Замысловато, да и странно

Звучат магистров имена,

Я предпочла бы каплуна

Всей их премудрости туманной.

Шум празднеств, яркий блеск огней

Всех этих книг милее дамам.

А тут забиты пыльным хламом

Все залы…

И мозги мужей.

Они, читая, в состоянье

И нас и заодно весь свет

Вмиг позабыть, и силы нет

Безумцев привести в сознанье.

Вот если б в списке я сейчас

Прочла бы: «Примавера, пряжки,

Духи, пурпурные бумажки

Для натиранья губ, атлас,

Дамаск, таби, гребенки, ленты,

Шелк, бархат с золотым шитьем,

Иль туфли с модным острием»,

То фолиантами студента

Забила б я свой книжный шкаф.

Все ж вами должен быть изучен

Весь этот каталог.

Он скучен,

Боюсь я, для магистра прав.

«Неужели долгий срок

Моего служенья даме

Не принес еще мне права

На короткий миг блаженства —

Встречу с нею? Ах, я знаю:

Только с виду вы добры,

Словно ангел, а на деле

Тигра вы жестокосердней

И безжалостнее льва.

Но дозволить мне молю

Пламенем любовных вздохов

Этот гордый снег расплавить.

О, когда же согласится

Выслушать меня сеньора,

Чтоб могла свои печали

Вам открыть душа, которой

Суждено любить вас вечно

И томиться безутешно!

Паутиною законов

Оплетенный дом не может

Рамой быть, достойной вашей

Красоты. Она должна

Не средь гор цвести угрюмых,

А в зеленых кущах сада.

Полон мужества, я жду

Ныне вашего решенья,

Чтоб отдать вам жизнь свою

Иль покорно встретить смерть».

Умбальдо сочинил все это

Иль Курций?

Кто б ни сочинил,

Но стоит выдумка чернил.

Изобретательней поэта

Любовь бывает.

Как хитер

Книгопродавец необычный!

Коль ждут ответа, неприлично

Молчать.

Вот будет рад сеньор!

Нет, чести я не запятнаю

В угоду ревности своей.

Бумаги принести?

Живей!

На помощь неба уповаю.

Сегодня первою взойдет

На нем в вечерний час Венера.^[8]

Я поспешу. Ведь кавальеро

За письмецом слугу пришлет.