на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава 7

Война влюбленных

(23 января 1579 – 26 ноября 1580)

События 1579 и 1580 годов заставляют короля проявлять подлинные чудеса эквилибристики. На севере страны ему грозило непомерное, простиравшееся далеко за пределы Франции честолюбие монсеньора, обуздать которое Генрих был не в силах. Постоянные волнения гугенотов на юге вынуждали его постоянно следить за всеми действиями Испании и Гизов. Главная ошибка партии протестантов состояла в том, что они были источником постоянных беспорядков, а должны были бы объединиться с королем против общего врага, герцога де Гиза и Лиги.

Герцог Анжуйский собирал свою армию. Завороженные возможностью поживиться в богатых фламандских городах, к нему стекались со всех сторон наемники, как католики, так и протестанты, профессиональные убийцы. И пока король посылал к Филиппу II Бельевра, чтобы выразить свое «неудовольствие», Франсуа бросает свои войска против испанцев, захватывает Бинш, Мобёж.

Никогда еще в Генеральном штабе не царил подобный беспорядок. Бюсси не доверял никому, и его поступки часто противоречили здравому смыслу. Однажды он хотел вызвать на дуэль своего полковника только из-за того, что ему пришелся не по вкусу вымпел. Твердо решив, что он не станет таскать для других каштаны из огня, Вильгельм Оранский наблюдал за своим вспыльчивым союзником, не оказывая ему никакой поддержки. Одного появления испанской армии оказалось достаточно, чтобы разогнать весь этот лагерь.

В ярости монсеньор послал Бюсси в Анжу, а сам бросился к своему брату – жаловаться. Король его успокоил и пообещал возобновить переговоры о браке с Елизаветой Английской.

После того как Генрих избежал объятий «весталки Запада», на ее руку стал претендовать Франсуа, хотя Елизавета и была старше его на двадцать два года. Количество соискателей ее руки приближалось к дюжине.

Елизавета приветливо встречала при дворе всех претендентов, никого особо не выделяя. Она щедро одаривала всех обещаниями, но никому не давала твердого ответа, чем выводила из равновесия по крайней мере половину королевских домов Европы.

Окончательно рассорившись с Испанией, доведенная до отчаяния заговорами, которые агенты Филиппа II осмеливались устраивать в самом Лондоне, Елизавета в этот момент была сильно заинтересована в дружбе с Францией. Отношения двух стран были омрачены заточением Марии Стюарт, на защиту которой поднялся Генрих III. Поэтому Елизавета сочла благоразумным принять дипломатические заверения монсеньора.

К лету грандиозное событие, которое могло перевернуть всю европейскую политику, должно было вот-вот свершиться. Но романтичная Тюдор, прежде чем сдаться, хотела взглянуть на своего победителя. Пусть принц приедет в Вестминстер и покажет свое обаяние.

Перед тем как отправиться в путь, Франсуа, растроганный заботой своего брата, благодарит за то, что король избавил его от Бюсси. Бессмысленная фламандская затея превратила в ненависть ту ревность, которую он всегда испытывал к де Бюсси, завидуя его силе, его отваге и, конечно, любви Маргариты.

Легкомысленный де Бюсси написал своему патрону, похваляясь новой любовницей, женой знатного вельможи Монсоро. Обнимая короля, монсеньор, словно бы случайно, выронил это письмо… Месье де Монсоро получил роковое известие, и когда Бюсси оказался в спальне своей возлюбленной, он был заколот шпагой, получив, как и Сен-Мегрен, множество ударов.

А пока его бывший фаворит испускал дух, герцог Анжуйский преклонял колено перед дочерью Генриха VIII. Этот воздыхатель нисколько не испугал «королеву-девственницу». Горя желанием причислить к списку своих поклонников одного из Валуа, она принимает его в своей спальне, раздевается в его присутствии, позволяет ему зайти далеко, но не до самого конца.

Франсуа полагал, что цель достигнута. Но неделю спустя он понял, что нисколько не продвинулся вперед. Елизавета таяла в его объятьях, но каждый день находила новый предлог, чтобы уйти от решающего ответа. Принц вынужден был уехать, увозя с собой только призрачные надежды и странные воспоминания. Вместо него остается его представитель Симье, молодой интриган, которому Франсуа неосторожно доверился.

Известие о тяжелой болезни короля заставляет его срочно вернуться в Париж. Весь сентябрь Генрих мучился отитом – болезнью, которая свела в могилу его брата Франциска II, и несколько раз был на краю гибели. Но искусство великого врача Мирона избавило Францию от чудовищной перспективы оказаться под властью герцога Анжуйского. Разочарованный монсеньор удаляется в свой замок, а Генрих торжественно выступает впереди королевы-матери, звезда которой снова восходит на горизонте.


Политический гений Екатерины Медичи с новой силой заявил о себе во время путешествия, в ходе которого ей удалось вернуть короне пять провинций, готовых уже было отделиться. Целых восемнадцать месяцев старая королева, невзирая на свои шестьдесят лет, на свои привычки и свои болезни, колесит по дорогам Франции, порой увязая в грязи и постоянно подвергаясь опасности попасть в руки мятежников. Стиснув зубы, за ней следуют ее охрана, министры, фрейлины. Не зная усталости, она переезжает из города в город, из замка в замок, углубляясь, как в джунгли, в самое сердце непокорных провинций.

Нередко она находит городские ворота запертыми, а подъемные мосты замков поднятыми. Не теряя присутствия духа, Екатерина водружала свое знамя на крыше любого дома, вешала в большой комнате портрет короля в полный рост и звала всю местную знать. Несмотря на своих хорошо вооруженных людей, на свои укрепленные крепости, протестанты сильно пугались при виде этой женщины, которая явилась к ним почти одна. Ее могущество и слава были столь велики, что и в такой ситуации, на своей территории, протестанты представали перед ней напуганные и растерянные.

Несмотря на то что она обладала всеми полномочиями, королева-мать никогда не предпринимала ни шагу, не посоветовавшись с королем. Ежедневно курьеры отвозили в Лувр письмо на двенадцати-пятнадцати страницах, которое могло бы стать образцом для дипломатов всех времен. Генрих отвечал подробно, по всем пунктам, где-то выражая сомнения, где-то соглашаясь, где-то давая новые указания. Письма эти составляют целые тома, в которых, как в зеркале, отражаются личности матери и сына. Вопреки расхожему мнению, король предстает в этих письмах человеком предусмотрительным и энергичным, а Екатерина – гибкой, настойчивой, изобретательной. Все это не имеет ничего общего с легендой о принце, умеющем только играть в бильбоке, и злодейке, понимающей толк лишь в ядах.

Семнадцать лет гражданских войн, нарушенные коммуникации, постоянные грабежи и разбой привели к тому, что в провинциях царила полная анархия. Донвиль в Лангедоке, а Ледижьер в Дофине строили из себя абсолютных монархов, а соперничество правителей привело к тому, что в городах шла средневековая герилья. Некоторые области входили в федеративную протестантскую республику, в других – религиозные противоречия заставляли один квартал города сражаться с другим. И королева-мать отважно взялась утишить эту братоубийственную ненависть, возродить авторитет и могущество королевской власти в тех областях, где под видом религиозных разногласий гранды наносили сокрушительный удар по королевской власти.

Сначала она отправилась в Бордо, в те времена очаг опасного конфликта. Согласно договору, подписанному в Болье, правителем Гиени был король Наваррский, но он так и не вступил в свои права, поскольку католики не пускали его в город. Лейтенант королевской гвардии Бирон открыто глумился над королем Наваррским, переча ему во всем.

Екатерина приглашает своего зятя присоединиться к ней, чтобы собственными руками вручить королю Наваррскому его жену, соскучившуюся по супружескому счастью. К сожалению, перспектива увидеть жену после двух лет безоблачного разрыва не сильно привлекала Беарнца. И он совершенно невежливо ответил, что согласно условиям договора ему задолжали немалую часть земель. И когда ему передадут Ахен и Кагор, он примет Маргариту и с почтением выслушает все предложения ее величества. Обойдя этот больной вопрос, Екатерина напомнила о высших интересах государства.

Король Наваррский не остался глух к этим доводам. Несмотря на пример Гиза, он не принял посланника Филиппа II с его опасными предложениями, но разве мог он забыть об ужасах Варфоломеевской ночи и лютой ненависти своей тещи? Да и Маргарита внушала ему лишь ужас. Больше месяца этот не слишком галантный муж уклоняется от встречи со своими родственниками, но когда пришлось смириться с ее неизбежностью, король Наваррский в качестве места встречи выбрал деревню, расположенную между католическим городом Сен-Макер и протестантским Лa-Реоль.

Маргарита пустила в ход все свое кокетство, впрочем, без особого успеха. Екатерина была по-матерински нежной и трогательно заботливой. Чем объяснить побег ее дорогого сына? Он вполне мог вести при дворе жизнь, достойную его уровня, вместо того чтобы растрачивать свою молодость среди разбойников и смутьянов. Одна из самых красивых фрейлин королевы-матери, мадемуазель Дайель, получила задание доказать это королю Наваррскому. Разве восемнадцать лет назад Антуан Бурбонский не потерял регентство в объятиях мадемуазель дю Руше, приближенной королевы-матери? Но Генрих Наваррский, унаследовавший многие черты своего отца, умел не терять голову. Он согласился взять сирену, однако песен ее слушать не стал.

Но Маргарита совершенно не собиралась оставаться вне игры. Оставив своего мужа в объятьях мадемуазель Дайель, она бросила вызов виконту Тюренну, лучшему генералу и самому тонкому дипломату Наварры. И когда оба противника были разоружены при помощи богини Венеры, королева-мать вызывает Бирона. Искусство Макиавелли снова торжествует: после размолвки, которая могла кончиться трагически, противники приходят к согласию относительно приемлемого для всех образа жизни.

Окрыленная первым успехом, Екатерина предлагает созвать конференцию, которая способствовала бы преодолению всех разногласий, еще существующих между двумя партиями. Король Наваррский колеблется. Его собственный характер подталкивал его к примирению, но за своей спиной он чувствовал непримиримость фанатиков и боялся заходить слишком далеко. И он неожиданно уехал, отказавшись забрать с собой Маргариту. Не теряя присутствия духа, Екатерина отправляется в Ахен, чтобы установить там мир и порядок, затем в Тулузу, где Данвиль, после смерти своего брата ставший Монморанси, устроил в ее честь грандиозный прием. Неприязнь этого влиятельного человека к губернатору Монпелье грозила целостности страны. Екатерина снова воспользовалась своими излюбленными методами, в результате чего смогла, чрезвычайно довольная собой, написать королю, что Лангедок входит во французское содружество.

Разрываясь вечно между собственными желаниями и требованиями своих сторонников, король Наваррский встречает двух королев около д’Оша. Грандиозные празднества служат прикрытием начавшихся переговоров. Король Наваррский мирится с Маргаритой, и они возобновляют свои супружеские отношения. Ультракатолики, в свою очередь, принимают ответные меры. После неудачной попытки убить Тюренна они захватывают Ла-Реоль. Король Наваррский узнает об этом во время бала, данного в его честь. Не проронив ни слова, он быстро выходит, собирает своих дворян и той же ночью захватывает с боем католический город Флёранс. «Око за око, – говорит Екатерина совершенно спокойно, – но мое более круглое». У нее достаточно власти и авторитета, чтобы заставить войска, занявшие оба города, капитулировать.

Пятнадцать недель усилий принесли свои плоды: 3 февраля 1579 года конференция открылась в Нераке. Кажется, это была тридцатая конференция после начала гражданских войн. Но это была первая встреча, на которой собравшиеся, отбросив разговоры о религии, обсуждали единственно политические вопросы.

Под влиянием Конде протестанты сначала выставили совершенно немыслимые требования. Сильная королевская армия под предводительством Монморанси заставила их принять более разумные предложения королевы-матери. Екатерина поклялась, что в течение шести месяцев католики выполнят свои обещания по договору, заключенному в Бержераке. В качестве гарантии протестанты получат на этот срок восемь укрепленных крепостей в Гиени и одиннадцать в Лангедоке, которые они должны будут освободить по истечении полугода.

Екатерина прославляла справедливость короля, а д’Обинье тем временем упрекал ее в том, что она замыслила новую Варфоломеевскую ночь; сторонники Гизов утверждали, что она отступила перед еретиками.

Екатерина категорически отвергает это последнее обвинение перед католической знатью, собравшейся под Ахеном. В своей речи, выдержанной в возвышенных тонах, престарелая королева-мать напоминает этим французским дворянам об их долге перед родиной, раздираемой на части алчностью, жестокостью и развратом аристократии. Пристыженные, дворяне опустили головы.

А через несколько дней твердость этой женщины, столь суровой в отношении католиков, обратила в бегство гугенотов, которые явились в Монпелье с оскорблениями в адрес королевы-матери.

К весне Екатерина посчитала, что ее миссия на юго-востоке Франции полностью выполнена. И пока Маргарита утешалась в своем изгнании при дворе Нерака поцелуями и объятиями Тюренна, королева-мать склонила на сторону монархии Прованс и Дофине. И тут вспыхнули очень опасные волнения, что снова потребовало от Екатерины пустить в ход все искусство умиротворения.

Давний фаворит короля, Бельгард, был крайне разочарован, что после стольких честолюбивых устремлений ему досталось только управление Дофине, и поднял мятеж. Во главе армии наемников он занял Карманьоль в Пьемонте и завоевал графство Салюс, последнее итальянское владение Франции. И уже новый герцог Савойский, тайно связанный с Испанией, ведет переговоры с предателем о передаче Салюса за большую сумму Филиппу II.

Екатерина отвергает план вооруженного вмешательства. «Хитрость, – говорила она королю, – такое же оружие, как и сила». Притворившись, что ей неизвестно о тайных замыслах своего родственника, герцога Савойского, она выдвинула гениальную идею пригласить его в качестве арбитра. И герцог, боясь разоблачения, должен был устроить встречу королевы-матери с Бельгардом.

После долгих колебаний этот последний явился на встречу, состоявшуюся в Гренобле. Екатерина приняла его в своей комнате, стоя у портрета Генриха III.

«Вот, – сказала она, – король, ваш господин, которого я дала вам и которого вы так любили. Он относится к вам так же, как и раньше, если только вы относитесь к нему так, как должны».

Бельгарду было не по силам бороться с таким противником. Он просит прощения, приносит новую клятву на верность королю, за что ему позволено сохранить за собой губернаторство в Салюсе.

Но этот компромисс нисколько не удовлетворил честолюбия Бельгарда. Он было снова взялся за организацию заговора, но тут внезапно умер – все дружно обвиняют Екатерину в том, что она его отравила.

Но королева-мать не обращает никакого внимания на эти пересуды. После того как она укрепила границу вдоль Альп, утихомирила Аквитанию и вернула под влияние монарха Лангедок, Дофине и Прованс, она решила, что может отправиться обратно в Париж.

Тут ее ждали дурные вести.

Ни Конде, ни пасторы, ни предводители наемников, получавшие от протестантов хорошее жалованье, не могли смириться с окончанием гражданской войны. Генеральная ассамблея протестантов, собравшаяся в Монтобане, воспользовавшись как предлогом несколькими стычками в укрепленных крепостях, отошедших им на полгода по договору, заключенному в Нераке, принимает решение не возвращать их. Выйдя из себя, король требует от Беарнца, чтобы он выполнил свои обязательства, но тот требует передачи ему Ахена и Кагора.

Однако ни один из Генрихов не хотел войны. Шесть месяцев проходят в безрезультатных переговорах, но ни Лига, ни вожди гугенотов не желают терять прекрасной возможности опалить все королевство огнем гражданской войны. В декабре 1579 года Конде тайно выезжает из Сен-Жан-д’Анжели, захватывает Ла-Фер, пытается поднять восстание в Пикардии, но, не найдя поддержки, укрывается у своих друзей в Германии.

Генрих III отправляет к королю Наваррскому генерал-полковника Строцци с настоящим ультиматумом: если соглашения, заключенные в Нераке, не будут соблюдаться, королевская армия начинает военные действия.

Но на требования, переданные Строцци, король Наваррский ответил отказом: он не мог пойти на уступки, не рискуя потерять руководство своей партией в пользу Конде. Это означало войну. Она казалась такой бессмысленной, что люди окрестили ее «Войной влюбленных», поскольку д’Обинье совершенно бездоказательно утверждал, что Маргарита, люто ненавидя своего брата, заставила Тюренна посоветовать королю Наваррскому начать военные действия. Эта война могла привести Францию к полной разрухе, и страну ждали неисчислимые бедствия, если в дело ввяжется монсеньор, а Лига, войдя в соглашение с Испанией, поддержит иностранное вторжение.

«Обращение к французскому дворянству», в котором король Наваррский пытался оправдать свои действия, совершенно не объясняло этого чудовищного предательства протестантов. В своем ослеплении яростной внутрипартийной борьбой реформаторы так и не поняли, что, нападая на либеральное правительство, они открывают путь своим злейшим врагам – Католической Лиге, фанатизм которой сдерживал только двор.

Генрих поступил очень мудро: он объявил, что не намерен считать врагами всех гугенотов. Если кто-либо из них заявлял в католический магистрат о своем желании сохранить верность королю, этому человеку гарантировалась защита. Подобная мера сослужила необыкновенную службу королю.

Неутомимая Екатерина посылает своему зятю открытое письмо, проникнутое патриотизмом и негодованием, а затем торопится к герцогу Анжуйскому: необходимо было любыми способами помешать ему присоединиться к мятежникам. Принц требует должности генерал-лейтенанта и полной свободы действий в Нидерландах, на что его мать, принципиальная противница вмешательства в дела других стран, соглашается с тяжелым вздохом.

После героической осады король Наваррский 31 мая 1580 года занимает Кагор, впервые проявив свои способности военачальника. Генрих поднимает две армии, задача которых – сдерживать напор Лиги. Третья армия под командованием Бирона спускается к Гаскони, разрушая все на своем пути.

А осенью во Франции разражаются эпидемии. Только в Париже коклюш, а затем чума уносят жизни тридцати тысяч человек.

Воспользовавшись всеобщей усталостью, монсеньор настойчиво предлагает себя в качестве третейского судьи. Ему очень хотелось завоевать Нидерланды, куда его теперь звал принц Оранский, напуганный появлением своего соперника, эрцгерцога Матиаса, а также новым наступлением испанцев, которые осаждали Камбре.

Франсуа принял делегатов Объединенных провинций и в Плесси-ле-Тур подписал с ними договор, согласно которому он обещал править как конституционный монарх и не смешивать свои интересы с интересами Франции, а также освободить Камбре. Король нисколько не возражает: необходимость как можно скорее закончить войну, а также угроза испанского вторжения на северных границах заставили его изменить свою точку зрения.

Развязку ускорило взятие Ла-Фера королевской армией. Протестанты, неспособные больше продолжать военные действия, согласились на новую конференцию, на которой герцог Анжуйский представлял короля, а Маргарита – своего мужа. Раздосадованные Гизы все же предлагают своему давнему врагу королю Наваррскому заключить тайный союз, если переговоры ни к чему не приведут. При этом совершенно ясна их истинная цель, и Беарнец уклоняется от расставленной западни.

Генрих III вел себя очень жестко. Либерал вплоть до непопулярности, он не желал показаться слабым. Протестанты должны были подтвердить свое согласие с договором, подписанным в Бержераке, отказаться от всех своих завоеваний.

Генрих III еще раз взял штурвал управления государством в свои руки. Протестанты были укрощены, монсеньор поглощен Нидерландами, Гизы заняты мелкими интригами – король мог вздохнуть так свободно, как не вздыхал ни разу с момента восшествия на престол.


Глава 6 Остров гермафродитов (17 сентября 1577 – 23 января 1579) | Генрих Третий. Последний из Валуа | Глава 8 Правление визирей