1
В жару на балконе была благодать.
Тамара Васильевна вытащила туда старую раскладушку с уже ржавым ободом и удобно развалилась в ней в давнишнем купальнике. Дверь в комнату Лехи была открыта, и она краем глаза поглядывала – не закричит ли малыш, не позовет ли? Но найденыш, наевшись карамели со сгущенкой, мирно спал.
Вспоминая болтовню со снохой, что приходила давеча, бабушка подумала: «Хорошо б эта повариха опять забурилась в свою Чердынь к нефтяникам и не совалась сюда с советами. Ну и дурная эта Зинка! И ребенок ей не тот, и давай бабка обратно его на кладбище неси. Сейчас, разбежалась! Совсем уже дура-баба. Вот до чего водка доводит. А ведь неглупая была, когда в техникуме-то училась на кулинаршу. Да что поделаешь, если пить начала?»
С балкона Тамара Васильевна заметила, как к дому грузно ковыляет соседка – Нинка Глазырина. Та несла в обеих руках плотно набитые продуктами сумки. А еще две немалые были перевязаны ручками и висели на правом плече. На Нинку было страшно смотреть – ей так отполировали мордочку, что она стала похожа на кровавую чушку.
– Что с тобой, Нин?! – крикнула Тамара Васильевна с балкона.
Заливаясь слезами, соседка сразу же ошарашила ее:
– Беги в магазин, Тамара Васильевна! Скорее беги! Там люди людей убивают! Директор пытался народ к порядку призвать, так его связали, повалили да выпороли всем миром. Бабы-то у магазина судачат, что Украина уже повернула на нас нашу же трубу и теперь начала травить нас точильным газом! Под Курском уже столько народу передохло! А по телевизору пока молчат. Не знают, что делать.
И Нинка принялась дотошно рассказывать, что вся пожилая Россия готовится к войне с Украиной, что толпы штурмуют продуктовый магазин, зубами вырывая друг у друга пачки соли, сахара, спичек и рулоны туалетной бумаги.
Тамара Васильевна заметила, что и вправду покупки соседки напоминают военные трофеи, так густо они перемазаны в крови.
– Нет, не побегу. Так помру. Да и зачем это? Зачем? – твердо отказалась бабушка и вдруг, словно только что вспомнив, призналась: – А у меня, Нин, радость большая – подкидыша я на кладбище нашла…
Соседка даже не удивилась, а с подковыркой заметила:
– Смотри, бабка, завтра, может, кого серьезней найдешь. Кладбище-то у нас большое.
– Это ты про что? – удивилась Тамара Васильевна.
– Не знаешь? – рассмеялась соседка и вдруг запела:
Как на нашем на вокзале
Два подкидыша лежат,
Одному лет сорок восемь,
А другому пятьдесят.
– Подкузьмила так подкузьмила! – согласилась Тамара Васильевна. – А ведь и найду! Какие мои годы? Ты не гляди – у меня еще кровь-то играет и щеки румянить не надо. Они у меня от природы всегда красные, как вареная свекла…
Но вдруг раздался знакомый писк – Леха проснулся.
Она подошла к кровати, где лежал найденыш, и умиленно спросила: «Ну что, нямки? Дя? А может, ты того… Сделал а-а-ашки?»
Она развернула его тельце и поразилась – то, что могло быть а-а-ашками, выделилось у него не через попу, а через кожу – странными, похожими на носовые козявки комочками. Тамара Васильевна стряхнула их на тряпицу, на ту – в которую завернула «сыночка» еще ночью, когда нашла его на кладбище. И вдруг из складки вывалилось на пол небольшое металлическое яичко.
Оно глухо ударилось об паркет и несколько раз качнулось.
– Откуда у тебя эта погремушечка? – удивилась бабушка и, подобрав, поднесла ее к глазам. Приглядевшись к металлическому яйцу, она даже подумала: «Может, мамка тебе медальон оставила? Что ж, посмотрим твое наследство. Может, тут тайна твоей судьбы?»
Холодноватая на ощупь, на одной из вершин эта штука имела небольшую неоновую кнопку. Ничего не подозревая, Тамара Васильевна надавила на нее, и тут же раздался резкий раздражающий писк. Бабушка нервно вздрогнула. Прорезалось и шипение, а металлический голос стал без интонации говорить какую-то тарабарщину:
И хотя язык был совершенно неизвестным, Тамара Васильевна отчетливо понимала все.
Раздалась повторная команда:
Потом произошло и вовсе невероятное – вокруг бабушки возникла полупрозрачная сфера, на стенках которой, словно на экране телевизора, появились загадочные картины.
Сначала Тамару Васильевну окружили бесчисленные глаза, затем шары цвета пламени, затем возникла панорама какого-то города со множеством заводов, похожего на Магнитогорск.
Парившие над ним сферы стали постепенно приобретать разные цвета: кроваво-красный, голубоватый и фиолетовый. Между шарами скользили две большие трубы. А рядом вращались другие шары, поменьше.
Сферы возносились к солнцу, падали вниз, юлили и танцевали.
Но с первого же взгляда Тамаре Васильевне стало ясно, что люди внизу, наблюдающие шары, находятся в опасности. Гудение, исходившее от аппаратов, было столь пронзительным, что Тамара Васильевна почувствовала, как из ушей мягкими теплыми потоками хлынула кровь.
Испугавшись, бабушка судорожно нажала кнопку на капсуле, и изображение исчезло.
Она вновь была в своей квартире.
– Что же это? Откуда теперь напастей-то ждать? – обратилась приемная мать к найденышу, подозревая, что между ним и Апокалипсисом существует какая-то связь.