на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню




Монолог о том, что найдёшь дождевого червяка, и курица радуется. А то, что в чугунке кипит, тоже не вечное.

"Первый страх…

Первый страх с неба упал… Водой плыл… А некоторые люди и много кто были спокойные, как камни. Крестом побожусь! Мужчины, которые постарше, выпьют: «Мы до Берлина дошли и победили». Скажут, как приклеют к стене… Победители! С медалями.

Первый страх был… Утром в саду и на огороде мы находили удушенных кротов. Кто их душил? Обычно они на свет не вылазят из-под земли. Что-то их гнало. Крестом побожусь!

Сын звонит из Гомеля:

– А майские жуки летают?

– Жуков нет, даже личинок где-то не видно. Попрятались.

– А дождевые черви есть?

– Найдёшь дождевого червяка, курица радуется. И их нет.

– Первая примета: где майских жуков и дождевиков нет – там сильная радиация.

– Что такое радиация?

– Мама, это смерть такая. Уговаривайте тату уезжать. У нас перебудете.

– Так мы ж огород не посадили…

Были бы все умные, так кто бы остался в дураках. Горит, ну горит. Пожар – временное явление, никто по тем временам не боялся. Атома не знали. Крестом побожусь! А жили под боком у атомной станции, напрямую – тридцать километров, а если по шоссейке – сорок. Довольны были очень. Купил билет и поехал. Снабжение у них московское – колбаса дешёвая, всегда мясо в магазинах. На выбор. Хорошее было время!

А теперь один страх… Мелют, что лягушки и мошки останутся, а люди нет. Жизнь останется без людей. Мелют сказку с присказкой. А, дурак, кто их любит! Но не бывает байки без правды… Старая это уже песня…

Радио включу. Пугают и пугают нас радиацией. А нам при радиации стало лучше жить. Крестом побожусь! Ты погляди: завезли апельсины, три сорта колбасы, пожалуйста… В деревне! Мои внуки полсвета объехали. Меньшая девочка вернулась из Франции, это же когда-то Наполеон оттуда наступал… «Бабушка, я видела ананас!» Второго внука… Братика её в Берлин на лечение брали… Это туда, откуда на нас Гитлер пер… На танках… Новый свет теперь… Все по-другому… Радиация эта виновата или кто? А какая она? Может, в кино где показывали? Вы видели? Белая, или какая она? Какого цвета? Одни говорят, что без цвета и запаха, а другие, что она чёрная. Как земля! А если без цвета, то, как Бог. Бог всюду, а никто не видит. Пугают! А яблоки в саду висят и лист на деревьях, картошка в поле… Я думаю, что никакого Чернобыля нет, придумали… Обманули людей… Сестра моя со своим мужиком уехали… Недалеко тут, за двадцать километров. Два месяца там пожили, бежит к ним соседка: «От вашей коровы радиация перелезла к моей. Корова падает». – «А как она перелезет?» – «Она по воздуху летает, как пыль. Летучая». Сказки! Сказки с присказкой… А это быль… У деда моего пчелы, стояло пять ульев. Так они три дня не вылетали, ни одна. Сидели в ульях. Пережидали. Дед по двору носится: что за напасть такая? Что за холера? Что-то в природе случилось. А их система, как потом, уже время прошло, объяснил нам сосед, учитель, лучше нашей, разумнее, так как они сразу услышали. Радио, газеты ещё молчали, а пчелы уже знали. На четвёртый день только вылетели. Осы… Были у нас осы, осиное гнездо над крыльцом, никто не трогал, и тут их утром не стало, ни живых, ни мёртвых. Вернулись через шесть лет. Радиация… Она и людей пугает, и зверей… И птиц… И даже дереву страшно, только что оно немое. Не скажет. А колорадские жуки ползают, как и ползали, едят нашу бульбочку, сжирают до листочка, они привычные к отраве. Вот как и мы.

Но как подумаю – в каждой хате кто-то помер… Та другая улица, на том берегу реки… Там все женщины теперь без мужиков, нет мужчин, мужчины поумирали. На нашей улице мой дед живёт, и там ещё один. Мужчин Бог забирает раньше. По какой причине? Никто нам не переведёт, никто не знает этого секрета. А подумать: останься одни мужчины, без баб – тоже не ладно. Пьют, милая моя, пьют. От тоски пьют. Кому умирать охота? Когда человек умирает – такая тоска! Утешиться нельзя. Никто не может и нечем его утешить. Пьют и беседуют… Рассуждают… Выпить, смеяться и бац! – нет. Все мечтают о лёгкой смерти. Как же её заслужить? Душа – единственное живое существо. Моя ты милая… А женщины наши все пустые, женское у них вырезано, считай, у каждой третьей. И у молодой, и у старой… Не все успели родить… Как подумаю… Прошло, как не было…

А что я добавлю? Надо жить… Больше ничего…

А то ещё… Раньше мы сами били масло, сметану, ставили творог, сыр. Варили молочную затирку. Едят ли такое в городе? Заливаешь муку водой и мешаешь, получаются рваные кусочки теста, тогда ты их в кастрюлю с кипячёной водой. Поваришь и забеливаешь молоком. Наша мама показывала и учила: «И вы, дети, научитесь так. А я научилась от своей мамы». Пили мы берёзовый и кленовый сок – берёзовик и кленовик. Фасоль в стручках парили в чугунах в большой печи. Варили кисель из клюквы… А в войну крапиву собирали, лебеду и другие травы. С голоду пухли, но не помирали. Ягоды в лесу, грибы… А сейчас такая жизнь, что все это порушилось. Думалось нам, что это нерушимое, всегда было и будет так. И то, что в чугунке кипит, вечное. Никогда бы я не поверила, что оно поменяется. Но оно ж так… Молоко – нельзя, бобовые – нельзя. Грибы, ягоды запрещают… Мясо наказывают вымачивать три часа. И с картошки два раза воду сливать, когда варишь. Но с Богом биться не будешь… Надо жить…

Пугают, что и воду нашу нельзя пить. Но как ты без воды? В каждом человеке вода есть. Никого нет без воды. Воду и в камне найдёшь. Ну, то ж вода, может, она вечная? Вся жизнь из неё… У кого спросишь? Никто не скажет. А Богу молятся, у него не спрашивают. То надо жить…

Вон и жито взошло… Хорошее жито…"

Анна Петровна Бадаева, самосел


Монолог одной деревни о том, как зовут души с неба, чтобы с ними поплакать и пообедать | Чернобыльская молитва. Хроника будущего | Монолог о песне без слов