Глава XVIII
Победа над собой
Однажды Георг, вернувшись из Бостона, передал Герти, что миссис Салливан получила письмо от Вилли и просит девушку зайти к ней. Эмилия ничего не имела против, но лошадь была нужна мистеру Грэму.
— Так почему же ей не поехать на омнибусе? — сказала миссис Эллис.
Герти с благодарностью посмотрела на нее: в первый раз миссис Эллис с участием отнеслась к ней.
— Право, не знаю, удобно ли отправлять ее одну на омнибусе[1]? — усомнилась Эмилия.
— Ну, вот еще! Такую большую девочку!
— Вы думаете? И правда, я-то все считаю ее ребенком, а ведь она почти уже взрослая!
Гертруда была в восторге и весело отправилась в путь. Миссис Салливан и мистер Купер были здоровы и очень радовались, получив известия от Вилли.
Вилли описывал свои занятия, своих хозяев, расспрашивал о близких и о Герти.
Пообедав у миссис Салливан, Герти поспешила на станцию, чтобы не опоздать и вовремя вернуться домой. Усевшись в омнибус, она в ожидании отъезда рассматривала прохожих.
Время шло, и Герти уже думала, что других пассажиров не будет. Вдруг она услышала чей-то голос, но никого не было видно. Она подошла к дверце экипажа и увидела маленькую горбатую старушку.
Старушка старалась взобраться в экипаж и звала на помощь кондуктора.
Кондуктор ухватил ее под локоть и, впихнув внутрь, запер дверцу.
— Бог мой! — вскричала новая пассажирка, усаживаясь напротив Гертруды и принимаясь оправлять свою вуаль. — Я потеряла зонтик!
Она вскочила. В ту же минуту экипаж двинулся. От толчка старушка зашаталась и наверняка упала бы, если бы Гертруда не подхватила ее. Усадив пожилую леди, она сказала:
— Не беспокойтесь, мадам, вот ваш зонтик.
Огромный зонт был привязан к поясу дамы зеленой лентой и соскользнул со своего места, а ей показалось, что он потерян. Тут же Гертруда обнаружила множество других предметов, точно так же прилаженных к той же зеленой ленте. Тут были и ридикюль[2], и веер, и какие-то свертки.
Старушка скоро успокоилась и стала чувствовать себя как дома. Она сняла вуаль и шляпу и накрыла ее большим платком, чтобы защитить от пыли, затем взяла веер и стала им обмахиваться.
Гертруда, занятая собственными мыслями, разглядывала большое облако, надвигавшееся с запада, и не обращала внимания на спутницу, пока, вздрогнув от прикосновения, не услышала неожиданное восклицание:
— Моя милая барышня, не предвещают ли эти черные тучи грозу?
— Да, я думаю, скоро пойдет дождь, — отвечала Гертруда.
— Сегодня утром, когда я отправилась из дому, — продолжала старая дама, — солнце сияло, небо было лазурное; пернатые певцы изощрялись в своем пении, принимая участие во всеобщем ликовании, а теперь, прежде чем я вновь возвращусь в свое жилище, мое легкое кружевное украшение (она взглянула на подол своего платья) станет жертвой безжалостной грозы.
— Разве омнибус не проходит мимо вашего дома? — спросила Герти.
— О, нет! Он проходит на расстоянии полумили. Вы поставлены в лучшие условия, милая барышня?
— Нет, мадам, мне нужно пройти пешком от станции около мили.
Старая дама подвинулась к Гертруде и сказала самым жалобным тоном:
— Увы! Я трепещу за нежную белизну банта на вашей шляпке!
Между тем прибыли на станцию, и путешественницы вышли из кареты. Гертруда собиралась пуститься в путь, но старуха уцепилась за нее и упросила подождать, чтобы идти вместе, так как им было по дороге. Это сильно задержало движение, так как ее спутница еле передвигала ноги. Пошел дождь. Старуха раскрыла свой зонтик, и они обе укрылись под ним, но дождь полил как из ведра. Вдруг они услышали за собой быстрые шаги, и Гертруда, обернувшись, увидела догонявшего их Георга, кучера мистера Грэма.
— Мисс Гертруда, — кричал он, — вы промокнете до костей, надо поторопиться!
Он подхватил старушку, и они со всех ног пустились к стоявшему неподалеку домику.
Старушку звали мисс Пэтч, а этот домик принадлежал ей. Она едва пришла в себя и несколько минут не могла опомниться. Решили, что Гертруда останется у нее на часок, а Георг приедет за ней и отвезет домой.
Мисс Патти Пэтч жила в своем домике совсем одна, без прислуги. Здесь она поселилась недавно, а так как все ее родные и знакомые жили в Бостоне, то она постоянно ездила туда. Бедная мисс Патти была так ошеломлена случившимся, что Гертруде пришлось за ней ухаживать. Она взяла ключ и отперла комнаты, затем помогла хозяйке снять с себя бесчисленные чепчики, шали и вуали.
Успокоившись, мисс Патти оставила свою гостью, чтобы пойти переодеться.
Как только она вышла, Гертруда с любопытством стала осматривать комнату. Тут были старинные стулья, старые, вышитые шерстью, подушки, какие-то окаменелости и дешевые рыночные украшения наряду с изящными старинными вещами.
Когда старая дама вернулась, на ней было простое черное платье, которое шло ей гораздо больше, чем то нарядное, которое было на ней раньше. Она держала в руке большой стакан воды с мятными каплями и уговаривала Гертруду выпить их, уверяя, что это лучшее средство от простуды. Гертруда, с трудом удерживаясь от смеха, отказалась. Мисс Патти села и стала пить маленькими глотками, разговаривая с Гертрудой, которой временами казалось, что это вполне нормальная женщина, а временами — что она потеряла рассудок.
Гертруда произвела на мисс Патти очень хорошее впечатление. Старушка заявила, что уму ее гостьи могла бы позавидовать любая королева, что у нее походка газели и грациозные движения лебедя.
Когда Георг приехал за Гертрудой, мисс Пэтч была не на шутку огорчена и так любезно приглашала ее, что Гертруда обещала непременно прийти.
Хорошие известия о Вилли и забавное приключение в дороге развеселили Герти, и, приехав домой, она так легко и радостно взбежала по лестнице, как не бегала с самой смерти дяди Тру. Она бросилась в свою комнату, чтобы снять шляпу и переодеться, а затем идти к Эмилии.
У дверей она встретила горничную Бригиту со щеткой и метелкой. И узнала, что за время ее отсутствия убирались в ее комнате, где, по словам миссис Эллис, все было вверх дном — с тех пор, как там поселилась Гертруда.
Герти пришла в ужас при мысли, что в ее жилище хозяйничала миссис Эллис, и с тревогой оглядела свою комнату.
Когда Гертруда переехала в дом мистера Грэма, кроме чемодана с платьями и бельем она привезла с собой старую картонку, которую поставила в своей комнате. Когда переезжали на дачу, она захватила ее с собой. На даче не оказалось местечка, куда можно было бы спрятать картонку. Пришлось поставить ее в уголок за кроватью. Накануне своей поездки в город она еще раз рассматривала любимые вещицы, и все это было ей дорого, все навевало воспоминания. Как часто случалось ей всплакнуть, разбирая лежавшие там вещи! Тут была статуэтка, изображавшая Самуила, — первый подарок дяди Тру, его же трубки, почерневшие от дыма, и фонарь, который осветил ее мрачную детскую жизнь; старая меховая шапка, из-под которой он так приветливо улыбался ей. Несколько старых игрушек, книжки с картинками, подарок Вилли — корзиночка, которую он сделал ей из ореховой скорлупы, и другие мелочи… Кое-что было расставлено на камине.
Теперь же на камине ничего не было; картонка тоже исчезла. Догнав горничную, Герти стала ее расспрашивать. Оказалось, что статуэтку, трубки и фонарь выкинули в мусорную кучу, и они разбились вдребезги. Шапка, съеденная молью, была сожжена; остальные же вещи Бригита смела в камин, как приказала миссис Эллис. Гертруда отпустила Бригиту, ничего не сказав ей, но затем заперла дверь и, безутешно рыдая, бросилась на кровать.
«Вот почему, — думала она, — миссис Эллис так благожелательно отнеслась к моему отъезду в город! А я была настолько глупа, что вообразила, будто она хотела доставить мне удовольствие. А она просто хотела уничтожить мои сокровища!..»
Герти вскочила и бросилась к двери, но что-то удержало ее; она опять вернулась к кровати, опустилась, рыдая, на колени и закрыла лицо руками. Наконец встала, села у открытого окна и, опершись головой на руку, задумалась. Гроза прошла, и все кругом радостно сияло. Как раз напротив окна раскинулась яркая радуга; в ветвях дерева весело чирикали птички. Сильно пахло цветущей сиренью. Это спокойствие, разлившееся в природе, проникло и в душу Гертруды. Она поборола свою обиду, и светлая улыбка вновь показалась на ее лице. Она одержала величайшую в жизни победу — победу над собой.
Колокол, призывавший к вечернему чаю, вывел Герти из задумчивости. Она поспешно умылась, оправила волосы и спустилась в столовую, где застала одну миссис Эллис. Мистер Грэм задержался в городе, а Эмилия страдала мигренью. Гертруда пила чай вдвоем с миссис Эллис, которая, хотя и не знала, как дороги были для Герти все ее реликвии, прекрасно понимала, что сделала что-то нехорошее. Но Герти не выказала ни гнева, ни недовольства и даже не намекнула на произошедшее, тогда как миссис Эллис явно было не по себе.
На другой день кухарка, миссис Прим, заглянула в комнату Эмилии и сказала:
— Не могу найти мисс Гертруду, мисс Эмилия; я подобрала эту корзиночку возле мусорной ямы и знаю, что она будет рада получить ее обратно. Она совсем не испорчена.
— Какая корзиночка? — удивилась Эмилия.
Кухарка передала ей корзиночку из ореховой скорлупы и рассказала, как было уничтожено все, что хранилось у Гертруды. Кухарка считала, что так делать не следовало. Ей было очень жаль Герти. Она была в комнате рядом и слышала, как Гертруда расспрашивала Бригиту.
Тут Эмилия вспомнила, что вчера ей показалось, будто кто-то плакал в комнате Гертруды, но она думала, что это ей послышалось.
— Отнесите эту корзиночку Гертруде, — сказала она, — она в библиотеке, но не говорите, что рассказали мне об этом.
Напрасно Эмилия несколько дней ждала, что Гертруда поделится с ней своим огорчением: девочка уже научилась переносить горе не жалуясь.
Это был первый пример полного самообладания Гертруды. С этих пор ее умение владеть собой все более и более увеличивалось. Ей не было еще четырнадцати лет, но она выглядела почти взрослой. Работа в саду на чистом воздухе способствовала тому, что она росла здоровой. Ее цветник разросся на славу, и каждое утро за завтраком у прибора Эмилии лежал букетик свежих цветов.
Иногда она ходила навещать своего нового друга, мисс Патти Пэтч, которая всегда принимала ее очень приветливо. Мисс Патти делала искусственные цветы, а так как сад Гертруды предоставлял прекрасные модели, девочка редко приходила с пустыми руками. Правда, старой даме так плохо удавались имитации, что самая лучшая из ее работ казалась уродством. Но она была довольна, как и ее друзья, которым она приносила громадные букеты, приколотые к зеленой ленте ее пояса.
У мисс Патти было много друзей. Судя по множеству имен, которые она называла в разговоре, Гертруда заключила, что она знала весь Бостон. И правда, немного было людей с такими обширными знакомствами. Став в молодости мастерицей по ковровым изделиям, мисс Патти долгое время занималась своим ремеслом и работала, как она говорила, для первых домов города. Она была так наблюдательна, что в прежние времена о ней говорили, что мисс Пэтч имеет две пары ушей и еще пару глаз на затылке. В течение года она успевала обойти весь круг своих знакомых и со всеми поддерживала добрые отношения.
Эмилия, хорошо знавшая мисс Пэтч и даже часто дававшая ей работу, ничего не имела против визитов Гертруды. Иногда она даже сопровождала ее, потому что любила поразвлечься и комичный разговор мисс Пэтч забавлял ее так же, как и Герти. Правда, мисс Пэтч гораздо больше нравилась роль гостьи, чем хозяйки. Эмилия пригласила ее заходить, когда захочет, и старушка не заставила просить себя дважды.