Ну?

Алмаз!

Спрошу я прямо,

Без ненужного стыда:

Что вас привело сюда?

Праздник?

Нет.

Так что ж?

За дамой

Мчусь я вслед.

Куда?

Не знаю.

Хоть твердил мне весь Мадрид,

Что в Аранхуэс спешит

Сердцеедка озорная,

Там ее я не застал.

А сады вы осмотрели?^[56]

Да.

Они и в самом деле

Дивны?

Выше всех похвал!

Дон Филипп, король испанский,

От родителя и деда

Унаследовал немало

Гордых зданий и строений,

И, как если б это были

Люди — не сооруженья,

Новые собратья к ним

Прибавляются все время.

Эскурьяльский монастырь,

Как осьмое чудо света,

Всей земле и, вероятно,

Всей вселенной стал известен.

Об алькасарах высоких

В Сеговии и Толедо,

О дворце в Мадриде слышал

Каждый смертный несомненно.

Впрочем, я распространяться

Долго не могу об этом,

Ибо описать спешу

Красоту Аранхуэса.

По пути туда я днем

Васиамадрид проехал,

Чем весьма доволен, ибо

Нет в нем ночью освещенья.

Над рекою живописной

Там стоит дворец прелестный,

Но в гостинице старинной,

Уцелевшей по соседству,

Нет удобств и слишком грязно,

Что гневит всех дам проезжих.

Особняк посла в Арганде^[57]

Осмотрев, нашел ночлег я

В Сан Мартине де ла Вега.

Вот вино. Прошу отведать.

Я с рассветом перебрался

На пароме через реку,

От разливов коей дамба

Охраняет низкий берег,

И, в Аранхуэс прибыв,

Первым делом загляделся

На деревьями обильный

Сад плодовый Тотипела,

Где сгибает ветви тяжесть

Яблок, груш, айвы, орехов,

Персиков и абрикосов,

Слив, и шпанки, и морели.

Видел мост я через Тахо,

Реку с именем столь древним,

Что оно и в годы власти

Злобных мавров уцелело.

Потому в Толедо Тахо

Впущен под собор в цистерны,

Как идальго с кровью чистой

Вплоть до пятого колена.

После улицей Толедской,

Главной улицею местной,

Вышел я на пруд, иль Море

Дураков.

Как? Как?

Не смейтесь.

Так он прозван, ибо часто

В нем топились и посмертно

Становились лебедями

Те, кто разуменьем беден:

Влюбчивые легковеры,

Бравшие невест без денег,

Скопидомы и гуляки,

Книгочеи и невежды,

Ябедники и спесивцы,

Скромники и сердцееды.

Правильно! Столь глупым птицам

В Море Дураков и место.

Дивный там дворец построен!

Славен он великолепьем

Коридоров, зал, покоев,

Множеством картин бесценных,

И твореньем Тициана^[58] —

Алтарем дворцовой церкви,

И часами — образцом

Хитроумья и терпенья.

Видел я в садах французских

Сотни статуй несравненных,

Что играют на различных

Музыкальных инструментах,

Хоть души, и чувств, и вкуса

Лишены они, конечно.

Там еще, пожалуй, больше

Клумб фигурных и боскетов

В виде змей и крокодилов,

Птиц, собак, быков, медведей.

Привелось мне также видеть

В тутовом саду надменных

И заносчивых павлинов

С многоцветным опереньем.

С недостроенного моста

Через Тахо осмотрел я

Лабиринт и винтовую

Лестницу у побережья.

Вслед затем зашел в коровник,

Зданье красоты отменной,

И на площадь возвратился

По двенадцати аллеям.

Шесть верблюдов ассирийских

Я на площади приметил.

Привезти из стран восточных

Их в испанские пределы

Повелел Филипп, который

Вновь отвоевать намерен,

Как король ерусалимский,^[59]

Гроб господень у неверных.

Побыл, наконец, и там я,

Где Харама с Тахо пенным

Браком, хоть и не церковным,

Сочетается навеки.

Умолчу я о фонтанах,

Бьющих в мраморных бассейнах,

И о водометах в виде

Нимф или детей прелестных,

И о цветниках роскошных —

Месте игр и развлечений

Юной дочери монарха,^[60]

Светлой, словно день весенний.

Там, где раз она прошла,

Тотчас наступает лето;

Расцветают розы, споря

Белизной с самой Венерой;^[61]

Аромат струит жасмин,

Дрок вздымает венчик бледный,

Распускаются жонкили

И нарцисс высокомерный;

Разливая благовонье.

Голубеют и алеют

И гвоздика, и ракитник,

И левкои, и лилеи.

У ручьев, журчащих в парке,

Можно птиц хохлатых встретить,

Именем арабским сайды

По ошибке нареч'eнных,

Ибо шлют их нам сюда

Не мориски, а индейцы.^[62]

Но прерву я описанье

Этих мест благословенных

И скажу лишь, что пристало

Их назвать вторым эдемом^[63]

И что пробудил их к жизни

Сам родитель незабвенный

Нынешнего венценосца,

Карла Пятого преемник.^[64]

Довелось вам видеть много,

Хоть со мной расстались вы

Лишь шесть дней назад.

Увы!

Прогневил я, видно, бога,

Раз, обшарив парки эти,

Даму все ж не разыскал

И в Ильескас поскакал,

Проклиная все на свете,

Там узнал про праздник здешний

И примчал сюда за ней.

Верьте мне: в душе моей

Нынче прямо ад кромешный,

Так что лучше помолчу я.

Позабудьте огорченья,

Потому что развлеченья

Здесь найдутся, как я чую.

В номер поднимитесь свой,

Сбросьте сапоги и шпоры,

Ибо милые сеньоры

В город съехались толпой

Посмотреть на праздник чудный,

Так что будет им твердыню

Вашей грусти и унынья

Штурмом взять совсем нетрудно.

Ведь разнообразье — это

Соль, без коей пресен мир.

Кстати, знайте: на турнир

Созваны сюда поэты.

Всем любителям стихов

Можно выступить в турнире.

Сколько нужно строф?

Четыре.

А каков посыл?

Таков:

«Дай мне, боже, пыл витийский,

Чтоб воспеть непринужденно

Перл Испании, рожденный

От жемчужины австрийской».

Трудно даже догадаться,

Как такой посыл развить.

Ну, пойду наряд сменить.

Я ж хочу Инес дождаться.