20
Дата/Время: 15.02.24 года Хартии
Место: Новая Зеландия, остров Рауль-Кермадек,
Гринлэйк Ресорт, Флитвуд-таун.
Остров Рауль в архипелаге Кермадек (на 30-м градусе Южной Широты) это самая северная новозеландская территория. Всего в миле северо-западнее, через пролив, расположены крошечные острова Мейер, которые уже являются частью Меганезии, точнее — доминиона, включающего эти острова, и атоллы Уаикаепау (они же — рифы Минервы) расположенные в 400 милях к северу. По сложившейся за 20 лет практике, между доминионом Мейер, управляемым ariki-foa (вождями, королями или мэрами) полинезийской династии Хаамеа, и Новой Зеландией — Аотеароа, существует чисто условная граница в виде ярко-желтого люминесцентного буя посреди пролива.
Собственно, остров Рауль, площадью чуть больше 25 квадратных километров, со спутника выглядит, как голова птицы с мощным изогнутым клювом, нацеленным в сторону Австралии. Глаз этой птицы — вулканический кратер радиусом около мили, центром которого является маленькое, но изумительно красивое озеро. В 2006 году, мощное извержение вулкана надолго сделало Рауль необитаемым, но потом сюда переселилось некоторое количество новозеландских маори, объединенных общим бизнесом с меганезийцами, обосновавшимися на Мейер, и на берегу пролива вырос городок Флитвуд-таун. Немного позже, правительство Новой Зеландией — Аотеароа восстановило вулканологическую станцию, а небольшая турфирма построила отель «Greenlake Resort» в уже вновь заросшем тропической зеленью кратере, на северо-восточном берегу озера Гринлэйк… Остров Рауль не превратился в национальный туристический центр, однако стал достаточно популярным местом — особенно среди организаторов конференций по природному катастрофизму. Не удивительно, что для проведения международной конференции «Экологические модели и экономические аспекты глобальной астероидной угрозы» был выбран именно остров Рауль.
Доклад доктора Энди Роквелла из Технического Университета Окленда (Аотеароа) «Моделирование динамики астероидной зимы», вроде бы, не относился к самым резонансным пунктам программы конференции. То ли дело доклад доктора Ханца из Бремена: «Сценарии гибели человечества», или доктора Регештадта из Копенгагена: «Практика эскимосов и выживание после астероидного ледникового периода». Но в действительности именно доклад Роквелла оказался наиболее ярким событием этой конференции. На то было две причины. Во-первых, этот доклад был действительно научным, а не алармистским. Во-вторых, Энди Роквелл пообещал ответить на любые вопросы журналистов по тематике конференции. В свои 42 года, он уже имел вполне сложившуюся репутацию нарушителя неписанных правил политкорректности, а это гарантировало яркий скандал — любимую пищу околонаучных корреспондентов…
Корр.: Скажите, какова вероятность столкновения нашей планеты с таким большим астероидом, который действительно вызовет новый ледниковый период?
Роквелл: Сто процентов ровно — если не будет организована интегральная система космической безопасности, о которой здесь неоднократно говорилось.
Корр.: Но падение астероидов — довольно редкое явление, разве нет?
Роквелл: Редкое, но достаточно регулярное. В настоящее время исследованы следы нескольких столкновений Земли с астероидами диаметром от 1 до 50 километров.
Корр.: Но это было очень давно, не так ли?
Роквелл: Подобные столкновения происходят с примерно постоянной частотой на протяжении четырех с половиной миллиардов лет существования нашей планеты.
Корр.: Но мы можем надеяться, что обойдется?
Роквелл: Разумеется, можем! Это как всемирная русская рулетка, передаваемая от поколения к поколению. Представьте себе супер-револьвер с барабаном на миллион патронов. Все гнезда, кроме одного пусты, но в одном гнезде — заряд, мощностью в миллиард раз больше, чем все водородные бомбы в современных арсеналах. Каждое поколение подносит супер-револьвер к своему виску, зажмуривается и нажимает на спусковой крючок… Боек щелкает по пустому гнезду. Уф! Поколение, облегченно вздохнув, передает супер-револьвер своим детям. «Не бойся детка, может, тебе тоже повезет. А если нет, то надеюсь, что тебе будет не очень больно. Это как уснешь». Я повторяю: одно гнездо заряжено, и однажды оно непременно окажется под бойком.
Корр.: О, черт! Вы нарисовали какую-то безрадостную картину.
Роквелл: Почему безрадостную? У нас в этой игре отличные шансы. Если прекратить тратить триллионы долларов на всякую ерунду вроде борьбы с кризисом фондового рынка, вызванным падением сбыта ненужных вещей, и заняться этой проблемой, то примерно через три года мы можем полностью устранить астероидную угрозу.
Корр.: А вы считаете, что такая всемирная переориентация возможна?
Роквелл: Разумеется, она невозможна! Финансово-политические олигархии, которые формально определяют направления денежных потоков, не способны остановить эту фабрику Эдема, даже будь у них такое желание.
Корр.: Фабрику Эдема? А что это такое?
Роквелл: Это из НФ-новеллы Станислава Лема «Эдем». В этой новелле фигурирует автоматическая фабрика, которая тратит ресурсы на то, чтобы сначала производить машины из вторсырья, а потом перерабатывать эти машины обратно во вторсырье. Данный цикл составляет основу социального порядка общества, построившего эту фабрику. Новелла написана в 1959. Тот пресс, который делает металлолом из новых автомобилей, не нашедших сбыта, работал уже тогда, и работает по сей день.
Корр.: Тогда почему ученые не звонят во все колокола!?
Роквелл: Потому, что это не их работа. Они ученые, а не звонари… В смысле — не демократически избранные парламентарии, президенты и прочие министры.
Корр.: Иначе говоря, вы считаете проблему неразрешимой?
Роквелл: На мой взгляд, данная проблема, с довольно высокой вероятностью будет решена. Но произойдет это не в рамках какой-либо межгосударственной программы, вроде тех, что с пафосом принимаются в ООН и тому подобных… Гм… Не буду вас шокировать своей оценкой таких организаций… В общем, проблема будет решена негосударственными структурами, которые увидят в этом свою выгоду. Обычная, объективная частная выгода всегда была ключом к решению серьезных проблем. А иерархические организации, построенные, якобы, для общественной пользы, всегда только порождали проблемы, и ни разу их не решали. Это научный факт.
Корр.: А если проблема защиты от астероидов, все-таки, не будет решена? Есть ли у человечества другие шансы? Как вы относитесь к идее «Звездного Ноева Ковчега»?
Роквелл: Эта идея принадлежит доктору Стивену Хокингу из Кэмбриджа. В начале нашего века, это был один из лучших популяризаторов современной астрофизики. Возможно, эта идея была выдвинута им просто как хорошая иллюстрация некоторых физических закономерностей. Суть идеи: мы строим космический корабль, который способен развивать скорость, близкую к световой. Теоретически, это возможно. Мы набираем в этот корабль достаточное количество людей и материалов, чтобы создать совершенно независимую от Земли колонию на планете в звездной системе в сотне световых лет от нас. Изюминка в том, что из-за релятивистских эффектов, по часам экипажа путешествие продлиться всего несколько лет, а на Земле пройдет больше столетия. Красивая и наглядная модель для читателей, которых интересует теория относительности. Именно в этом качестве я отношусь к ней положительно.
Корр.: Иначе говоря, путешествие к далеким звездам кажется вам утопией?
Роквелл: Ваш вопрос напоминает рождественскую елку с множеством веточек, на которых висят игрушки. Первая игрушка — «Субсветовой Ноев Ковчег Хокинга». Я полагаю, что это утопия. Вторая игрушка — «Сверхсветовой Червяк Морриса-Торна». Такой корабль-червяк проскакивает из Солнечной системы в систему звезды в сотне световых лет от нас через червоточину, или кротовую нору в пространстве. Он не движется со сверхсветовой скоростью, а создает в пространстве склейку и прокол, благодаря чему оказывается в конечном пункте, минуя расстояние. Если гипотеза Морриса-Торна верна, и если мы сумеем использовать эффекты червоточин, то это сказочная удача. Тогда у нас есть шанс реализовать такое, что и не снилось даже писателям-фантастам. Третья игрушка — «Нейтронный Драккар». Так называется субсветовой корабль в НФ-новелле «Паруса прадедов» гренландского автора Гисли Оркварда. Этот корабль, по мысли автора, используется для перелетов в пределах двадцати световых лет, что означает достижимость почти сотни звезд, ближайших к нашему Солнцу. Техническая сторона в новелле показана далеко не безупречно, но ошибки там носят частный, а не глобальный характер, что выгодно отличает данное произведение от большинства книг и фильмов НФ-жанра, в которых наука рядом не стояла…. Так, я вижу, что из оргкомитета мне подают многозначительные знаки. Я превысил регламент уже на десять минут. Те, кого интересует мое мнение о новелле Оркварда, могут прочесть мою статью «Теория и иллюзии межзвездных драккаров», опубликованную в журналах «Amateurs astronomy» и «Hobby space-ship modeling».
Корр.: Еще одно слово, док Роквелл. Скажите, на ваш взгляд, современный уровень развития техники позволяет построить реальный пилотируемый звездолет в рамках разумного бюджета и за разумное время?
Роквелл: Да.
Люси повернулась к отцу и негромко сказала:
— Этот Роквелл — дядька что надо, а?
— Мне он тоже понравился, — ответил Микеле, — Я собираюсь переговорить с ним, когда объявят перерыв. Кое-что в его математических трюках мне не понятно. Я надеюсь, он уделит мне несколько минут за чашкой кофе. Вряд ли это потребует больше времени.
— Ага, — Люси кивнула, — Слушай, па, я точно не хочу слушать доклад доктора Пэйста: «Развитие международной кооперации по обнаружению опасных астероидов». Ты не возражаешь, если я погуляю по окрестностям? А встретимся в 5 вечера, в холле.
— Ладно, но только если ты обещаешь вести себя очень осмотрительно, ни во что не встревать, сразу отвечать на мои звонки, и быть в холле ровно в 5, без опозданий.
— Конечно, па! Ну, я побежала?
— ОК. А местные деньги у тебя есть?
— У меня сотня киви-баксов мелочью. Вряд ли мне понадобится больше. Ну, пока.