Средства массовой информации (газеты, радио, телевидение)
Оперативные средства информации находились в зоне повышенного внимания, поскольку именно они призваны были проводить политику партии. Газеты — не только «коллективный пропагандист и агитатор», но и «коллективный организатор», согласно известной ленинской формуле, — являлись (наравне и вместе с сетью радиовещания и телевидения) главным рупором идеологического режима. Практически к каждой газете, вплоть до районного листка, приставлялся цензор («райуполномоченный»). Десятки постановлений и решений ЦК посвящены «низовой печати». Постоянно указывается в них на «низкий культурный уровень», «политико-идеологические прорывы» и тому подобные недостатки районных и городских газет, не говоря уже о заводских, вузовских и прочих ведомственных «многотиражках».
В Ленинградском (как и в любом другом) управлении существовал специальный сектор контроля над низовой печатью. Сотрудники его регулярно выезжали на места с целью обучения «райцензоров», созывали совещания, организовывали курсы и семинары. Они же просматривали в порядке постцензуры уже вышедшие номера газет, время от времени составляя обзоры, в которых указывались наиболее «яркие» политико-идеологические и иные просчеты, допущенные редакторами районных газет, называемые обычно «прорывами». Мелочей для контролеров не существовало. В качестве иллюстрации приведем сейчас лишь один такой документ, относящийся к маю 1975 г.:
Для служебного пользования
«Леноблгорлит
В Отдел пропаганды Обкома КПСС
Информация о нетребовательном отборе материала редакцией газеты “Невская заря” (Всеволожск), редактор В. Г. Киселев.
В № 73 от 7 мая 1975 г. помещен материал под крупным заголовком: “Юбилей президента”, посвященный президенту ФИДЕ Максу Эйве. Из центральных газет известно, какую оценку дала советская и мировая спортивная общественность неприглядной позиции, занятой президентом Всемирной шахматной федерации в вопросе о проведении матча на первенство мира между А. Карповым и Р. Фишером. “Известия”, например, 13 марта 1975 г., осуждали М. Эйве, пытающегося пойти на поводу у Роберта Фишера и втянувшего в странную недостойную игру международную организацию шахматистов. Осуждение неправомочных действий Эйве содержалось и в заявлении Шахматной федерации СССР. Вопреки очевидным фактам редакция газеты “Невская заря” поместила апологетическую заметку по поводу юбилея Эйве, которая заканчивается следующими словами: “Поздравляя своего президента, шахматисты всего мира надеются, что он и впредь будет стремиться к демократизации ФИДЕ и улучшению ее работы”. Начальник Управления Б. Марков»[68].
Порою возникали конфликты между редакторами газет и приставленными к ним цензорами. Характерно в этом отношении дело, относящееся к декабрю 1960 г. Цензор В. А. Алешин направил своему начальству докладную записку «О столкновениях с членом редколлегии “Ленинградской правды” А. Я. Гребенщиковым, зав. Отделом науки, — по поводу статьи в номере от 7 апреля 1960 г. “На пороге великих открытий”». Он жалуется, что его решение о запрете статьи «Гребенщиков назвал “глупым” и оскорбил его. Главный редактор на его жалобу не отреагировал… Прошу сообщить об этом в Обком КПСС». На докладной — резолюция начальника Леноблгорлита: о «безобразном поведении т. Гребенщикова считаю необходимым довести до сведения секретаря Обкома КПСС т. Покровского Б. А.». Отстояв «честь мундира» своего цензора, тот же Б. А. Марков вскоре уволил В. А. Алешина, придравшись к совершенно пустячному поводу: «Старший цензор Алешин В. А. в газете “Ленинские искры” разрешил опубликовать в номере от 10 декабря 1960 г. статью “У проходной”, в которой идет речь о режимном заводе им. Кулакова. На фотографии, помещенной в этой статье, показан клуб “Красный Октябрь” упомянутого завода. При получении полосы газеты Алешин не проверил — о каком заводе идет речь. В связи с тем, что Алешин и ранее допускал грубые ошибки, а также то, что его рассеянность может привести к грубым нарушениям руководящих документов Главлита СССР, считаю необходимым освободить Алешина от занимаемой должности и уволить из Леноблгорлита».
Строго преследовались малейшие отступления от принятого правила, согласно которому текст публикуемой статьи должен точно соответствовать завизированному оригиналу. Вот только один пример. «В Обком КПСС — по поводу публикации статьи, посвященной 3-й годовщине запуска первого советского спутника. Редакция сообщила, что собирается напечатать статью академика Благонравова “Подвиг науки” (в номере от 4 октября), но в опубликованной статье добавились 4 абзаца. Учитывая, что редакция газеты “Ленинградская правда” сознательно встала на путь обмана цензуры, прошу Вас поставить перед Обкомом КПСС вопрос о привлечении редактора газеты Куртынина к партийной ответственности за обман цензуры»[69].
Выборочной последующей проверке подлежали и так называемые «многотиражки» — небольшие ведомственные газеты, выпускавшиеся крупными заводами, фабриками и высшими учебными заведениями. Ответственность за их содержание возлагалась на парторганизации этих учреждений. Время от времени в них обнаруживались те или иные «нарушения» — в основном, ряда параграфов «Перечня секретных сведений». О мелочности и придирчивости надзирателей свидетельствует «Справка о фактах небрежности журналистов», подготовленная в 1965 г. Вот наиболее красочные примеры. В одной из заметок, напечатанной в газете фабрики «Веретено», обнаружено такое «сомнительное» место: «В производстве осваивается объемная пряжа. Из объемной пряжи революционно-красного цвета шьют дамские кофты». Такое же «кощунство» и насмешку над революционными святынями допустил автор газеты «За культуру торговли», начавший свою статью так: «Есть ли в городе кабаки? Да, в переулке Ильича». Ни в коем случае нельзя упоминать в газетах нежелательных авторов. Отмечен такой факт: О «задолжнике» библиотеки завода «Красный треугольник» в одноименной газете говорилось: «У Фирсова неплохой вкус: “зачитал” Ницше, Шопенгауэра, Пастернака»[70]. Редакциям всех многотиражек постоянно рекомендовалось усилить требовательность к отбору материала и, естественно, бдительность.