VIII
Прошло три дня.
Задолго до рассвета из тюрьмы вывели восемь человек арестантов.
Солдаты окружили их, и вся небольшая группа быстрым шагом подвигалась по узкой долинке между двумя грядами гор с плоско срезанными вершинами, на которых белели низкие стены фортов и кучи свежей желтой земли.
В толпе арестантов слышались сдержанные разговоры, порой резкий, неожиданно развязный, острый смех. Вышли на полянку, и вдруг из неясного, обманчивого полусумрака вынырнул нелепый, обидно-простой излом виселицы.
Несколько человек темными пятнами шевелились вокруг нее.
Какая-то жуть притаилась в тусклом воздухе. Мерно шли солдаты и все больше и больше сбивались и путались шаги арестантов в жалкий, просящий шорох.
— Вот и конец! — сказал Гаврила и шумно перевел дух.
— Конец! — сказал Колесников и поднял кверху спокойное лицо с улыбающимися, ласковыми глазами.
— Первый будет «неизвестный», по прозванию «барин»… Колесников вышел вперед и уверенным шагом пошел за идущим перед ним человеком туда, где в непрозрачном, густом воздухе маячила виселица, неизбежно понятная и жутко близкая…