80. Веселые времена
В кафе «Веселые времена» играли «Величайшие хиты» Боба Марли, которые даже я отверг бы, как слишком очевидный выбор. Мой нарконаставник, высокий юноша по имени Томас, с клочковатой бородой и высоким свистящим голоском, поинтересовался, чего я хочу, и я попросил нечто, что могло бы меня одновременно успокоить и взбодрить, не слишком сильное; такой сорт существует? Видимо, да, потому что он дал мне смесь под названием «Ананасное золото» и, как хороший врач, посоветовал не мешать ее с алкоголем, хотя он опоздал с подобным советом, поскольку я успел посетить несколько баров.
Вернувшись в свой номер для новобрачных, я достал телефон и прочел целую серию текстов от Конни, представлявших, как я воображал, спираль помешательства:
Ты где?
Позвони!!!
Здесь весело!! Присоединяйся
приходи повеселимся
ты в порядке милый?
милый старичок позвони мне!!!
люблю тебя сильно
Но даже последнее сообщение не смогло меня приободрить. Интересная фраза «я тебя люблю», потому как любое небольшое изменение — отсутствие «я», прибавление слов вроде «очень» или «сильно» — делает ее бессмысленной. Я широко распахнул окна, настроил джакузи на массаж, сложил свое барахлишко в углубление на краю и забрался в ванну.
Хотелось бы мне сообщить о какой-нибудь галлюциногенной одиссее. Вместо этого на меня нахлынула все та же меланхолия, которую я обычно ассоциирую с тремя пополудни на следующий день после Рождества. Боже правый, неужели люди действительно садятся в тюрьму за такое? Голова гудела от пульсирующей боли, какая случается в слишком горячей ванне, и это ощущение усиливалось от того факта, что я действительно сидел в слишком горячей ванне, которая бурлила и пузырилась, словно отвратительная запеканка. Наркотику не удалось вызвать желанную амнезию. Если на то пошло, я лишь сильнее осознал крушение своих надежд. Несмотря на все мои усилия — или, может быть, благодаря им, — семья Петерсен пошатнулась. Будь нас двое или четверо, наверное, можно было бы обрести какое-то равновесие. Но вместе мы обладали грацией трехногого пса, ковыляющего с места на место.
Мне совсем поплохело. Комната пахла как горящая полочка со специями, а ведь это был номер для некурящих, что только усиливало мою паранойю. Сердце билось слишком быстро, я не сомневался, что оно вот-вот лопнет, как у отца, и я испущу дух подобно какой-нибудь рок-звезде на полу амстердамского секс-отеля после трех кружек пива и двух затяжек очень слабенькой смеси. Прижав руку к груди, не удосужившись вытереться, я с трудом доплелся до нашей нелепой кровати и потом долго ждал под сырыми простынями возвращения Конни.
Она появилась в три утра, совсем как в то первое лето. Я твердо решил, что буду дуться, но она была такой ласковой под действием наркотиков, положила голову мне на плечо. Ее волосы пахли дымом, дыхание отдавало незнакомым алкоголем, я также уловил легкий и неотталкивающий запах пота.
— О боже, — прошептала она, — какая ночь!
— Было весело?
— Для подростков — да. Мы отправились слушать ансамбли! Ты получил мои сообщения? Нам тебя не хватало. Где ты был?
— Я познакомился с проституткой. Ее зовут Регина. Потом я несколько перебрал с джакузи.
— Неужели правда? — рассмеялась она.
— Где Алби?
— Он в соседнем номере. Кажется, привел с собой друзей.
И точно, из-за дверей, соединяющих наши номера, послышался смех, а потом аккордеон заиграл «Brown-Eyed Girl».