Глава 4.

В которой Иван становится основателем "почти что Царь-града".

- А так - чувствуете?

Старшая дочь Олега, приставленная к Ивану в качестве сиделки, сосредоточенно колола локоть Вани иглой, временами заглядывая в медицинский справочник. Маляренко морщился, улыбался и ласково кивал девушке.

- Чувствую. Да. И вот тут - тоже.

На третьи сутки отоспавшийся Иван, наконец, пришёл в себя и окончательно "проснулся". Оказалось, что дела его вовсе не так плохи, как казалось вначале. Ваня с громадным облегчением воспринял новость, что он не обгорел, а только...

- Знаете, Иван Андреевич, - супруга Олега, Лариса, приняв больного у дочери, с сомнением листала книгу, - я, конечно, не врач, но такие симптомы здесь не описываются.

Ваню опалило. Как курёнка. Как свинью. Ни ресниц, ни бровей, ни чуба у него не было, зато вся морда, грудь, живот и руки, за исключением правого локтя, были сочного красного цвета. Больно не было. Вот совсем. А своё самочувствие Маляренко мог бы описать одним словом - зашибись. Отлежавшись и отоспавшись, Иван чувствовал себя бодрым, здоровым и полным сил. Только правая рука "радовала" взгляд абсолютной чернотой. Она не была обуглена или обожжена - просто вместо привычной белой кожи теперь у Вани имелись совершенно африканские кисть и пальцы.

"Круто!"

Лариса громко захлопнула справочник.

- Думаю, пройдёт. И ожог этот странный сойдёт и чувствительность к руке вернётся. Только вы пока наружу не выходите.

Женщина включила кондиционер на полную мощность и вышла из каюты, которую по-барски, в одиночку, занимал Иван.

"Да я и не собирался! Нафиг надо!"

Утренняя попытка выползти на свет божий окончилась плачевно. Стоило тушке Вани попасть под солнечные лучи, как кожа, даже скрытая одеждой, моментально "загорелась". Ошпаренный Иван пулей влетел обратно в каюту и с тех пор носа наружу не показывал.

Следующим в гости припёрся капитан.

- Ух! Жара!

Рот у Шабельского уже трое суток был растянут в дурацкой улыбке. Олег ходил по палубе, занимался делами и улыбался. Всё время, без остановки. То же самое происходило и со всеми остальными членами группы - люди неверяще смотрели на тёплое южное море за бортом и... улыбались.

Они будут жить! Их дети будут жить!

Гранд истерики происходили лишь на двух самых последних плотиках, что паровозиком тащились за катамараном. Впрочем, Пятаков и его первый помощник, Саша, всё оружие у лейтенанта и его солдат отобрали, так что далёкий женский плач и приглушённый мат мужчин здесь, на яхте, мало кого беспокоил.

Маляренко швыркнул чайку и согласился.

- Жара.

Температура в каюте была градусов семнадцать.

- Чего расскажешь? Определился, где мы?

Шабельский вытер салфеткой пот со лба и со стоном повалился в кресло - быть капитаном целого каравана было очень тяжело.

- Примерно. Ты как себя чувствуешь?

- ...?

- Вечером, как солнце сядет - мероприятие. Ты - особо приглашённый гость.

- Скворцов успокоился?

Олег отмахнулся.

- Да куда он денется!

- Ну? И где мы?

GPS не работал, а навигатором Шабельский был хреновым, но капитан выкинул все сомнения из головы и уверенно заявил.

- Северное побережье Греции.

Ваня привстал в дивана и посмотрел в иллюминатор. За стеклом виднелась светлая, на тёмно-синем фоне моря и неба, полоска берега. Лысые горы, скалы и, кое-где, редкая растительность.

На этом все хорошие новости закончились.

Шабельский ещё раз поблагодарил всех святых за то, что их выкинуло в полный штиль и людей с частью груза удалось перевести на плотики без особых проблем, а потом сообщил, что ветер, сука, встречный, сильный и, падла, горячий. И что паровозик из пяти надувных плотов катамаран тащит еле-еле. И что приходится, чтобы не угробить движки, включать навесные "Ямахи" по очереди и в полсилы, а скорость, которую при этом выдаёт караван, можно назвать "стоячей".

- За три дня, если верить лагу, сто пять кэмэ прошли. А бензину спалили...

- А ещё чего у нас плохого?

Маляренко откровенно забавлялся ситуацией - все эти трудности ему были знакомы. А душа - так и вовсе - пела.

"Дома! Дома!"

Прошлое казалось сном, дурным сном.

- Вода заканчивается. Жратвы нет. Рыба не ловится.

Иван покачал головой.

- Ну да, ну да. Показывай, где мы.

Прекрасная карта с новой береговой линией легла на полированный столик.

Стоило ярко-оранжевому солнцу коснуться горизонта, как на "Камелии" заглушили двигатель и подтянули надувные плоты к борту. Свежий и прохладный вечерний ветерок бодрил усталых людей, которые дружно перебрались на яхту.

Каждой женщине досталось по малюсенькой бутылочке шампанского. Разумеется из холодильника. Мужчины, в основном, обошлись беленькой, Шабельский - пузатым бокалом с коньяком, а Пятаков, демократично, пивом. Взял себе бутылку пива и Иван.

- Друзья! - Олег выглядел так, будто он давал приём. Не хватало фрака и галстука-бабочки.

- Друзья! Мы, все вместе сделали то, во что трудно поверить. Позади осталась боль утрат и вся наша прошлая жизнь. Я знаю, это тяжело...

"Умный мужик"

Маляренко слушал капитана и непроизвольно кивал головой. Олег говорил... хорошо. Правильно. Умно. Сильно.

- ... но надо жить дальше. Ради всех тех, кто...

"Верно говоришь, верно..."

- ... за жизнь! За будущее! Ура!

- Ур-р-р-а!

Все дружно выпили и загомонили. Люди смеялись, плакали, шутили и грустили одновременно. Солнце ушло за горизонт и прохладные сумерки сменили дневную жару. На мачте "Камелии" зажгли фонарь, а старший сын Пятакова, многозначительно глядя на дочь Шабельского, включил музыку.

- А теперь... ДИСКОТЕКА!

Иван допил бутылочку "Хольстена", посмотрел, как танцуют на палубе женщины и девушки, и ушёл в каюту.

Сквозь сон он ещё долго слышал ритмичное дынц-дынц-дынц.

- Ваня, я тебя хотел спросить, - Олег сидел нахохлившись и мялся, как красна дЕвица, - ЭТО зачем?

На его ладони лежала капсула, которую раньше носил за щекой Иван. Маляренко пожал плечами.

- Надо что-то объяснять?

- Ты не был уверен...

- Не был, Олег, не был. Ты же сам видел пробойник. Какой он был кривой... а, кстати, где он?

Шабельский, в свою очередь, тоже пожал плечами.

- Нет его. В песок рассыпался. Я когда тебя от мачты отдирал, у тебя в руке, - Маляренко посмотрел на свою чёрную ладонь, - только чёрный песок был. Всё. Нет аппарата.

Ваня хотел было сказать "жаль", но осёкся. Ему не было жаль, ему было наплевать на пробойник. Он был сыт по горло всеми этими путешествиями. Хотелось к Маше. Домой. К детям. К Анечке и Ванечке.

- И ладно! Нет, так нет.

- Тут ещё проблемы. Женщины в один голос утверждают, что нам бы несколько месяцев отдельно пожить не помешало.

- В смысле? - Маляренко насторожился. До сих пор план у Вани был проще некуда - приплыть домой. Прямо в Севастополь. И всё.

- В смысле карантин. Они ж теперь у меня все грамотные!

Всех, без исключения, женщин из своей группы, включая дочерей, Шабельский загнал на краткие, но очень интенсивные годичные курсы по медицине. Так что сейчас в караване насчитывалось, как минимум шесть вполне квалифицированных медсестёр, акушерок и санитарок.

Маляренко впечатлился. Об этой стороне возвращения он как-то не подумал. К чему может привести обычный грипп среди "аборигенов" он представил себе вполне отчётливо.

- И потом... Иван, - Шабельский отвёл глаза, - кто знает, что за это время у ТЕБЯ ТАМ произошло. Я осмотреться сначала хочу. Ты понимаешь?

Маляренко понимал. Несмотря на дикое желание поскорее попасть домой, он не мог не признать - Олег прав. Он нёс на себе ответственность за десятки жизней и рисковать не имел права. Конечно, группа была хорошо вооружена: помимо автоматов военных, у мужчин имелись винтовки, дробовики и даже пистолеты, не говоря уже о блочных луках, арбалетах и прочих ножах - к вопросу безопасности Пятаков подошёл весьма основательно. Но это был, так сказать, крайний вариант - воевать со всем миром Олег не собирался.

- Понимаю. Мало ли. - Маляренко с интересом посмотрел на бывшего олигарха. - Делиться не хочешь?

- Не хочу.

Шабельский жёстко посмотрел на друга.

- Не хочу. Я уже достаточно... поделился. А это всё - моё! И закладка та, у Днепра - тоже моя.

"Ну-ну..."

- И твоя, Иван, конечно, тоже.

"Ну-ну..."

- Антоха с берега глаз не сводит, нони одного ручья или реки ещё не видел. Говорит - на Египет очень похоже. Сушь сплошная.

Маляренко призадумался.

- Совсем с водой туго?

Олег только горестно вздохнул.

- И с бензином тоже. Вчера ещё полста литров сожгли, а прошли то... слёзы одни. Надо, Ваня, решать что-то. Ветер встречный. Идём крайне медленно. Горючку сжигаем, запасы - проедаем. А берег - совсем пустой. И не скажешь, что Европа.

"Угу. Европа"

Маляренко припомнил остров в Мраморном море, искусственную гавань и добротный каменный барак через который протекал чистый ручей с ледяной водой.

- Есть у меня одна мысля. Показывай, где мы сейчас...

В гавань катамаран прошёл тютелька в тютельку - от бортов яхты до каменных стен было не больше трёх метров. Следом в рукотворную бухту заползли все пять спасательных плотиков, с которых на приближающийся берег с радостью смотрели их пассажиры.

В бухте было пусто.

Весь путь к острову, лежащему в центре Мраморного моря и занявшему ещё трое суток, Ваня честно заставлял себя не думать о том, что в этом удобном месте, возможно, будет находиться крымский форпост, и он встретит там друзей. И там будет "Мечта", которая отвезёт его домой... но...

Пустая гавань разочаровала. Маляренко скрипнул зубами и, задавив в зародыше горечь разочарования, нарочито бодро скомандовал.

- Олег, глуши движок!

Шабельский удивился тому, что останавливаться приходится в тридцати метрах от вожделенного берега, но виду не подал, и послушно вырубил "Ямаху".

Тишина, после тарахтенья двигателя, оглушала. Шумели сосны на берегу, плескали волны, пели птицы. Каменный бастион стоял всё так же одиноко, сиротливо глядя чёрными провалами бойниц на море.

И жара. Горячий, испепеляющий ветер. Маляренко облизнул губы.

- Скворцов, возьми ребят и осмотрись там.

С крайнего плотика сбросили маленькую надувную лодку и лейтенант со своими бойцами погрёб к причалу. С остальных плотиков и с яхты, на густо заросший зеленью берег, внимательно смотрел, как минимум, десяток стволов.

Лодка в считанные секунды, подошла к причалу и, высадив на берег Скворцова и Петрова, отвалила назад. Лейтенант, взяв на изготовку автомат, быстро осмотрел всю площадку перед бастионом и что-то тихо прошептав ефрейтору, нырнул внутрь здания. Петров, присев на одно колено, сунул ствол в тёмный проём, но сам остался снаружи.

"Красиво идут. Прям как на учениях..."

Ваня ни на йоту не верил в то, что в бастионе сидит засада. Местные, конечно, могли услышать шум двигателя и спрятаться, но следы, а особенно запахи своего пребывания они спрятать не смогли бы. Особенно дым очага. Или гарь от залитого водой костра. Чуистый нос Ивана ничего такого не ощущал.

"Пусть поиграются..."

Петров на полусогнутых ушёл в темноту следом за лейтенантом. Маляренко усмехнулся и громко, обращаясь ко всем присутствующим, сказал.

- Ну что, Олег. Добро пожаловать в мой мир. В форт... эээ... Мраморный.

"Почему я его Мраморным назвал? Да и ладно! Хе-хе. Помни, Олег, у кого ты в гостях... э-эх... ну и гавнецо вы, Иван Андреевич!"

Очутившись в родной стихии Маляренко вновь стал вести себя как ПОЛИТИК.

"Бля!"