Глава 42

Она змеей метнулась к Свете, тугим коконом спеленала ее ноги. Света упала. Задергалась, попыталась сорвать магические путы, но те держались крепко. И тогда она закричала — надрывно, с отчаянием, понимая, что проиграла.

Кайатира подо мной замерла. Даже ее хвост перестал ходить из стороны в сторону.

Нейт приблизился, опустился на корточки и прожег Диару взглядом.

— Сейчас Арина тебя отпустит, — сухо заговорил он, — но если ты посмеешь что-нибудь учудить, то умрешь крайне мучительно, успев сотню раз пожалеть, что Гри… Элькарион не убил тебя раньше. Мы друг друга поняли?

Она вздрогнула и нервно закивала. Я с облегчением выдохнула.

— Печать цела? — спросила, выпрямляясь.

Нейт ухмыльнулся.

— Я в порядке, Ариш, спасибо, что спросила. Резерв только почти пустой, даже на защитный купол не хватит. А так все нормально.

— Печать? — с беспокойством повторила я.

Если он сломал ее — кто знает, как на это отреагирует Совет?

— Да цела она, — отмахнулся Нейт и, ссадив меня на траву, принялся осматривать мою раненую ногу. — Хотя, признаюсь, в какой-то момент я был близок к срыву. Гриан не просто так считается сильнейшим из хранителей… Из обычных хранителей, — добавил он с усмешкой, но тут же нахмурился. — Проклятье! Моих сил не хватит, чтобы вылечить тебя.

— Не переживай, тут и без магии можно обойтись.

Я сняла с пояса ткань, в свое время служившую мне походной сумкой, и плотно перемотала ногу. Внутренний бурундук — тот самый, что заставил взять с собой дырявый отрез, — приосанился и горделиво расправил плечи.

— Как только резерв восстановится хоть немного, я затяну края раны. — В отличие от меня, Нейт не выглядел довольным результатами моей полевой медпрактики.

Я кивнула, оперлась на протянутую ладонь и встала. Глянула на обернувшуюся человеком Диару, сидящую в нескольких шагах левее, и повернулась к Семицветику. Подруга плакала.

— Мандаринка, — выдохнула она, едва наши взгляды встретились, — пожалуйста… — ее губы дрожали, — пожалуйста, не отнимай. Не лишай меня мечты. Я так хотела… Всегда, с самого детства, ты же помнишь… Мандаринка, милая, прошу…

Я смотрела на давящуюся слезами подругу, и не могла заставить себя заговорить. Да и что сказать? Обвинить ее в желании избавиться от меня? Спросить, почему она так легко поверила в мое предательство, что даже не захотела выслушать? Попытаться объяснить, как все было на самом деле? Но зачем? Разве слова хоть что-нибудь изменят?

— Мы всегда держались друг друга, — продолжала всхлипывать подруга. — С самого детства, ты ведь помнишь? Мандаринка? Милая, пожалуйста, не смотри на меня так… Ты знаешь, это сильнее меня. Я должна выиграть. Должна, понимаешь? Мне не место на Земле. Вспомни… Пожалуйста, вспомни, сколько лет я мечтала о других мирах…

— И ты была готова убить меня ради них, — выдохнула я, сглатывая осевшую на языке горечь.

— Здесь нельзя иначе… Смерть — часть тотализатора. Мандаринка, ты же сама наверняка убила с десяток. Пожалуйста, отпусти… — Света протянула ко мне руку, но я отступила.

— Из-за меня погибли Фиарин и фхаринец, но я никогда не желала им смерти. Как не желала и победы.

— Но ты же здесь, — непонимающе нахмурилась она.

— Не ради себя. Я пыталась объяснить, только ты не захотела слушать. А теперь это уже неважно.

Сжав кулаки, я развернулась и медленно, стараясь не опираться на раненую ногу, похромала в сторону храма.

— Арина, нет! Стой! Приз мой, мой! Арина, не забира-а-ай…

Протяжные полустоны-полукрики отдавались во мне эхом. Проникали под кожу и скручивались тяжестью в груди.

— Умоля-я-яю, Мандаринка! Пожа-а-алуйста…

Я до боли закусила губу и упрямо шла вперед. Не оборачиваясь, не позволяя себе даже мельком взглянуть на подругу, потому что знала: иначе остановлюсь. Не смогу бросить ту, кого любила, как сестру. Предать, лишив ее мечты.

Да, она оступилась. Да, запуталась и подчинилась правилам, которые навязывает тотализатор. Но разве это отменяет все то хорошее, что мы разделили? Разве обязательно предавать предавшего? Становиться с ним на одну ступень и терять свою человечность? Нет. По крайней мере, не для меня.

До храма оставалось не больше двадцати шагов. Я уже отчетливо различала детали фрески, украшавшей резной портик. Людей, сжимающих налитые зерном снопы; животных, вскинувших морды к небу; волны, разбивающиеся о камни. Я видела большие снежно-белые цветы на лианах, оплетших одну из колонн, и крохотные золотые искры, что покрывали ступени, точно песок.

— Ари-ина-а-а… — донесся до меня уже не крик — вой, словно раненое животное умирало в агонии.

Я закусила губу и осознанно наступила на пострадавшую ногу. Боль отрезвила. Заглушила голос совести — той Арины, которая никогда бы не повернулась к подруге спиной.

— Сто-о-ой…

Я споткнулась и на секунду замерла, борясь со внутренними противоречиями. Даже сейчас, в нескольких шагах от храма, я сомневалась.

— Хватит.

Нейт легко нагнал меня и взял за руку. Моргнув, я с непониманием посмотрела на него.

— Осталось немного. Не переживай, я дойду, справлюсь. Сдержу данное слово.

— Знаю. — Приблизившись, он коснулся пальцами моих щек, стирая слезы. Лишь ощутив его прикосновение, я поняла, что плакала.

— Это из-за ноги, — попыталась оправдаться, но Нейт качнул головой:

— Врушка.

— Врушка, — согласилась я. — Но это ничего не меняет. Не беспокойся, я…

— Ты останешься здесь.

Он повернулся в сторону воющей Светы и щелкнул пальцами. В тот же миг лиловая дымка, оплетающая ноги девушки, метнулась к Диаре и связала ее.

— Беги, пока я не передумал.

Света растерялась лишь на мгновение. Потом вскочила и кинулась к храму.

— Стой, что ты делаешь? Зачем? — Я заглянула Нейту в глаза.

— Потому что я не позволю Айгеросу сломать тебя, — просто ответил он. — Я сотни раз видел, как тотализатор скручивает игроков, выворачивая их идеалы наизнанку, а потом выплевывает, как нераскрывшийся орех грилы. И сотни раз меня это не трогало. Но сейчас все иначе. Ты единственная не отказалась от своих убеждений в угоду мечте, осталась собой. И я не позволю Айгеросу это изменить.

Семицветик поравнялась с нами, напряженно замерла, готовая в любой момент сорваться с места.

— Спасибо, — кивнула она Нейту, потом глянула на меня. — Прости, если сможешь.

Я не нашла в себе сил ответить, но Света, судя по всему, и не ждала этого. Она смотрела в мои глаза еще лишь секунду, затем вновь припустила к храму. Причем так быстро, будто боялась, что Нейт передумает и остановит ее. Я глядела подруге вслед, с болью и трепетом наблюдая, как она подбегает к ступеням, как спотыкается на первой и как, едва удержав равновесие, взбирается вверх.

— Посмотри на меня.

Голос Нейта вывел меня из охватившего ступора. Я повернулась и всмотрелась в лицо хранителя, бога, мужчины — того, кто прошел со мной путь до конца. Того, кто отказался от собственных интересов в угоду моим.

— А как же ты? Что будет с тобой?

— Побуду еще пять лет хранителем, — улыбнулся он. — А на следующем тотализаторе сделаю все, чтобы участник из твоего мира выиграл. Ты помогла мне избавиться от застарелой ненависти и предрассудков, и теперь я вернусь в пантеон. Просто не с твоей помощью.

Я кусала губы и не сводила с него беспомощного взгляда.

— Брось, Ариш, — Нейт мягко коснулся моего лица, поглаживая, — не стоит грустить. Для бога, пусть и запечатанного, пять лет — недолгий срок.

Внезапно мир содрогнулся. Налетевший ветер растрепал волосы, по небу пронеслась золотая волна. Ненадолго она задержалась над нашими головами — и устремилась дальше, оставляя после себя привычное голубое небо.

— Не бойся, это всего лишь знак окончания тотализатора. Твоя подруга коснулась алтаря.

— Сколько у нас времени? — шумно выдохнула я, чувствуя едва ощутимое покалывание во всем теле.

— Немного. И я не хочу терять ни секунды. Иди сюда.

Нейт раскрыл руки для объятий, и я, не сомневаясь, подалась вперед.

— Я бы справилась, — прошептала, утыкаясь носом в его шею.

— Знаю. — Горячее дыхание опалило ухо. — Но цена за победу оказалась бы слишком высока. Даже если ты была готова ее заплатить, то я — нет. Ты самая вредная, саркастичная, упрямая участница, которую мне доводилось опекать, но вместе с тем ты — самая удивительная из всех. Я не мог позволить Айгеросу изуродовать твою душу предательством.

Жадно ловя каждое слово, я цеплялась пальцами за голую спину Нейта, словно наделась, что если держаться изо всех сил, то меня не утянет обратно в родной мир. Однако покалывание, ставшее почти невыносимым, рушило надежды на корню. Времени почти не осталось.

Нейт обнимал меня так крепко, почти отчаянно — будто хотел вдавить в свое тело. И боги свидетели, я хотела того же! Даже зная, что потом будет больно, я все равно желала этого. Запрокинув голову, поймала взгляд синих глаз, встала на носочки и потянулась к губам Нейта. Пусть мое путешествие по Айгеросу закончится сейчас. Пусть! Я все равно заберу с собой самое ценное — воспоминания.

Нейт наклонился, сжал меня еще крепче, коснулся моих губ и… исчез. Вместе с ним исчезло тепло. Исчез Айгерос. Я упала на пол в гостиной своей квартиры. Огляделась, уверяясь в этом, уронила лицо в ладони. И заплакала.