ПОСЕЛЕНИЕ ВЕСТГОТОВ В АКВИТАНИИ
Поселение вестготов в Аквитании отвечало в тот момент интересам и германцев, и римлян. Правительство Западной Римской империи явно не было заинтересовано в оседании вестготов ни в Африке, куда те упорно, но неудачно стремились, ни в Испании. Африка, бывшая в то время главной продовольственной базой Италии, была слишком важна для римских властей. Да и все еще богатую Испанию римляне терять не хотели. Они с удовольствием использовали вестготов в борьбе с вандалами и аланами, но когда вестготы добились значительных успехов, предпочли их вывести из страны. Подобным образом много лет спустя тогдашний фактический правитель империи и ее крупнейший полководец Аэций активно использует помощь вестготов в сражении против гуннов, но после победы убедит короля немедленно уйти с поля боя и не преследовать разбитого противника, дабы не дать вестготам чрезмерно усилиться. Выделяя в 418 г. вестготам земли в Галлии, Констанций сделал все, чтобы отрезать их от Испании. Готы селились вдоль океанского побережья и вплоть до реки Гарумны (Гаронны) и несколько восточнее ее, но от Пиренеев были отделены римскими владениями. Те же владения отделяли вестготов и от Средиземного моря. Это море было политической, экономической и культурной осью Римской империи, и ни Констанций, ни император Гонорий не хотели допускать на его побережье варваров. Кроме того, поселяя вестготов в Аквитании, римляне оттесняли их достаточно далеко от Италии. Не имея возможности ни уничтожить вестготов, ни вытеснить их за пределы империи, римское правительство в лице Констанция выбрало меньшее зло, поселив их в одном из самых удаленных мест империи, хотя и довольно богатом, чтобы привлечь германцев{406}. Но, как полагают некоторые исследователи, дело не только в этом.
В это время вся Северо-Западная Галлия фактически отделилась от империи, ибо в ней одержали победу багауды, с которыми римские власти и войска так и не смогли справиться. Главной базой багаудов тогда являлась Арморика (Бретань), которая фактически освободилась от власти Рима (Zos. VI, 5; Querol. II, 2, 16), но восстание, то утихая, то вспыхивая вновь, угрожало римской власти и римским латифундистам во всей Галлии и особенно богатой долине Гарумны. И хотя в 416—417 гг. Констанций одержал ряд побед над армориканскими багаудами, это не привело к полному восстановлению римской власти и римских порядков в Арморике, так что угроза сохранялась. Не имея собственных сил защитить свои интересы на юго-западе Галлии, римляне были вынуждены обратиться к варварам. Наконец, надо отметить, что западное побережье Галлии часто опустошалось набегами германских пиратов, и вестготы, как кажется, должны были защитить южную часть этого побережья от пиратских набегов{407}. До недавнего времени Галлия часто становилась ареной выдвижения различных узурпаторов, а такие выступления страшили правительство больше, чем рейды варваров, и возможная помощь вестготов в их подавлении тоже, видимо, присутствовала в расчетах Констанция{408}. Сточки зрения равеннского правительства, договор с вестготами и их поселение на краю римского мира рядом с океаном явилось блестящей победой римской дипломатии. Валлия, кажется, даже не получил титул magister militum{409}, что делало его власть над Аквитанией юридически недостаточно обоснованной.
Но все же это отвечало и интересам вестготов. Было ясно, что в тот момент поселиться в Испании они могли только в ходе очень упорной борьбы как с римлянами, так и с другими варварами. И Валлия, несмотря на неприятие римлян, понимал, что эта борьба будет очень трудной, тем более что опыт борьбы Атаульфа с Констанцием был неудачным (Hydat. 60). Попытка же переправиться в Африку также оказалась неудачной. Предложение (или точнее приказ) Констанция пришлось как раз кстати. Начиная с 375 г., когда вестготы были вынуждены под давлением гуннов покинуть свои старые места проживания в Северном Причерноморье, они все время искали благоприятные места для поселения. Вестготы в принципе были земледельческим народом{410}, хотя, по-видимому, собственных ресурсов у них было недостаточно, так что в свое время римская блокада поставила их на грань голода. Постоянные войны и передвижения, не дававшие в принципе овладеть сельскохозяйственными ресурсами тех или иных территорий, еще больше обострили для вестготов продовольственную проблему. Одновременная борьба и с римлянами, и с вандалами увеличила угрозу голода. Поселение же в Аквитании решало эту проблему. Аквитания была одной из наиболее богатых областей Галлии, особенно долина Гарумны, которую и надо было защитить и от багаудов, и от пиратов, и от возможных узурпаторов любой ценой. Аммиан Марцеллин (XIV, 10,2; XVII, 8,1) отмечал огромное значение подвоза продовольствия из этой области для римской армии, действующей на Рейне. В следующем веке, уже после поселения там вестготов, Сальвиан (de gub. Dei VII, 8) называл Аквитанию подобием рая из-за ее виноградников, лугов и богатых урожаев. Поэтому вестготам она могла представляться в тот момент идеальным местом для оседания.
Поселение вестготов на юго-западе Галлии имело большое значение в вестготской истории. Тридцать лет они блуждали по территории империи, пройдя от Дуная до Гарумны. Теперь они превращались из «блуждающей армии», сопровождаемой женщинами, детьми и стариками, в оседлый народ, снова обладающий собственной территорией{411}. Важно отметить также, что занятие ими Аквитании было закреплено особым договором, так что речь шла не о завоевании этой территории, а о законном поселении{412}, что делало власть вестготов по отношению к местному населению юридически более обоснованной{413}, хотя отсутствие у их короля титула magister milium, как говорилось выше, создавало некоторые трудности. В правовом отношении этот договор, вероятно, повторял тот, что был заключен между Феодосием и вестготами еще в 382 г., когда готы поселились на Балканском полуострове{414}.
Но за эти тридцать лет вестготских скитаний в их жизни произошли довольно значительные изменения. В некоторой степени изменился даже этнический состав вестготского народа. К ним присоединилась масса людей, включая сельчан и горнорабочих из Фракии, германских воинов Стилихона и германских же рабов, переданных Алариху жителями Рима{415}. Однако очень скоро все эти люди стали ощущать себя неотъемлемой частью вестготов, и, следовательно, этническая идентичность вестготов сохранилась полностью{416}.
Гораздо важнее оказались те социально-политические изменения, которые произошли за это время. Почти все эти годы вестготы фактически находились в состоянии войны, так что не только воинам, но и всему племени постоянно угрожала опасность. Это еще больше заставляло вестготов сплотиться вокруг своего предводителя, что не могло не увеличить его власть и роль в обществе. Накануне переселения на территорию империи вестготы, как мы видели, раскололись на несколько групп, причем их глава Атанарих, которого позже вестготы считали своим первым государем, оказался в меньшинстве. А на территорию империи тот же Атанарих был вынужден тоже перейти, будучи изгнанным своими же приближенными. Да и Фритигерн, возглавлявший вестготскую армию в битве при Адрианополе, накануне этой битвы жаловался императору Валенту, что не может справиться со своим народом (Атт. XXXI, 12,9). На этом начальном этапе своего переселения вестготы были разделены на ряд группировок со своими вождями. Большая часть их объединилась под властью Алариха. Свидетельством резко усилившейся власти Алариха были его пышные похороны, когда в могилу на дне реки было опущено не только тело покойного предводителя, но и его сокровища. Атанарих, как уже говорилось, сам решительно отказывался от королевского титула, считая себя только «судьей». По отношению к Алариху греческие и римские писатели использовали различные термины, обозначающие его власть, причем королем его называли западные авторы, не очень-то хорошо знавшие истинное положение вещей. Латинские писатели вестготских предводителей, начиная с Атаульфа, называют только королями[64]. Вероятно, как уже говорилось, в 413— 414 гг., оформилась вестготская монархия. И свадьба Атаульфа с Галлой Плацидией в новогодний день 415 г. стала ясным знаком нового положения готского предводителя. Недаром тот же Атаульф сравнивал себя с Августом, явно считая себя таким же основателем новой империи, каким был в свое время Август. И позже при всех сменах королей о расколе вестготов на отдельные не связанные (или мало связанные) друг с другом этнические группы речи уже нет. Раздоры, иногда кровавые, проходили уже внутри вестготского народа или, что гораздо чаще, его аристократической верхушки.
С другой стороны, состояние почти постоянных передвижений всего народа не давало возможности ограничить военную силу вестготов только королевской дружиной или дружинами аристократов. В военных действиях явно должны были принимать участие все боеспособные вестготы. Это позволяло основной массе вестготского населения продолжать в той или иной степени участвовать и в политической жизни общества. Так, еще в середине Vb. на собрании вестготы приняли решение о мире с империей (Sid. Ар. Сагт. VII, 486—488). Однако эта роль все более сокращалась. По свидетельству Сидония Аполлинария (Сагт. VII,452—453), король уже советовался преимущественно л ишь со знатью: consilium seniorum. О том же сообщает Клавдиан (De bello Goth. 480-482), говоря о приказе короля посоветоваться с «отцами», составлявшими курию (Getarum curia).