на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава 9

В магазине собрались человек сто. В рамках бизнеса это немного, но в довольно тесном помещении магазина толпа казалась солидной. Некоторым приходилось даже остаться на улице, но для них открыли окна. Этот щедрый ход имел и обратную сторону: перестали нормально работать кондиционеры и по залу расползалась жара.

И жара эта сводила любую торжественность момента на нет. Нарядные платья, которые выбрали многие дамы, липли к их телам. Косметика плыла по мокрым от пота лицам. Не мерк разве что свет в глазах, направленных на небольшую трибуну – откуда ее выволокли, Максим и предположить не мог.

Конечно, среди присутствующих были не только женщины, просто женщины преобладали. На их фоне мрачные мужчины, наблюдающие за происходящим кто с любопытством, а кто с недовольством, просто терялись. И на этих немногих было сосредоточено пристальное внимание охранников.

Судя по всему, Арсений Лермонтов не пользовался большой любовью у сильной половины человечества. И дабы уважаемого автора не побили грязными ботинками, руководство книжного магазина не поскупилось на охрану.

Да и чего им скупиться? Все оплачивает все равно сам Лермонтов. Ему, очевидно, льстило такое мероприятие, где к нему выстраивались в очередь за автографами. Он специально выбрал магазин поменьше, чтобы создалась иллюзия переполненности. Мол, желающих прикоснуться к «прекрасному», порожденному его разумом, так много, что все и в зале не помещаются!

Если же здраво оценить, какой процент его подписчиц готов приобрести эту книжонку, ситуация получится печальная.

Максим не собирался участвовать в этом карнавале и толкаться в зале магазина, заполненного потными телами. Тем более что душно там было до крайности: помимо очевидной жары, давила еще специфическая смесь запахов – разные духи, которыми щедро полились гостьи, и пот, которому на все это французское изящество было плевать. Лезть в центр этого? Лучше сразу в клетку ко львам!

Он вообще приехал сюда ради того, чтобы подвезти Еву. Хотя желания не было абсолютно. Она в последнее время слишком много времени проводила с этим своим изуродованным соседом! Признавать, что он ревнует, для Максима было унизительно, а не признавать не получилось.

И что она вообще в нем нашла? Этот дядька ее раза в полтора старше, женат, ребенок у него скоро родится! Или ее привлекло очевидное уродство? Сама Ева говорить на эту тему отказывалась напрочь.

В принципе, Максим уже достиг того уровня, когда мог бы ее спокойно послать за такое молчание. Любовь любовью, но полностью отказываться от уважения к себе он не собирался! Однако пока ситуация была особой. Отказать Еве не позволяла не только любовь, но и благородство.

С самостоятельными передвижениями у девушки пока были проблемы, хоть и не большие. Врачи велели ей беречь закованную в гипс руку: при недавнем визите в торговый центр она упала и сломала запястье. Как такое могло произойти – Максим представлял слабо. Вроде бы на нее налетели какие-то воры, убегавшие от полиции, она упала с лестницы и, чтобы уберечь голову, перенесла основной удар при падении на руку. А косточки у нее тоненькие, вот и не выдержали… Врачи сказали, что она еще легко отделалась.

Но это потому что они судили ее по обычным стандартам. Максим-то понимал, что само падение – это явление странное… Ева неуклюжестью не отличается, она особа весьма ловкая. Чем нужно было ее отвлечь, чтобы она так зазевалась? Для нее это просто позор!

Она была там все с тем же соседом, придурком этим татуированным. Он ее в больницу привез. Неужели он не мог ее защитить? Одна мысль об этом злила Максима. Если бы он там был, эти воры до нее и добраться бы не сумели!

Он попытался объяснить Еве всю неправильность произошедшего. Она и слушать не стала. И все равно, когда она попросила отвезти ее на презентацию, Максим согласился. Потому что если ее повезет татуированный, она еще что-нибудь сломать может! Нет этим двоим доверия, когда они вместе.

Сейчас Максим оставался снаружи, а вот Ева умудрилась пробраться в первые ряды в зале. То ли вопреки перелому, то ли благодаря ему! Хотя скорее вопреки: создавалось впечатление, что собравшиеся здесь женщины не очень-то жалуют друг друга. Еще бы! Каждая наверняка считала, что Арсений ее по-настоящему любит, только признаться стесняется.

Возле трибуны поставили два высоких вентилятора, и только после этого Лермонтов вышел к своим читательницам. Причем необходимость вентиляторов сразу стала очевидна: любимец дамских сердец явился в черных кожаных штанах и плотной замшевой рубахе в необъяснимом ковбойском стиле.

На лицах многих из собравшихся промелькнуло разочарование. Скорее всего, обожаемого Арсения они представляли не таким. Но сам Лермонтов не позволил им отвлечься настолько, чтобы они додумались уйти. Он заговорил.

– Спасибо всем, кто пришел сегодня поддержать меня! Каждый рассказ о моей книге – очень волнительный момент для меня. Ведь и сама книга – интимный опыт для писателя. Особенно когда она посвящена прекраснейшему из творений Божиих. Я говорю о вас, милые дамы. Что вообще может быть лучше женщины? Совершеннее, добрее? Мужчина изначально был создан, чтобы служить ей, и лишь грубая сила смогла сместить мировое равновесие!

Милые дамы, красные и потные, одобрительно кивали, поправляя шиньоны трехсантиметровыми ногтями. Свои первоначальные сомнения отбросили даже те, у кого появление Арсения вызвало скептицизм. Его слушали все… или притворялись, что слушают.

Максим мог догадаться, почему так. Лермонтов не говорил ничего нового, правдивого или даже объективно верного. Но его речи наполняли каждую из собравшихся чувством собственной значимости. Им уже не важно было, на кого наорал начальник, кому изменяет муж, а кто никак похудеть не может. Привычные бытовые проблемы отходили на второй план.

В мире этого типа каждая могла быть совершенной, не предпринимая для этого вообще никаких усилий. При этом совершенной она считала только себя, в остальных же видела страшных толстых неудачниц. И не важно, что эти две мысли противоречили друг другу. Поверить в ложь проще, чем работать над собой.

Но сам Арсений как раз не верил. Он улыбался и сиропом лил сладкие речи, однако его глаза оставались внимательными и настороженными. Он медленно обводил взглядом своих читательниц, постоянно следил за потенциальной угрозой в лице мужчин, иногда кивал охране. Во всей его фигуре постоянно чувствовалось что-то напряженное, как у лжеца, который ждет разоблачения.

Его речь была долгой, но женщины с легкостью выдержали этот час на страшной жаре. Максим беспокоился за Еву: не с ее травмой в таких условиях находиться! Однако сама девушка держалась невозмутимо и удачно имитировала общий восторг.

Когда песнь прекрасной даме была наконец допета, собравшиеся выстроились в очередь за автографами. Туда мужчины даже не сунулись, многие разошлись, некоторых увели охранники. Как они сделали это без шума – Максим не представлял. Если бы он хотел получить автограф на этой жалкой книжонке, он бы нашел способ добиться своего!

Но пока он туда не совался, потому что не знал, помешает этим Еве или нет. Он продолжал наблюдать за ней на расстоянии.

Очередь продвигалась медленно. Каждой новой читательнице Арсений считал своим долгом что-то сказать и улыбнуться. Женщины лопотали благодарности в ответ, а он их внимательно выслушивал. Дело затягивалось.

Наконец дошла очередь и до Евы. Арсений начал что-то говорить, но осекся, посмотрев на лицо девушки. Максим со своего места не мог толком разглядеть, что Ева перестала притворяться восторженной дурочкой и продемонстрировала истинную сущность. Они смотрели друг на друга пару секунд. Потом Лермонтов заставил себя улыбнуться и торопливо подписал книгу. Ева ушла, освобождая место следующей фанатке.

Максим встретил ее у входа, и от магазина они отошли в молчании. Он ожидал, что девушка выкинет книгу при первой же возможности, но Ева спрятала ее в рюкзак.

– Это ведь он, да? – спросил Максим, когда они добрались до машины. – Я в это ваше расследование не лезу глубоко, но общие детали знаю… Похоже, с ним ты угадала правильно.

– Я ничего не угадываю. Почему ты считаешь, что это он?

– Ай, скользкий он какой-то… Врет так очевидно, что я вообще не понимаю, как можно ему верить!

– Кто захочет, тот поверит. Ложь не указывает на способность убить.

– Мне кажется, что он скрывает нечто более серьезное, чем свое истинное отношение к женщинам, – признал Максим.

– Это верно.

– И это что-то для него важно… Как раз как убийство. Да и потом… По-моему, он почувствовал, что с тобой что-то не так, как мне кажется.

– Да.

Отсутствие отрицания с ее стороны окрыляло, и Максим решился спросить:

– Значит, ты тоже считаешь, что это он?

– Нет.


* * * | Девушка из Зазеркалья | * * *