк для тебя. Я вижу это на твоем лице всякий раз, когда ты смотришь на него. Но мы сделаем это юридически законным путем. Мы оформим все необходимые бумаги. Я подпишу все, это желание Ноа, все это будет нашим секретом. Люк твой, если ты хочешь его, Элла.

Я кивнула, закрывая свой рот, чтобы удержаться от рыдания. – Я хочу, – сумела я сказать между судорожными вдохами. – Я хочу. Да.

– Не плачь, ты испортишь свой макияж, – сказала Тара, используя свой палец, чтобы смыть слезу ниже моего глаза.

Я бросилась к ней и отчаянно обняла ее, наплевав на косметику, прическу и наряд. – Спасибо, – я почти душила ее.

– Когда ты хочешь взять его? Через некоторое время после того, как вы вернетесь из свадебного путешествия?

– Я хочу его сейчас, – сказала я, и разрыдалась, неспособная больше сдерживаться.

Тара залилась изумленным смехом. – В ночь перед свадьбой?

Я решительно кивнула.

– Я не могу представить худшего выбора времени, – сказала Тара. – Но это прекрасно для меня, если Джек согласится. – Она пошарила в сумочке и протянула мне сухую ткань отрыжки.

Поскольку я заплакала свои глаза, я почувствовала, что кто-то приближается к нам. Я поднялась и увидела, что Джек возвращается с Люком. Его пристальный взгляд впитывал каждую деталь моего лица, как будто это был знакомый и возлюбленный пейзаж. Он видел все. Улыбка вползала в уголки его рта, и он что-то шепнул в маленькое ушко ребенка.

– Она хочет его прямо сейчас, – сказала ему Тара. – Хотя я предложила отдать его ей после свадьбы.

Джек подошел ко мне и опустил Люка в мои ждущие руки. Его длинные пальцы скользнули ниже моего подбородка, наклоняя мое лицо вверх, большой палец, мягко вытер легкую полосу слез на моей щеке. Он улыбнулся мне.

– Я не думаю, что Элла захочет тратить впустую время, – пробормотал он. – Не так ли, любимая?

– Да, – согласилась я шепотом, мир вокруг меня мерцал горячим кипучим глянцем, звук его голоса и моего собственного рваного биения сердца, смешивался как музыка.

Эпилог

Джек подобрал меня в аэропорту, после моей конференции в Колорадо, где я посетила некоторые симпозиумы, познакомилась с идеями редакторов журнала, и продвинула внештатную часть, экспериментально названную "Шесть стратегий для того, чтобы найти и удержать счастье". Это была хорошая конференция, но я была больше, чем готова, ехать домой.

В течение года нашего брака, эти четыре дня были самой долгой разлукой, которое Джек и я когда-либо проходили. Я часто звонила ему, рассказывала ему о людях, с которыми я встретилась, о разных вещах, которые я узнала, о моих идеях для будущих статей и моей колонки. В свою очередь, Джек рассказал мне об обеде с Харди и Хэйвен, и что Каррингтон только что надела фигурные скобки, и проверка здоровья Джо пошла хорошо. Каждую ночь Джек давал мне детальный отчет о Люке, и я жадно впитывала каждую частицу этих новостей.

Мое дыхание замерло, когда я увидела, что мой муж ждет меня у стойки для выдачи багажа. Он был красив и греховно-сексуален, имел вид мужчины, который привлекает пристальные женские взгляды, без малейших усилий со своей стороны, но он не обращает внимания ни на кого, все кроме меня. Увидев, что я иду к нему, он достигает меня за три шага, и его жаркий рот требовательно касается моих губ. Его тело твердо сильное и надежное. И хотя я не жалею, что ездила на конференцию, я понимаю, что я не чувствовала себя хорошо, с тех пор как я оставила его.

– Как Люк? – это первое, что я спрашиваю, и Джек развлекает меня историей о том, как он кормил его яблочным пюре, и как Люк взял горсточку и размазал это по собственным волосам.

Мы забираем мой багаж, и Джек везет меня назад, в нашу квартиру. Мы, может показаться, не прекращаем говорить, хотя мы каждый день беседовали обо всем очень подробно, пока были вдалеке друг от друга. Я всю дорогу держу своей рукой руку Джека, и замечаю, что его бицепсы стали еще больше. Когда я спрашиваю его, как ему удалось достигнуть такого эффекта, он говорит, что это был единственный способ справиться с неутоленным сексуальным влечением. Он говорит, что я буду очень занята некоторое время, делая для него кое-что, и я говорю, буду просто счастлива сделать для него все, что угодно.

Я стою на кончиках пальцев ног, и целую его в течение всей поездки в лифте, и он так целует меня в ответ, что я едва могу дышать.

– Элла, – бормочет он, держа мое раскрасневшееся лицо в своих руках, – ты уехала четыре дня назад, а я чувствую себя так, как будто прошло четыре месяца. Я все время думаю, как я так долго мог жить без тебя, и что было бы, если бы я вообще не встретил тебя?

– У тебя была масса подружек, – говорю я ему.

Усмешка пересекает его лицо прежде, чем он целует меня снова. – Я не знал тогда, что я пропускаю.

Пока Джек несет мои чемоданы, я спешу вниз, в прихожую нашей квартиры, мое сердце бьется в ожидании. Я нажимаю звонок, нянька открывает дверь, в тот момент, когда Джек догоняет меня.

– Добро пожаловать домой, госпожа Тревис, – восклицает она.

– Спасибо. Хорошо вернуться домой. Где Люк?

– В детской. Мы играли с его поездами. Он был хорошим мальчиком, пока вас не было.

Положив сумку около двери, я швырнула свой пиджак на диван, и пошла в детскую. Комната окрашена в бледные оттенки синего и зеленого, одна стена украшена фресками с автомобилями и грузовиками с веселыми лицами, и ковриком, со следами поезда и дороги.

Мой сын сидит один, схватив деревянный вагончик поезда в свои ручки, пробуя пальчиками крутить колеса.

– Люк,- сказала я мягко, не желая испугать его. – Мама дома. Я здесь. О, я так тосковала без тебя, мой драгоценный малыш.

Люк смотрит на меня своими круглыми синими глазами, опускает грузовик, и его маленькие ручки временно застывают в воздухе. Широкая улыбка разливается по его лицу, показывая один жемчужный зуб. Он протягивает ко мне свои руки.

– Мама, – говорит он.

Меня охватывает трепет от этого слова. И я иду к нему.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

1

Сервайвелист (американизм), участник движения за выживание (в условиях ядерной войны, террора банд и т. п.)… (Новый большой англо-русский словарь) (прим. переводчика)

2

И-Бэй - американская компания, предоставляющая услуги в областях интернет-аукционов. (прим. переводчика)

3

Сеть придорожных закусочных (прим. переводчика)

4

Мелатонин — основной гормон, регулирует деятельность эндокринной системы, кровяное давление, периодичность сна. (прим переводчика)

5

Приблизительно 1, 63 сантиметра (прим. переводчика)

6

Приблизительно 1 метр 78 см (прим. переводчика)

7

Хоум–Дипо – супермаркет, торгующий товарами для дома; от цветочных горшков до крыш.

8

Ар-деко, варианты: ар деко, арт деко, арт-деко — течение в декоративном искусстве первой половины XX века, проявившееся в архитектуре, моде и живописи. Представляло собой синтез ^{модерна} и ^{неоклассицизма}. Отличительные черты — строгая закономерность, этнические геометрические узоры, роскошь, шик, дорогие, современные материалы (слоновая кость, крокодиловая кожа, алюминий, редкие породы дерева, серебро). В ^США, ^{Нидерландах}, ^{Франции} и некоторых других странах ар-деко постепенно эволюционировал в сторону ^{функционализма}, в то время, как в странах с тоталитарными режимами (^{Третий рейх}, ^СССР и др.) ар-деко превращается в «новый ^ампир». В советской архитектуре в период ^{постконструктивизма} были позаимствованы многие элементы ар-деко (напр. ^{гостиница «Москва»}).

9

Артроподы – членистоногие ( прим. переводчика)

10

Пол Хоббс – калифорнийский винодел

11

UT – Техасский Университет, находится в Остине

12

Crying Monkeys –музыкальная группа из Остина, штат Техас

13

Congress Street – Конгресс Стрит – улица в Остине, штат Техас

14

Небольшой портативный компьютер

15

A "Happy Meal" – это еда специально изготовленная для детей, продается в системе фаст-фуд ^McDonald's с июня 1979. Обычно еда находится вместе с игрушкой в картонной коробке с логотипом McDonald's.