Глава 28
По всей Европе понедельник выдался по-летнему солнечным и знойным. И в замке Лассер, и на окружающих его землях работы было невпроворот. Это обстоятельство вместе с охватившей всех на жаре сонной вялостью помогло двоим мужчинам, скрывавшимся в тени густой листвы на краю леса, остаться незамеченными и спокойно завершить свою собственную работу. Возле обоих стояли большие катушки, на которые были намотаны провода. К ним через равные интервалы в двадцать футов были прикреплены патроны для электрических лампочек. По краю леса, имеющего форму буквы L, тянулся один провод длиной шестьсот ярдов, почти касавшийся корней деревьев. Заканчивался он там, где буква L загибалась под прямым углом. Размотав провода, двое мужчин вставили во все патроны по лампочке в сто пятьдесят ватт. Затем то же самое повторили со вторым проводом, который натянули напротив, в двадцати футах от первого. Концы обоих проводов присоединили к распределителю, а тот в свою очередь при помощи силового кабеля, тянущегося через территорию поместья, подключили к главной системе электроснабжения замка Лассер. Со всеми этими делами они разобрались к семи часам вечера.
Тем временем в Швейцарии, на расстоянии почти полутора тысяч миль от замка Лассер, виконт и Джимми Кулундис ждали своей очереди возле восемнадцатого грина в гольф-клубе в Кран-Монтана. Вид у виконта был крайне мрачный. На одиннадцатом грине он потерпел поражение и теперь безнадежно отставал. Оставалось надеяться только на то, что удастся сравнять счет. Четыре игрока перед ними отнеслись к игре настолько серьезно, что придирчиво осматривали каждую травинку. Лассеру не терпелось закончить игру. Лететь до дома было далеко, и, в отличие от греческого торговца оружием, личного пилота у него не было.
– Слушай, Клод, – произнес Кулундис, – этому типу, Эллеку, точно можно доверять?
– Думаешь, я доверил бы собственные пятьсот миллионов франков человеку, которому не доверяю? Эллек свое дело знает. Он один из лучших. Да что там, самый лучший. – С заговорщицким видом Лассер наклонился к Кулундису. – Из надежных источников знаю, что даже английская королевская семья доверила ему распоряжаться своими инвестиционными портфелями.
– Ну и что?
– А то, Джимми, что, если на Эллека полагаются даже монархи, мы уж точно можем быть спокойны.
Кулундис хмыкнул:
– А что происходит с ценой на золото? Эллек сказал, что сегодня она будет падать, но вместо этого уже к полудню выросла до шестисот пятидесяти долларов. А в пятницу, когда закрылся рынок металлов, золото стоило шестьсот двадцать пять долларов. Как-то не похоже, что она собирается понижаться.
Лассер кивнул.
– Нет, ты только посмотри на этих типов! – с раздражением произнес он.
Четверо игроков наконец установили метки, но затем принялись тщательно протирать мячи, одновременно о чем-то споря. Лассер повернулся к Кулундису:
– Эллек заверил, что в любом случае будет покупать сегодня.
– Чего же он раньше ждал? Если бы побеспокоился на прошлой неделе, приобрел бы золото всего за четыреста девяносто четыре доллара! Представляешь, сколько денег потеряли? С Умм-аль-Амнахом тогда могли бы вообще не связываться. Слишком много возни с этим делом.
– Знай мы заранее, как сложится ситуация на рынке, сейчас играли бы золотыми мячами.
– Нет, Клод, не нравится мне все это. Уверен, нынешний рост – дело рук Эллека. Сам подумай: разве не подозрительно? Если не считать атаку на «Осирак», цена на золото полтора года с места не двигалась. А стоило обсудить с ним наш план, сразу подскочила! Согласись, странно.
– И что же ты предлагаешь, Джимми? Все отменить?
– Вот именно, и побыстрее, пока нас не нагрели.
– Нет, ты только посмотри! – с досадой воскликнул Лассер. – Десять сантиметров! Как тут можно промахнуться? Вот увидишь – обращусь в правление клуба и добьюсь, чтобы этого типа исключили!
– Клод, ты хоть слышишь, что я говорю?
– Конечно, слышу. А что тогда делать с сотней израильских моряков, которые сейчас прячутся в доках Аль-Суттоха?
– Плевать на моряков! Пусть утопят или обратно отправят – какая разница?
– Большая, Джимми. Очень большая. Мне нужны эти деньги. Мы все тщательно продумали, и события пока развиваются по плану. С какой стати отступать?
– План заключался в том, чтобы поднять цену на золото и хорошо заработать. Но кто-то… или что-то… уже завысило цену, а нам с тобой от этого никакой выгоды. Зато твой дружок Эллек наверняка деньги лопатой загребает!
– По-моему, у тебя к Монти личная неприязнь. Интересно, почему?
Кулундис сердито зыркнул на Лассера. Виконт продолжил:
– Значит, цена на золото взлетела на сто пятьдесят шесть долларов. А когда Умм-аль-Амнах пригрозит заблокировать Персидский залив, разве она не поднимется еще выше? На этой неделе разразилась настоящая золотая лихорадка. Боже мой, Джимми, ты, кажется, совсем не соображаешь. Знаешь, что начнется, когда Израиль затеет военную операцию? Золото будет стоить даже не одну, а две тысячи!
Наконец четверо игроков покинули грин. Кулундис достал клюшку и склонился над мячом.
– Твоими бы устами, – произнес он и ударил по мячу. Тот упал меньше чем в шести дюймах от лунки. – Неплохо, а?
– Неплохо, – нехотя согласился Лассер.
Виконт взялся за собственную клюшку и размахнулся. Не долетев до грина, мяч угодил в яму с песком. Кулундис чуть насмешливо спросил:
– Будешь выбивать из ямы? Или и так уже все понятно?
Лассер покачал головой:
– Ладно, твоя взяла.
Сходив за мячами, оба направились к зданию клуба.
– Хорошо ты сегодня играл, – заметил Лассер. – Можно даже сказать, блестяще.
Грек пожал плечами и сплюнул на траву на глазах у секретариата клуба и десяти других членов. Увидев, какими укоризненными взглядами их наградили от девятнадцатой лунки, Лассер страдальчески поморщился.
– Я победитель, значит, сегодня мне угощать, – сказал грек.
Лассер поглядел на часы «Тиссо»:
– Буду только «Перрье» и кофе.
– Может, завтра домой отправишься? Поужинаем вместе, а утром улетим?
– Нет, завтра в девять надо быть в Лиможе, а вставать в пять утра не собираюсь. Тебе хорошо говорить, у тебя личный пилот. Можешь всю дорогу спать. А мне приходится самому вести самолет.
– Бедняга, – посочувствовал Кулундис. – Вот что значит нищета и лишения. Древний род, семнадцать поколений – и до чего докатились? У потомка, кроме убогих виноградников, ни шиша нет! Даже в гольф играть не умеет.
Лассер усмехнулся:
– Ничего, в следующем месяце отыграюсь. Готовь деньги.
– Что, будешь брать уроки игры в гольф?
– Нет, наоборот – преподавать. Тебе.
В десять часов виконт Лассер, сидя в кабине пилота в своем самолете «пайпер навахо», увидел огни Бержерака и начал готовиться к снижению. Ночь была ясная, и всю дорогу от аэропорта Сьон на приборы Лассер почти не смотрел – этот маршрут он мог бы проделать с закрытыми глазами. Где-то впереди, в десяти милях от Бержерака, располагается посадочная полоса. Чтобы не промахнуться в темноте, Лассер наклонился вперед и нажал на кнопку в верхней части панели. Через какую-то секунду полосу осветили огоньки. Лассер улыбнулся: новая радиоуправляемая система работала отлично.
Ветра сегодня вечером не было, поэтому снижаться можно было спокойно. Лассер уже различал окна замка. Снизился до тысячи футов, потом до девятисот. Проверил воздушную скорость, еще чуть-чуть опустил закрылки, поправил курс. Почему-то сегодня ему казалось, что полоса находится чуть дальше от замка, чем обычно. Видимо, сказывается усталость. Виконт нажал на кнопку и благополучно выпустил шасси, о чем свидетельствовали три зеленых огонька на приборной панели.
Лассер выровнял самолет строго по центру полосы. Еще немного опустил дроссель. Потом опустил закрылки. Посадка шла благополучно. Альтиметр показывал двести, сто пятьдесят, сто. Лассер был уже почти над полосой. Приподняв нос самолета, Лассер еще немного опустил закрылки и начал снижаться быстрее. Все шло гладко, и он был совершенно доволен. Альтиметр показывал пятьдесят. И тут Лассер понял – нет, что-то не так. Что это за большие темные тени справа? «Нет, не может быть…» – только и успел подумать он. Правое крыло «пайпера» врезалось прямо в сосны и отвалилось на полпути до земли. Самолет правой стороной рухнул на траву. Оттуда, где раньше было крыло, хлестало топливо. На скорости восьмидесяти миль в час «пайпер», кувыркаясь, налетел на рощицу из шести деревьев. Прогремел взрыв. Весь лес вокруг сразу вспыхнул. Где-то среди жадных языков пламени, все еще пристегнутый к креслу, остался семнадцатый виконт де Лассер.