27

С утра партизаны группы Беркута, как обычно, отрабатывали приемы рукопашного боя, ходили в атаку двумя валами и снимали часовых. Руководил занятиями Мазовецкий. Беркут сидел на пеньке под старым ветвистым дубом, наблюдал за баталиями на поляне и старался не вмешиваться.

– И что, у вас тут каждый день такие вот Бородинские маневры? – удивленно спросил Отаманчук.

– Почти каждый. Иногда по нескольку часов подряд, – ответил Беркут, внимательно поглядывая на Романцова, который стоял возле Отаманчука и тоже наблюдал за тренировкой. Был момент, когда, увлеченный зрелищем, Романцов не сдержался и, раздосадованный неловкостью одного из бойцов, который пытался сбить противника с ног, делая заднюю подсечку, автоматически, без партнера, имитировал этот прием. Потом спохватился, взглянул на Беркута. Но тот вовремя успел отвести взгляд. Теперь лейтенант уже не сомневался, что перед ним хорошо, до автоматизма натренированный человек. Тот, кто никогда не тренировался, не станет так профессионально реагировать на ошибку борющихся.

После тренировки все позавтракали, и Беркут пригласил Отаманчука и Романцова к себе. Вслед за ними, как и было условлено, в землянку вошел Крамарчук. Беркут заметил, что Романцов несколько раз переводил взгляд с него на Николая, однако сходство совершенно не удивляло его. Создавалось впечатление, что он уже знал о существовании двойника Беркута.

– Слушайте меня внимательно, Романцов, – первым заговорил Андрей. – Как вы уже, наверно, догадались, пригласили вас сюда, в лагерь, не случайно. Нам необходимо очень серьезно и обстоятельно поговорить. Вам много раз приходилось бывать в крепости?

– Только один раз.

– Что вы там делали?

– Я уже говорил: фашисты использовали нас для тренировок. Нужны были живые чучела.

– Сколько длилась тренировка?

– Кажется, часа три. А какое это имеет значение?

– Таким образом, у вас была возможность запомнить многих агентов, которых там готовили. И пленных – тоже. Кстати, сколько пленных привезли вместе с вами?

– Человек двенадцать.

– Вы всех их знаете? В лицо, пофамильно?

Романцов затравленно взглянул на Беркута, потом незаметно покосился на Отаманчука. Только теперь он по-настоящему понял, что его проверяют. Причем довольно основательно.

– Ни одного. Нас собрали из разных бараков. Сначала отбирали для работы в Германии, а потом вдруг…

– С виду вы не силач. Но вас тоже отобрали…

– Силач не силач, а на здоровье не жалуюсь. В Германию, как вы понимаете, не просился. Отбирали врачи.

– Итак, вас было двенадцать… Если бы сейчас кто-нибудь из этих пленных оказался здесь, в этой землянке, вы бы узнали его?

– Это что, допрос? – спросил Романцов, обращаясь уже не к Беркуту, а к Отаманчуку. И сразу же оглянулся на Крамарчука. Тот сидел у двери, как раз у него за спиной, и это заставляло Романцова нервничать.

– Отвечайте на вопросы командира отряда, офицера Красной армии, – сдержанно ответил Отаманчук. – Для этого вас и пригласили сюда.

Несколько минут длилось напряженное молчание. Романцова оно тяготило, пожалуй, больше, чем допрос.

– А что, собственно, произошло? – вопрос он задал довольно спокойно. Очевидно, поверил в то, что никаких ненужных ему свидетелей у Беркута нет.

– Вы очень кстати задали этот вопрос, – сразу оживился Беркут. – Дело в том, что нам понадобилась ваша помощь.

– Кто-то выдает себя за пленного из нашей группы?

– Совершенно верно. К отряду «Мститель» прибился один человек. Который также утверждает, что он из пленных, правда, не из вашей группы. Фамилия его – Петраков. Есть подозрение, что он из отряда «Рыцарей Черного леса», того самого, что базируется в цитадели.

– Не может быть! – возразил Романцов. – Немцы ведь знают, что я бежал. Если бы этот человек в самом деле был их агентом и тренировался в крепости, его бы сразу отозвали.

– Логично. Вы сообразительный человек, – улыбнулся Беркут. – Но ведь ваш побег не планировался. А отозвать агента из партизанского отряда не так-то просто. Словом, к чему гадать? Пока вы здесь, у нас есть возможность проверить его. Надеюсь, вы понимаете, какую услугу окажете всему партизанскому движению, если сумеете опознать агента.

– При чем тут услуга?! – облегченно вздохнул Романцов. – Это мой долг. Где этот партизан? Покажите его. Знаете, я было подумал, что вы снова начали проверять меня, поэтому возмутился: «Сколько можно?!» Я ведь уже ходил с партизанами на операцию и стрелял вместе со всеми… Словом, хочу, чтобы и впредь меня проверяли в бою. А вы тут создали целую контрразведку.

– Ничего не поделаешь, – вмешался Отаманчук. – Против нас вон какие службы действуют: абвер, гестапо, СД, сигуранца, полиция, полевая жандармерия… Одни названия чего стоят!

– Конечно, конечно, – сразу же согласился Романцов. – Понимаю, действуем в тылу врага. Здесь нужна бдительность.

– Именно потому, что действуем в тылу, вы сдадите сейчас свое оружие и подождете в одной из землянок, – вновь улыбнулся Беркут, на этот раз совершенно доброжелательно. – Сержант, проводите партизана Романцова.

– Но оружие зачем сдавать?

– Так решено.

Романцов и Крамарчук вышли. Оставшись вдвоем, Беркут и Отаманчук какое-то время молчали, думая каждый о своем.

– Ну, как он тебе? – спросил, наконец, Отаманчук.

– По меньшей мере одну ошибку он уже допустил. Однако подождем часик-другой, пока появится Петраков.

– Я послал за ним железного парня. Тот доставит вовремя.