56

Последние километры в машине царило веселье. Катарина рассказывала, как, используя те несколько минут, которые они стояли у мотоцикла, капитан успел предложить ей позавтракать, пообедать и поужинать в трех разных местах, заявив при этом, что не женат. И что такая жена, как она, ему в самый раз.

– Итальянцы, что с них взять, – охотно поддержал ее Скорцени. – Нам с вами, немцам, их не понять.

– Но-но, среди немцев тоже немало пылких мужчин, – улыбнулась Катарина. И лишь спустя полминуты вдруг спохватилась: – А почему вы и меня причислили к немцам, доктор Рудингер? Только потому, что неплохо говорю по-немецки?

– Потому, что говорите вы на отменном немецком диалекте Южного Тироля, – улыбнулся в ответ Скорцени, впервые оглянувшись на Катарину.

– Да? Любопытно. Кто бы мог подумать. Даже не подозревала об этом, – не смогла скрыть своего огорчения Катарина. – Это… плохо? Тирольский диалект режет ухо берлинцев?

– Диалект как диалект. Мне, неотесанному австрийцу, он даже кажется изысканным.

– Очевидно, виноват учитель. Кроме того, я действительно какое-то время жила в одном из городков Южного Тироля. Этого признания вы добиваетесь от меня?

– Не только.

– Биографию пересказывать со дня рождения?

– Не хорохорьтесь, Мария-Виктория Сардони, не хорохорьтесь, – презрительно метнула в нее взглядом Фройнштаг.

– Ладно, не будем возвращаться в милое нашим сердцам детство, – избавил Скорцени Марию-Викторию от дальнейших объяснений.

– Принимается, – озорно рассмеялась Катарина.

На вилле они расстались все в том же возбужденном состоянии. Поднимаясь по лестнице, Фройнштаг и Катарина беззаботно болтали. Скорцени слышал, как Лилия предложила ей спуститься в ванную, пообещав, что прикажет дворецкому приготовить бассейн.

– Бассейн – седьмое чудо виллы Кардьяни, – согласилась Катарина.

– Жду вас внизу.