на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


46

Само собой, они были в штатском, но тот, кто посмотрел хотя бы парочку сериалов, сразу догадался бы, что это копы. Два стандартных качка с внимательными глазами, в джинсах и кроссовках. Еще не хватало рации на поясе.

До закрытия оставалось около часа, и после достаточно напряженного дня поток субботних покупателей стал иссякать. Я стояла на кассе, принимая оплату у седоволосой тетки в джинсовой куртке, решившейся наконец взять лиловую тунику, которую щупала еще утром.

– Чек в пакете, – сказала я и протянула ей чудовищную тунику. Она ей подойдет как нельзя лучше.

Тетка задержалась у прилавка – изучала чек, приподняв очки в толстой оправе. Двое полицейских чуть не сбили ее с ног.

– Стелла Сандель? Это вы?

Я взглянула на их удостоверения. Тетка с туникой разинула рот от изумления.

– Что-то случилось? – спросила я.

У меня в голове пронеслось множество катастрофических сценариев.

– Только не говорите, что…

– Нам нужно побеседовать, – сказал старший из них, почесывая щетину. – Пройдемте.

У него были добрые зеленые глаза. Похож на человека, любящего жаркое в горшочке и обожающего поговорить о чувствах, хотя он и родился в пятидесятых. Вероятно, женился по молодости и теперь развелся и, после того как дети зажили своей жизнью, начал заходить на сайты знакомств, однако принадлежит к той беспокойной категории людей, которым всегда кажется, что у соседа трава гуще, поэтому все романы заканчиваются через несколько месяцев.

– Кто-нибудь может вас подменить? – спросил второй полицейский.

Моложе лет на двадцать, но глаза куда более усталые. Судя по загару на лице, только что вернулся из двухнедельного отпуска где-нибудь в Турции. Выглядит как человек, не упускающий своих возможностей. Если отпуск, так уж на полную катушку. Поздние посиделки, пиво «Эфес» и ракия, игра в карты на балконе. Ему понадобится не меньше недели, чтобы прийти в себя.

– Кто-нибудь может постоять за вас у кассы? – спросил пожилой, словно я не слышала слов его коллеги.

– Да все в порядке, – сказала я. – Мы через час закрываемся.

Малин и София обе вызвались заменить меня на кассе. Потом они в ужасе смотрели мне вслед, когда я выходила из магазина в окружении двоих полицейских.

– Что случилось? – прошептала София.

Я не слышала, чтобы ей кто-нибудь ответил.


Женщину, которая меня допрашивала, звали Агнес Телин. Встретив ее на улице, я никогда не догадалась бы, что она полицейский. Выглядела она скорее как визуальный мерчандайзер или креативный директор. Одежду она точно покупает не в «H & M». Наверняка живет на вилле, построенной по индивидуальному проекту, – открытое пространство и освещение от датского дизайнера. Она из тех, кто никогда не признается, что терпеть не может суши. Из тех, кто на словах обожает грубую прямоту, но на самом деле будет убита наповал, если кто-то осмелится критиковать ее персону.

Мне она сразу понравилась. Возможно, потому, что я отчасти могла узнать в ней себя.

– Если я назову имя Кристофера Ольсена, что ты на это скажешь?

Я пожала плечами.

– Ты его знаешь?

– Не думаю.

Агнес Телин склонила голову набок:

– Это довольно простой вопрос.

Я объяснила, что знаю тысячи людей – по школе, по гандболу, тех, с кем я познакомилась в баре или в Интернете, знакомые и знакомые знакомых. Кроме того, у меня безнадежно плохая память на имена.

– Вы сказали, Кристофер?

– Кристофер Ольсен, – кивнула Агнес Телин. – Большинство называет его Крис.

Я задумалась.

– Крис? Да, я знаю как минимум одного парня с таким именем. Он постарше меня, да?

Агнес Телин кивнула. И потом, без всякого предупреждения, выложила на стол фотографию и спросила, не его ли я имею в виду.

Сердце забилось чаще. Я долго и внимательно изучала фотографию. Взяла ее в руки и рассмотрела вблизи.

– Да, – сказала я наконец. – Его я знаю.

– К сожалению, он мертв, – сказала Агнес Телин.

Словно со стороны я услышала, как охнула.

Она рассказала, как какая-то несчастная мамаша с маленькими детьми обнаружила тело на детской площадке у гимназии «Польхем».

– Тьфу, черт, – пробормотала я и зажала рот рукой.

Мне всерьез казалось, что меня сейчас вытошнит.

– Ты училась в гимназии «Польхем»?

– Нет, в «Випан».

– И ты только что сдала экзамены?

Я кивнула, и Агнес Телин чуть-чуть отодвинулась на своем стуле.

– Мой старший сын в прошлом году окончил «Катте»[15]. Он сейчас в Лондоне. А младший учится последний год на международном бакалавриате.

Я попыталась изобразить на лице интерес. Возможно, это просто прием – поговорить о чем-то личном. Она желала создать непринужденную атмосферу.

– А ко мне какое все это имеет отношение? – спросила я. – Ради этого меня забрали с работы?

– Сожалею, но это было необходимо.

Агнес Телин внимательно оглядела меня. Я ощущала, как тревога змеей извивается в животе. Тошнота сменилась чем-то другим – грозным предчувствием, холодным, жгучим страхом.

– О чем речь? – спросила я.

– Ты не могла бы рассказать, что ты делала вчера?

– Работала. Я работала до самого закрытия. Затем мы пошли на Главную площадь и поужинали. Выпили вина, поболтали.

– Кто – мы?

– Я и еще несколько коллег.

Агнес Телин щелкнула ручкой и сделала отметку в своем блокноте.

– Когда это было?

– Мы закрываемся в семь. Рабочее время до девятнадцати пятнадцати.

Агнес Телин спросила, как долго мы просидели в кафе на площади.

– Не знаю, как долго просидели другие, но я пробыла там несколько часов. Думаю, было около половины одиннадцатого, когда я ушла.

– Что ты делала потом? – спросила она, не прикасаясь к ручке.

– Я… я села на велосипед.

Я попыталась вспомнить точно, как все это было:

– Сначала я поехала в бар «Тегнерс». Там я взяла себе сидра в баре, но никого из знакомых не увидела. Потом я провела некоторое время в… «Инферно», или как оно там называется. Оно находится наискосок от городской библиотеки.

– «Инферно»? Это тоже бар?

– Да.

– Сколько ты выпила?

Агнес Телин говорила таким же тоном, что и мой отец. И взгляд у нее был такой типично родительский. Когда они утверждают, что просто волнуются за тебя, но на самом деле ты их чертовски бесишь.

– Не очень много. Утром мне надо было на работу.

Она взглянула на меня так, словно я лгу, и я почувствовала себя оскорбленной.

– Это правда. Алкоголь – это не мое.

Мне вспомнились слова папы. Он говорит, что лгать трудно, что большинство людей выдает себя. Долгое время я считала, что он не прав. Раз за разом мне удавалось доказать обратное. Мне вовсе не трудно лгать. Люди вообще очень доверчивы, как я думала.

А потом я поняла, что все, вероятно, как раз наоборот и папа прав. Возможно, народ вовсе не так легко покупается на любую ложь. Просто я исключительно талантливая лгунья.

Теперь я знаю, что так оно и есть.


предыдущая глава | Почти нормальная семья | cледующая глава