Колодец

Маслянистой и черной беспробудной водою

он по горло заполнен, мой колодец души.

Дни, как искры; случайно в этот сруб залетают

и, шипя, угасают в помертвелой тиши.

Лишь на дне шевелится голубое мерцанье,

словно ключ, угасая, мертвым светом забил,—

и слоятся, всплывая, волокнистые тени,

и клубами восходит фосфорический ил.

Внешний луч не пробьется в это черное царство:

он увязнет, как спица, в этой черной волне,

под которой, укрывшись от ненужного света,

затаилась лягушка в ледяной глубине.

Лишь порой, подчиняясь притяженью созвездий

и в ответ на призыв их и на их колдовство,

закричит она в черном, будто бездна, колодце -

и внезапная вечность переполнит его. 

(другой перевод) 

Душа моя — словно колодец с водою зацветшей,

где дни в монотонном и важном потоке кружатся,

гася бестолковость свою и бессмысленный гомон,

где мертвенные в тишине оседают пустоты.

Вода озаряется снизу агонии светом:

там радуга тухнет и в черной тени умирает,

там слизь прилепилась к безжизненной траурной тине,

дыханье которой свечением синим исходит.

Душа моя — словно колодец. Пейзаж задремавший,

в воде отражаясь, колышется и исчезает,

а ниже, в глубинах, на дне, может, тысячелетье,

сны видя о людях, лежит мизантропка-лягушка.

Но вот иногда под влияньем луны отдаленным

колодец оденется в смутные чары легенды,

и кваканьем тихим внезапно вода огласится,

и древнее вечности чувство наполнит колодец.