Вязание на спицах
Рэсэн целый час наблюдал за этим заведением. На вывеске “Вязальная лавка Мисы” буквы слегка кривились, словно их написал ученик начальной школы. Двухэтажное здание на углу спокойного жилого квартала было старым и ветхим, однако лавка на первом этаже, снаружи отделанная массивными деревянными досками и тканью, выглядела необычно и привлекательно, настоящий волшебный магазинчик из мультфильма; витрины в надписях “Вязание”, “Пошив лоскутных одеял”, “Органические красители”, “Вышивка крестом”, тут же объявление: “Приглашаем всех домохозяек, желающих научиться рукоделию”.
В одиннадцать утра к лавке на инвалидной коляске подъехала Миса. На одной ручке коляски болталась сумка с завтраком, на другой висела сумка, набитая тканью и мотками пряжи. Остановившись у лавки, Миса потрясла натруженными руками, достала маленькое полотенце и вытерла вспотевший лоб. Дом, в котором жили Мито и Миса, находился в десяти минутах быстрого ходу от вязального магазинчика, преодолеть это расстояние было нелегко. Весь путь, включавший несколько подъемов и спусков, Миса проделала самостоятельно, потратив никак не меньше получаса. Как тут не вспотеть. Миса достала ключ и открыла металлическую решетчатую дверь. Наклонилась, подняла лежавшие у порога письма с газетой и, просмотрев их, положила себе на колени. Перевела взгляд на солидную почтовую коробку, которую курьер оставил перед дверью. Лицо у девушки было озадаченным, она явно не знала, что делать с коробкой. Было очевидно, что сама она с ней не справится. Миса въехала внутрь, оставив коробку лежать сбоку от двери.
Последние дни Рэсэн искал штаб таинственного планировщика, так называемую черную комнату, методично обходя все места, отмеченные на карте Чонана. Однако ничто из увиденного нисколько не походило на какой-либо штаб. Кабинет Кан Чигёна выглядел обычным кабинетом, заваленным бумагами и книгами; помещение, которое Чонан пометил как “черная комната Кан Чигёна”, оказалось пустым. И странного в том ничего не было. Если Кан Чигён – один из планировщиков Хана, то очевидно, что сразу после его смерти чистильщики унесли из этого помещения все. Хан не оставил бы ни единой мелочи, что могла бы указать на характер деятельности покойного.
Ничего примечательного Рэсэн не обнаружил и в комнате Мито, куда он проник в отсутствие хозяйки. Примечательным был лишь бардак. В отличие от комнаты младшей сестры, тщательно убранной, ни пылинки, комната Мито вполне могла сойти за клетку шимпанзе. На веревке у окна, на радость всей улице, сушились трусы и лифчик, в углу неприбранной кровати валялась скомканная пижама со слоником, тут же носки с темными от грязи подошвами. Под кроватью прикорнули простецкого вида мужские трусы, какие обычно носят мужчины в возрасте, и рваный презерватив. “Что это за тип, сбежавший, не надев трусы?” – подумал Рэсэн, кончиками пальцев приподняв семейники, все в пыли и волосах. На письменном столе беспорядочно сгрудились книги по медицине и ноутбук. Рэсэн просмотрел содержимое компьютера. Ни единого доказательства, что Мито является планировщиком.
Предположение Чонана, что Мито работала помощницей Кан Чигёна, не подтвердилось. Рэсэн побеседовал с несколькими сотрудниками исследовательского института, и каждый выразил недоумение.
– Мито? Она же была ассистенткой у профессора Ким Сониля.
Словом, не было никаких причин предполагать какие-то особые отношения между Кан Чигёном и Мито. Определенно было известно лишь, что когда Мито училась в университете, а затем в аспирантуре, Кан Чигён работал там профессором. Кроме того, курсировали бездоказательные слухи об их романе. Судя по всему, Чонан просто попытался подогнать информацию о связи между ними, чтобы встроить ее в складывающуюся картину: детали для взрывного устройства заказала Мито, которая работала с подозрительным Чигёном в одном институте.
Рэсэн достал из кармана сигареты, сунул одну в рот и собирался закурить, когда из лавки снова выкатилась Миса. Она задумчиво посмотрела на коробку, наклонилась и взялась за нее, очевидно собираясь поднять. Однако хрупкой девушке задача оказалась не под силу. Оставив эту затею, она решила затащить коробку волоком. Но и это было невыполнимым делом. Всякий раз, когда она наклонялась и хваталась за коробку, коляска откатывалась назад и опасно кренилась. Предприняв несколько попыток, Миса сдалась и вытерла пот со лба. Рэсэн вынул изо рта сигарету, сунул назад в пачку и направился к девушке.
– Вам помочь?
Миса подняла голову. Кожа у нее была по-детски гладкой, глаза большие и простодушные. Увидев Рэсэна, она на миг замерла со странным выражением на лице, но тут же широко улыбнулась. Улыбка была не столько благодарной, сколько насмешливой, словно девушка находила ситуацию забавной. Но что здесь могло быть смешным?
– Спасибо, – сказала Миса.
Рэсэн поднял коробку. Определенно, человек в инвалидной коляске не осилил бы такую тяжесть. Держа в руках коробку, Рэсэн посмотрел на Мису, не зная, что делать дальше. Та не отрывала глаз от его лица. Рэсэн видел, что девушка с трудом сдерживает смех.
– Это… Что, так и держать? – спросил Рэсэн.
Не выдержав, Миса расхохоталась. И все же, что тут смешного? Рэсэн стоял в замешательстве, а Миса все хохотала, да так, что на глазах у нее слезы выступили.
– Извините. Так неловко. Мне если в рот попадет смешинка, остановиться не могу. Ой, и впрямь, что это я? Заходите.
Миса вытерла кончиками пальцев слезы, толкнула дверь и заехала внутрь. Уверенными движениями направляя коляску, она проехала между стулом и швейными машинками и указала на круглый стол из цельного куска дерева:
– Можете поставить сюда.
Рэсэн водрузил коробку на стол.
– Вы ведь Рэсэн, не так ли? – спросила Миса, продолжая улыбаться.
Рэсэн в изумлении уставился на нее:
– Откуда вы знаете, кто я?
– Ой, что вы, как не знать? Вы же парень моей сестры! Мы с ней каждый вечер болтаем о вас в нашей мансарде.
Парень, мансарда, вечер… В голове Рэсэна все перемешалось. О чем она говорит?
– Ваша сестра назвала меня своим парнем?
– Ой, а что, ее любовь безответна?
Лицо Мисы тотчас погрустнело, Рэсэну показалось, она сейчас расплачется.
– Я так и знала. Знала, что она способна бегать за парнем.
Миса подцепила валявшуюся на столе нитку, накрутила на палец и отбросила в сторону. Рэсэн в замешательстве смотрел на ее расстроенное лицо.
– Нет, я… Это я думал, что у меня безответная любовь.
– Правда?! – Девушка просияла.
– Конечно, правда.
Рэсэн прищурился. Миса залилась румянцем под его взглядом.
– Ой, что это я! Прошу вас, садитесь. – Миса показала на стоявший рядом с ней стул. Рэсэн сел. – Выпьете чего-нибудь? Чаю? Кофе?
– Если вас не затруднит.
– Затруднит?! О чем вы говорите!
Миса улыбнулась Рэсэну и покатила коляску к небольшой кухоньке в углу магазинчика. Раковину и маленький рабочий столик, должно быть, специально изготовили невысокими, чтобы Миса спокойно могла хозяйничать. Пока девушка готовила кофе, Рэсэн быстро осмотрелся.
Обычно в заведениях, где царят нитки и ткани, трудно поддерживать порядок, однако этот магазинчик поражал чистотой, он словно отражал характер своей хозяйки. В длинном шкафу-витрине, тянувшемся вдоль одной стены, были аккуратно разложены рулоны ткани, всевозможные тряпочки для лоскутных одеял, спицы, пряжа, образцы материи. Стеллаж у другой стены был заставлен тряпичными куклами, лоскутными сумочками, увешан салфетками, фартуками – тоже из лоскутов, – и на каждой из вещиц имелся ярлык, на котором элегантным почерком было выведено “Для выставки” или “Для продажи”. В центре помещения стоял невысокий стеллаж с табличкой “Живой уголок”, на нем рядком выстроились куклы, изображавшие героев мультфильмов, – пузатый Винни-Пух без штанов, гепард с поднятым кверху большим пальцем, из пасти гепарда выдувался пузырь в виде воздушного шарика. Внутри пузыря Рэсэн разглядел надпись “Ты Зевс, Повелитель небес, я – Читос, Повелитель кукурузных чипсов”. Рэсэн перевел взгляд на Тома и Джерри, оглядел семейство смурфиков во главе с Папой Смурфом, телепузиков Тинки-Винки, Дипси, Ля-ля и По, вскинувших коротенькие ручки, будто они вышли на зарядку. У Рэсэна мелькнула нелепая мысль: “А эти уродцы что делают в живом уголке?”
На соседнем стеллажике, подписанном “Уголок природы”, толпились кактусы, морковки, арбузы, дыни, клубнички. Чуть в стороне, у окна, стояли две швейные машинки фирмы Brother. В самом углу парочка манекенов дружелюбно взирала друг на дружку, оба были облачены в свитера и жилетки ручной вязки. Однако никакой лестницы, которая вела бы в мансарду, Рэсэн не заметил.
– А по какому делу вы пожаловали ко мне в лавку? Договорились с сестрой встретиться здесь? – спросила Миса, моя фрукты, которые достала из холодильника.
– Да, – рассеянно ответил Рэсэн.
– А она сказала, когда придет?
– Скоро, думаю.
Он увидел шторку, к которой был приколот листок с надписью “Туалет”. Рэсэн встал и, изобразив, будто осматривает помещение, приблизился к шторке и чуть отодвинул ее. В конце узкого, довольно длинного коридорчика находилась дверь. Рэсэн быстро подошел к двери и открыл. Унитаз с ручками из нержавеющей стали по бокам для инвалидов, необычно низкий умывальник. Это все. Он закрыл дверь и двинулся обратно. Взгляд зацепился за слишком большой для столь узкого прохода стенной шкаф. Рэсэн остановился. “Интересно, зачем тут эта громадина?” Внутри он увидел плотно висящую на плечиках одежду. Раздвинув ее, Рэсэн постучал по задней стенке шкафа. Раздался гулкий пустой звук. Рэсэн прошелся пальцами по углам шкафа и в нижней части нащупал ручку раздвижной дверцы. Он толкнул ее вбок, открылась узкая деревянная лестница, круто уходящая вверх. Высунув голову из-за занавески, Рэсэн заглянул в лавку. Со стороны мойки доносился шум льющейся воды.
– Можно воспользоваться туалетом? – громко спросил Рэсэн.
– Конечно! – прокричала Миса.
Рэсэн разулся, протиснулся между вешалками, закрыл за собой дверцу шкафа и осторожно поднялся по лестнице. Комната была темная, без окон. Пошарив рукой по стене, он нащупал выключатель и не увидел ничего необычного. В углу на татами в японском стиле стоял низкий письменный столик, рядом – односпальный топчан. На столике – лампа, ноутбук, на топчане – одеяло и подушка. Больше ничего.
Рэсэн повернулся и застыл. Стену сплошь покрывали сотни его фотографий. А также рентгеновские снимки, медицинские карточки, списки онлайн-покупок, копии банковских книжек, удостоверения личности, медицинские страховки, водительские удостоверения и даже платежные квитанции. На каждой фотографии маркером написаны дата, время и место съемки. Вся эта обширная информация, без преувеличения, составляла портрет личности по имени Рэсэн.
Не знающий его человек мог бы решить, что на снимках Рэсэн в обычном своем состоянии. Вот только состояние на каждом фото было не обычным. Одни фотографии запечатлели его непосредственно перед убийством, другие – сразу после. А черный кейс “Самсонайт”, в каких планировщики обычно передавали исполнителю материалы, привлек особое внимание Мито – она сфотографировала его несколько раз. В кейсе, как правило, находились оружие, яды и прочее, необходимое для убийства. Чемоданчик по завершении задания требовалось возвратить планировщику. На некоторых фото Рэсэн увидел ликвидированных им людей.
– Выходит, Мито и впрямь планировщик! – пробормотал он.
Рэсэн взглянул на часы. Прошло пять минут после того, как он сказал Мисе, что пойдет в туалет. Рэсэн достал из кармана складной нож “Викторинокс” и быстро открутил крышку ноутбука. Вынул жесткий диск, опустил в карман и собрал ноутбук. Оглядел комнату, выключил свет и бесшумно спустился по деревянной лестнице. Тихонько прикрыв дверцу шкафа, он, стараясь оставаться незамеченным, заглянул в комнату. Фрукты и кофе уже ждали на столе, Миса сидела рядом. Рэсэн неслышно открыл дверь туалета, скользнул внутрь, спустил воду, вымыл руки. И вышел, нарочито громко закрыв дверь.
– Похоже, вчера перепил. Как неловко. Только познакомились, а я прячусь в туалете.
Миса весело рассмеялась, застенчиво прикрыв ладонью рот. Рэсэну подумалось, что от ее смеха вокруг будто светлее становится.
– Кофе почти остыл. Жаль, он хорош, только когда горячий, – посетовала девушка.
– Ничего. Мне и такой сойдет, он как моя жизнь – едва теплится.
Кофе был отменный – крепкий, чуточку пряный и ароматный.
– Хорош. Кенийский?
– Из Эфиопии.
– Надо же, снова опростоволосился. В таких случаях положено демонстрировать класс, определять страну происхождения кофе после первого же глотка.
Миса снова улыбнулась.
– Вы смеетесь каждый раз, как я рот открываю. Я такой смешной? – Рэсэн напустил на себя суровость.
– Ой, нет. Я вообще смешливая, смеюсь по любому поводу, – смущенно ответила Миса.
– Но я и правда немного смешной. Все вокруг так говорят, – сказал Рэсэн с улыбкой, показывая, что шутит.
Несколько секунд Миса растерянно смотрела на Рэсэна, затем подалась вперед и шлепнула его по плечу:
– Да ладно вам! – И вдруг спросила: – А что вам нравится в моей сестре?
Лицо ее выражало искреннее любопытство. Рэсэн был озадачен. Что ему так нравится в этой женщине? До чего дурацкий вопрос.
– М-м… Прежде всего, она красивая и умная. А потом, она хорошо знает меня. Ее внимание к моей персоне иногда даже удивительно. Например, я толком не понимаю, что мне нужно делать, а Мито уже объясняет.
Мису, видимо, удовлетворил ответ, и она снова заулыбалась.
Внезапно открылась дверь и раздался звонкий, легкомысленный голос:
– Миса, дорогая моя, я наконец-то закончила свитер! Тот самый, гигантский!
Рэсэн во все глаза смотрел на вошедшую. Это была косоглазая библиотекарша. Увидев Рэсэна, девушка замерла как вкопанная.
– Сестра, это Рэсэн. Парень Мито. На этот раз настоящий парень, – радостно сообщила Миса, как ребенок, которому не терпится похвастаться.
Косоглазая кивнула, едва заметно. Рэсэн медленно встал и, склонив набок голову, уставился на нее. В разбежавшихся в разные стороны глазах стоял неприкрытый ужас. И тут дверь снова отворилась. На сей раз это была Мито. Ее взгляд в один миг охватил всех – застывшую у входа косоглазую, радостно улыбающуюся Мису и между ними напряженного Рэсэна. Она явно растерялась, но не испугалась, в отличие от библиотекарши.
– Боже! Рэсэн! Вижу, твоя симпотная задница еще цела? – с улыбкой воскликнула Мито.
Рэсэна потрясла такая наглость.
– Ах ты ж тварь! – вырвалось у него.
Миса уставилась на него в полном изумлении.
Какое-то время все молчали. Никто не решался заговорить первым, никто не шелохнулся. Ситуация складывалась невероятная. Планировщица убийств, библиотекарша и хозяйка вязальной лавки. Интересно, чем занимаются эти три женщины, на первый взгляд не имеющие ничего общего? Что они делают здесь, в этом забавном магазинчике, населенным сказочными существами – Папой Смурфом, Винни-Пухом, телепузиками? У Рэсэна было ощущение, будто клубок, который вот-вот был готов распутаться, внезапно запутался еще больше. Явно напуганная косоглазая шумно выдохнула. Рэсэн недоумевал: ну ладно, с Мито понятно, но эта косая, тихо-мирно сидевшая в Собачьей библиотеке, каким боком она-то тут? Перебежала к Мито? Или, может, к Хану? Нет, не складывается. Она и пять лет назад, когда только появилась в библиотеке, уже была помешана на вязании. Очевидно, она и Мито с самого начала заодно.
– Может, выйдем поболтаем? – нарушила тишину Мито.
Голос ее прозвучал спокойно, умиротворяюще, будто уговаривала раскапризничавшегося малыша.
– Мне и здесь хорошо. С Мисой я уже поговорил, куклами полюбовался, да и обнаружил кое-что поинтереснее.
Рэсэн засучил пальцами, будто вязал, и посмотрел вверх, на потолок.
– А еще красавица Миса любезно угостила меня кофе и фруктами, так что с моей стороны просто нехорошо так сразу уйти. – И Рэсэн улыбнулся Мисе.
Ничего не понимающая Миса ответила удивленным взглядом. Мито прикусила нижнюю губу. Глаза библиотекарши метались во все стороны сразу, явно пытаясь ухватить и Рэсэна, и Мито.
– Ну же, сестрички мои, я совсем запуталась. Давайте выпьем кофе, – веселым голосом предложила Миса, сделав над собой усилие.
С видом “а что еще остается” Мито медленно прошла к столу. Косоглазая по-прежнему торчала в проходе истуканом. Мито потянула ее за руку.
– Миса, может, сваришь и для нас кофе? Повкуснее, как ты умеешь, – с улыбкой сказала Мито.
Проводив взглядом сестру, покатившую в кухонный уголок, Мито вплотную подошла к Рэсэну и едва слышно прошептала:
– Моя сестра никак с этим всем не связана. Так что пошли отсюда.
– Мы все связаны. В этом мире всё чудесным образом связано.
Рэсэн взглянул на библиотекаршу. Она стояла отвернувшись. Мито придвинулась к самому уху Рэсэна:
– Тронешь Мису – и ты точно покойник.
Рэсэн взглянул в лицо, находившееся так близко, и надменно отодвинулся.
– Ой, как страшно. Я думал, вы “Сестры Серебряные колокольчики”[11], а вы, оказывается, женская банда! Выходит, вы “Банда Серебряные колокольчики”?
И с насмешкой оглядел поочередно Мито и косоглазую.
Со стороны кухоньки донесся голос Мисы:
– Сестра, если ты не завтракала, я могу поджарить тосты.
– Нет, мы уже уходим.
– А я бы не отказался от тостов Мисы, наверняка вкусно, – весело сказал Рэсэн.
Мито пробуравила Рэсэна свирепым взглядом. Косоглазая многозначительно дернула головой в сторону Мито. Та кивком дала понять, чтобы не беспокоилась. Через несколько минут подкатила Миса, в одной руке она ловко удерживала поднос с двумя чашками кофе и тостами, а другой управляла коляской.
– Рэсэн, вы ведь работаете в библиотеке? Наша Сумин тоже библиотекарь.
– Мы знакомы с Сумин. Когда-то довелось поработать в одной библиотеке. Тогда у нас были разные обязанности, но я слышал, что сейчас, дорогая Сумин, вы занимаетесь моим делом. Но я рад этой приятной встрече. Ведь с коллегой всегда есть о чем поговорить, – сказал Рэсэн, наблюдая за реакцией библиотекарши.
Та смущенно кивнула. Рэсэн взял тост и целиком запихнул в рот.
– Ох, ну и вкусно! – невнятно прочавкал он. – Если снова окажусь в ваших краях, можно заглянуть на тост-другой?
– Конечно! – рассмеялась Миса. – В любое время.
Мито все сверлила Рэсэна взглядом. Разговор снова увял, повисло напряженное молчание. Миса, обведя глазами скособоченные лица остальных, попыталась заговорить о чем-нибудь, но, не найдя подходящей темы, промолчала. Косоглазая так и не проронила ни слова. Мито, сидевшая напротив Рэсэна, о чем-то размышляла, постукивая пальцем по столу. Наконец она заговорила:
– В какой-то момент между мужчиной и женщиной может возникнуть непонимание. Допустим, мужчина решил, что какое-то дело не стоит и выеденного яйца. И тем самым ранил женщину. Точно так же случайное слово, брошенное женщиной, может глубоко ранить самолюбие мужчины. Мой недавний поступок не означает, что я хочу расстаться с тобой. Я просто хотела, чтобы мы взяли паузу, поразмыслили. Друг о друге, о том, что нас ждет впереди. И что же? Мужчина оказывается слишком нетерпелив, несется во весь опор. И куда же он прибегает? В дом моей сестры. Не позор ли это?
Рэсэн ошарашенно глядел на Мито. Что за чушь она несет?
– Боже мой, сестра, что ты взъелась на Рэсэна? – Миса тоже с изумлением смотрела на сестру. Затем перевела взгляд на Рэсэна.
Мито продолжила:
– Но раз уж мы встретились, давай пойдем куда-нибудь, выпьем. И разрешим наше недопонимание. Снимем груз с души. А если у тебя есть вопросы, ты сможешь задать их мне.
– Недопонимание? – повторил Рэсэн.
– Прекрасная идея, Рэсэн! – воскликнула Миса, беря Рэсэна за руку. – Ступайте с сестрой. Сядете в каком-нибудь милом месте и все обсудите.
Мито встала и взяла сумку. Библиотекарша тоже встрепенулась.
– А ты останься. Тебе-то с чего лезть в чужие отношения?
– Сумин, поможешь мне с покемоном Пикачу?! – возбужденно подхватила Миса.
Косоглазая нерешительно опустилась на стул.
– Ну что, пошли? – Мито взглянула на Рэсэна.
Рэсэн скрестил руки на груди, задрал голову и несколько долгих секунд смотрел в потолок. Потом глубоко вздохнул и встал. Косоглазая осталась сидеть, ссутулившись, понурив голову. Рэсэн глянул на нее, перевел взгляд на Мису и улыбнулся.
– Спасибо за отменный кофе и вкуснейшие тосты. И за фрукты.
– Рэсэн, пообещайте, что придете еще.
– Непременно. И с Сумин поболтаем от души.
Миса радостно улыбнулась ему.
Мито повела Рэсэна на рынок, в забегаловку, где подавали суп с рисом и кровяной колбасой. Судя по всему, Мито часто захаживала в это заведение. Хлопотавшая на кухне хозяйка, увидев ее, выглянула в зал и поздоровалась. Сев за столик в дальнем углу, Мито крикнула в сторону кухни:
– Тетушка, нам две порции острых жареных кишок, а к ним печенку, кровяную колбасу, две бутылки сочжу и два стакана.
Хозяйка принесла на подносе две бутылки сочжу, две стопки, маринованный в соевом соусе лук, перец. Расставив все на столе, сказала:
– С чего это ты надумала водку с утра пораньше распивать?
– Да вот он все бегает за мной, мол, нравлюсь, и так мне надоел, что решила выпить с ним.
Хозяйка оглядела Рэсэна.
– Так я и поверила, что такой красавец – и бегает за тобой! Веди себя хорошо, девушка. И чтоб потом без слез, как в прошлый раз.
Хозяйка скрылась на кухне, а Мито на две трети наполнила стопки и залпом опустошила свою. После чего пальцами ухватила лук, положила в рот и громко захрустела.
– Это ты сейчас изображаешь из себя крутую? – осведомился Рэсэн.
– Я всегда так пью. У меня нет свободного времени, в отличие от тебя. Надо и работать, и учиться, и любить. И пить, раз жизнь так печальна. Но пьяной мне быть некогда, поскольку я все время занята.
– Ну да, занята. Ведь между работой, учебой и любовью ты еще и убиваешь.
Мито лишь фыркнула.
– Кстати, зачем ты засунула в мой унитаз взрывное устройство? Никак не могу понять.
– А чтобы ты задумался о собственной жизни. Слишком бездумно живешь.
Мито произнесла это так, словно говорила о какой-то ерунде, и снова захрустела луком. Наполнила свою стопку до половины.
– Хочешь отомстить за родителей? Из-за сжигающей тебя ненависти уничтожаешь всех, кто связан с проектами, око за око?
Мито безмятежно смотрела на него, потом рассмеялась.
– Что и требовалось доказать, в твоей голове пустота, ни одной даже завалящей мыслишки. Взгляни на вещи шире, у тебя же все-таки не мышиные мозги. Попытайся охватить весь мир, все человечество, а не только жалкого себя.
Почему она так уверена в себе? Ее же застукали, взяли с поличным. И не кто-нибудь, а киллер. Она же рискует умереть сразу за порогом этой забегаловки, даже не дойдя до дома. Но ее спокойствие поразительно. И это не маска, она и в самом деле совершенно не волнуется. Росту в ней под метр шестьдесят, а весу никак не больше пятидесяти килограммов. Нелепая самоуверенность этой хрупкой женщины озадачивала Рэсэна.
– Слушай, откуда в тебе такая наглость, а? Тебе бы сейчас умирать от страха, – сказал он.
– Что, руки чешутся нож достать? – И Мито расхохоталась.
Похоже, что смешливость у сестер фамильная черта.
– Может, и так.
– Ну тебе еще далеко до героя, кромсающего женщину ножом.
– Думаешь, если повесила на стену несколько моих фотографий, то знаешь обо мне все?
– Я про ту женщину, которую отпустил Чу. Про ту несчастную красотку, что весила не больше тридцати восьми килограммов. По разработанному нами плану тебе полагалось сломать ей шею, а ты убил ее ядом. Не понимаю, почему киллеры думают, что они умнее планировщиков. Если судебно-медицинский эксперт распорядился не травить, а сломать шею, значит, у него на то имелась причина.
– Как ты узнала об этом?
– В твоем кейсе лежал флакон с солью барбитуровой кислоты. Его положила я. Флакон вернулся пустым.
– Тогда зачем яд положили в кейс? – Рэсэн слегка покраснел.
– А чтоб посмотреть на твой выбор, – ответила Мито.
Она подняла стопку. Ладонь была мускулистой, грубой. Наверное, из-за работы на рынке, подумал Рэсэн. Он залпом влил в себя водку. Мито улыбнулась:
– Сегодня ты, похоже, не убьешь меня. В день убийства ты не пьешь.
– Ты мой планировщик?
– Нет, твой планировщик Кан Чигён. Я его ассистентка.
– Я думал, что Кан – планировщик Хана.
– Что Енот, что Хан, все едино. Хоть и выглядит так, будто они вот-вот друг дружке глотку перегрызут, но на самом деле они нужны друг другу. Эти двое – что крокодил и крокодилов сторож[12]. Кто-то сжирает добычу, а кто-то должен заботиться о том, чтобы очистить пасть от вонючих остатков. Но как только выборы пройдут, Хан уберет Старого Енота. А заодно и тебя.
Хозяйка принесла жареные потроха и снова прошлась по Рэсэну оценивающим взглядом.
– Ой, батюшки, красавец-то какой! Кушайте на здоровьице!
Поставив на стол бутылку газировки, которую держала под мышкой, она сказала, обращаясь к Рэсэну:
– От заведения. Наша Мито пусть и ведет себя как ослица на охоте, но на самом деле она умная и добрая. И горя нахлебалась от души. Прошу вас, будьте с ней поласковей.
Рэсэн в замешательстве кивнул.
– Тетушка! – возмутилась Мито. – Говорю же, это он за мной бегает, а не я за ним.
– Эх, девка, девка, да кто за тобой бегать-то будет после всех твоих похождений?
И хозяйка ткнула кулаком в макушку Мито. Затем, словно повторяя свою просьбу, поклонилась Рэсэну. Растерявшись, он приподнялся и поклонился в ответ. Когда хозяйка ушла, Мито взяла палочки, подцепила кусок жареных кишок и отправила в рот.
– Попробуй. Вкусно. Хозяйка хоть и болтает попусту, но готовит отменно.
Мито придвинула к Рэсэну сковородку с поджаркой. Рэсэн без всякого аппетита взглянул на обрезки резинового шланга, затонувшие в остром соевом соусе. От блюда поднимался запах свиных потрохов. Рэсэн поморщился. Однако Мито, похоже, кушанье нравилось, палочки ее так и мелькали, подцепляя кусок за куском.
– Всякий раз, когда я ем здесь кишки, думаю о потрохах Бога. О тех потрохах, что люди и в глаза не видели, и представить себе не способны. Грязных, вонючих, мерзких – тех, что прячутся внутри высокого, святого, духовного. Я думаю о постыдном, что скрыто за изяществом и красотой, об отвратительной изнанке прекрасного. О хитросплетениях лжи и правды, что хоронятся друг за другом. Вот только люди отрицают, что внутри всего сущего есть потроха.
Мито как будто читала проповедь.
– Эй, это всего лишь свиные потроха, – сказал Рэсэн.
– Чьи кишки больше остальных похожи на человеческие? Свиные. А раз в Библии сказано, что человек создан по образу и подобию Божьему, стало быть, вот эти кишки должны быть похожи на Божьи.
И Мито, подув на свиные внутренности, похожие на внутренности Бога, отправила их в рот.
– Ты убила Кан Чигёна? – спросил Рэсэн.
– Может быть, – ответила хладнокровно Мито.
– В одиночку?
– Есть ли смысл посылать толпу, чтобы убрать одного толстяка? Разве это такое уж великое дело?
Прожевав, Мито приложилась к стопке.
– Ну да, в одиночку поднять мужика, в котором больше ста килограммов, проще простого.
– Рычаг человечество изобрело пять тысяч лет назад. А колесо придумало шесть тысяч лет назад.
Рэсэн достал сигарету, закурил.
– Так… В библиотеку Старого Енота ты внедрила эту косоглазую, затем убила, замаскировав под самоубийство, планировщика, работавшего на Хана, а мне подсунула бомбу в унитаз… – пробормотал он, словно разговаривал сам с собой. – Ты вообще что себе думаешь? Хочешь начать войну против подрядчиков?
– Может, и так, – сказала Мито безмятежно.
– Против кого? Против Хана? Или Енота?
– Против обоих.
Рэсэн ушам своим не верил. А Мито улыбалась все так же безмятежно. Рэсэн фыркнул.
– Вы только гляньте на нее! Эта женщина желает начать войну против таких монстров, как Енот и Хан! Да ты чокнутая.
Мито положила палочки на стол, вытерла уголки губ салфеткой.
– И почему же я чокнутая?
– Что Хан, что Енот – это тебе не мелкие сошки вроде Кан Чигёна. Похоже, поработав на планировщика, ты решила, будто во всем разобралась, но ты не соперник Хану. Да ты станешь трупом еще до того, как начнешь свою игру. Так что лучше остановись, прямо сейчас. И тогда я буду крепко держать язык за зубами – ради милой и доброй Мисы. Даже прощу тебе бомбу, которую ты пристроила в мой унитаз.
– Я уже начала игру. И для твоего сведения – о Хане и Еноте я знаю не меньше твоего.
Рэсэн глубоко затянулся. Выдохнул дым в потолок.
– Знаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы разыскать тебя? Меньше недели. Хан найдет тебя еще быстрее. За тобой будут гоняться с ножами все эти страшилы из Пхучжу. Магазинчик Мисы, разумеется, тоже окажется под ударом. Предупреждаю: не думай, что все убийцы такие, как я.
– Это не ты меня нашел. Это я тебя вызвала.
Мито смотрела прямо, и взгляд ее был искренним и решительным. Рэсэн затушил сигарету, повозив ею по пепельнице, налил обоим по трети стопки сочжу, выпил. Водка на пустой желудок была жгучей и горькой. Рэсэн сморщился, и Мито постучала указательным пальцем по сковородке с поджаркой из потрохов. Рэсэн взял палочки, ухватил ломтик и положил в рот. Он впервые в жизни ел кишки. Внешний вид оказался обманчив – отвратительное с виду кушанье было восхитительным на вкус. Рэсэн подлил обоим водки.
– А ты любопытный экземпляр.
– Спасибо. Приму как комплимент. Ты тоже интересный человек.
– Но почему именно я? В Пхучжу киллеров хоть отбавляй.
– Так ты ж… красавчик, – с невинным видом проговорила Мито.
Рэсэн снова ощутил раздражение. Однако Мито как ни в чем не бывало разлила сочжу и снова взялась за палочки. Ее манера жевать казалась Рэсэну омерзительной. Наконец, прожевав, она сказала:
– Мне нужен человек, который мог бы курсировать между Енотом и Ханом. Человек, который мог бы держать их в напряжении, будоражить, связывать, сеять между ними раздор. Ты подходишь как нельзя лучше. Ты же сын Енота и брат Хана.
– Я не сын Енота! И тем более не брат Хана! – заорал Рэсэн.
Чистившая на кухне лук хозяйка выглянула в зал. Рэсэн постарался скрыть смущение за очередной сигаретой. Мито усмехнулась и спросила:
– Что не ешь? Надо доесть, освободить сковородку, тогда хозяйка пожарит нам рис.
Рэсэн обреченно вздохнул. Какая еще сковородка? Какой рис? Только полная дура может сейчас думать о еде. С какой вообще планеты свалилось это недоразумение? Заткнуть бы ей рот этими свиными потрохами.
– С чего ты взяла, что я стану помогать тебе?
– С того, что сможешь остаться в живых, если перейдешь ко мне. Я разработала превосходный план – специально для тебя.
– Да что за напасть такая! Почему в последнее время вокруг так много талдычащих “Перейди ко мне, и останешься жить”?
– У планировщиков есть так называемый дополнительный список. В нем те, кто будет следующей мишенью. Список составляется заранее, чтобы, когда назначат дату, быстро убрать человека. В этом списке есть и ты.
– Хан позаботился?
– Возможно. А может, кто другой.
Рэсэн глубоко затянулся, выдохнул.
– Повезло. Что пока в дополнительном списке. Но даже если так, я все равно не собираюсь прятаться за бабьей юбкой.
Мито насмешливо посмотрела на него.
– Хочешь сказать, что ты все-таки мужик? У мужиков, однако, есть одна проблема – игрек-хромосома. У женщин пара элегантных и гибких икс-хромосом, они дополняют друг дружку, а у дурацкой мужской игрек-хромосомы нет иной функции, кроме как возбуждаться и злиться.
– Со своими хромосомами я как-нибудь сам разберусь, а ты о себе лучше позаботься. Кажется мне, что тебе долго не протянуть. А о твоей сестренке Мисе в инвалидной коляске и говорить не приходится. На ее-то коляске не скроешься, не убежишь.
Мито прикусила нижнюю губу.
– Предупреждаю, не марай своим грязным языком имя моей сестры.
Во взгляде ее появилась свирепость. Рэсэн вспомнил чистую, ясную улыбку Мисы, как девушка дружески хлопнула его по плечу. Извиняясь, он приподнял ладонь. Мито опрокинула в себя стопку.
– А чего ты так привязалась к Старому Еноту и Хану? Хочешь отомстить за родителей? Или за Ми…
Рэсэн не договорил.
– Я не знаю, кто убил моих родителей. Да, поначалу причина была в желании отомстить. Но теперь мне все равно, кто убийцы. Теперь у меня и мысли нет отомстить персонально этим уродам, что сотворили с Мисой такое. В конце концов, очевидно же, что наших родителей убили такие, как мы. Те, что, убив человека, возвращаются домой, с аппетитом запихивают в рот еду, принимают горячую ванну, накрываются одеялом и засыпают спокойным сном. Такие же, как мы, – грязные, отвратительные, уродливые людишки. И эти трусливые и слабые ничтожества – такие же, как мы – после своих преступлений ноют, что мир сейчас плох, что жизнь трудная, сил нет и поэтому они не могли поступить иначе.
– И ты решила изменить мир, убрав всех подрядчиков?
Мито не отвечала, просто сидела, глядя в свой стаканчик. Рэсэн заговорил снова:
– Думаешь, если убрать Хана и Енота, мир станет другим? Но мир – это всего лишь стул, крутящийся вокруг своей оси. Как только он освободится, на него тут же сядет кто-то еще. Убьешь этих двоих, и ничего не изменится.
– Верно. От того, что уберешь нескольких не очень важных подрядчиков, ничего не изменится. Поэтому я планирую избавиться от стула. Чтобы никто не мог сесть на него.
Рэсэн ошеломленно заморгал. Лицо Мито было бесстрастно.
– Я думал, ты умная. А ты, оказывается, просто сумасшедшая!
– Думал, я нормальная? Но как, не сойдя с ума, заниматься таким делом?
– Хочешь в одиночку перевернуть мир? Но это же нелепо. Смешно! Да такого даже в мультфильмах не бывает.
– А знаешь, почему мир таков, каков он есть? Может, из-за таких злодеев, как Старый Енот и Хан? Из-за прячущейся в тени власти, что дает им подряд на убийства? Нет. Несколько злодеев не могут так испакостить мир. Он такой, потому что мы такие. Бездеятельные. Он такой из-за последователей философии невмешательства, таких, как ты, которые бубнят, что ничего не изменится, что бы ты ни сделал. Ты сейчас повторяешь слова того самого стула, что вертится вокруг себя. Тебе нравится твой цинизм? Мир таков, потому что ты и тебе подобные приняли его, живут, не смея даже пикнуть против Енота или Хана, покорно и даже с готовностью выполняют все их приказы, потому что нет у подобных тебе забот важнее, чем плошка риса на столе. Но, напившись, такие, как ты, ноют и клянут мир и изображают из себя все понимающих философов. Да ты даже омерзительнее Хана. Рисуя Хана исчадием ада, ты делаешь это лишь для того, чтобы в собственных глазах выглядеть лучше него. Иными словами, творя все, что можно и чего нельзя, ты ищешь себе оправдание, что иначе поступить не мог. Именно так – Хан лучше тебя. Он, по крайней мере, жрет то говно, каким его мажут.
– Значит, славная девушка Мито придумала чудесный план по спасению мира, а чтобы осуществить этот план, ей осталось только найти идиота вроде меня?
Мито продолжала молча смотреть на Рэсэна.
– Если хочешь прямо сейчас услышать мой ответ, вот он: No. И меня не интересует твой план. Как ты и сказала, я – отвратительный, трусливый – буду жить жизнью, от которой тошнит, и в один прекрасный день напорюсь на нож и умру. Но я не в претензии. Я жил как насекомое, поэтому и умереть должен как насекомое.
Рэсэн встал и, наклонившись к Мито, прошептал:
– Еще раз проделаешь такое со мной, точно умрешь. Первое и последнее предупреждение.
Лицо Мито не утратило решительного выражения.
– Не забрасывай тренировки, – сказала она. – Предстоят дела, которые потребуют всех сил. – И снова принялась жевать и пить.
Из кухни выглянула хозяйка, и на лице ее читалось: она так и знала, чем все закончится. Рэсэн долго смотрел на Мито, затем направился к хозяйке.
– Сколько с нас?
– Потроха, две бутылки сочжу… Восемнадцать тысяч.
Рэсэн вынул из бумажника двадцать тысяч вон, протянул хозяйке.
– Что, по-хорошему не вышло, да? Хотя с ее характером… – И хозяйка завздыхала, отсчитывая сдачу.
– Спасибо за вкусный обед.
Поблагодарив хозяйку, Рэсэн вышел на улицу. Наверное, все дело было в спиртном, но от ударившего в лицо солнечного света у него закружилась голова.