Глава 23

Во тьме леса

Ззззз… Ззззз… Ззззз… Сначала звон цикад нравился Рейчел, напоминая ей о прогулках в парках и пикниках в школьные годы и о туристских путешествиях, когда она была студенткой. Однако скоро эти пронзительные звуки начали ее раздражать. Ни лесные заросли, ни густые еловые ветви не приглушали надоедливой трескотни. Казалось, каждая молекула воздуха сотрясается от этих звуков, и постепенно у Рейчел возникло ощущение, что сотрясаются и ее зубы и кости.

Правда, возможно, это ощущение частично было реакцией на заявление Бена, что он услышал что-то в ближайших зарослях, что-то отличное от обычного лесного шума. Она про себя прокляла насекомых и от души пожелала, чтобы они хоть на время заткнулись и дали ей расслышать необычные звуки — хруст сломанной ветки, шуршание травы — не от ветра, а от чего-то совсем другого.

«Магнум» лежал у нее в сумке, в руке она держала только пистолет тридцать второго калибра. Выяснилось, что одна рука нужна ей, чтобы раздвигать кусты и хвататься за ветки, пробираясь по крутым склонам или по неровным участкам. Рейчел подумала, не вынуть ли «магнум» из сумки, но решила, что звук открывающейся «молнии» может их выдать, если кто-то следит за ними.

Кто-то. Уклончивость трусихи. Кто же может здесь следить за ними, кроме Эрика?

Они с Беном продвигались прямо на юг по склону горы, домик, расположенный двумястами ярдами выше, время от времени возникал перед их глазами. Они старались передвигаться от дерева к дереву, от камня к камню так, чтобы их нельзя было заметить из огромных окон, напоминавших Рейчел большие квадратные глазницы. Ярдов через тридцать повернули на восток и стали взбираться вверх. Подъем оказался довольно крутым, так что здесь двигаться пришлось значительно медленнее. Бен хотел обогнуть домик и выйти сзади. Они поднялись лишь ярдов на сто, им оставалось подняться еще на столько же и потом пройти ярдов тридцать до дома, — когда Бен что-то услышал, замер, спрятался за стволом огромной ели футов пяти в диаметре, наклонил голову и поднял ружье.

Ззззз… Ззззз… Ззззз…

В дополнение к хору цикад, которые вовсе не обращали внимания на их присутствие и, следовательно, не прореагируют на присутствие кого-то постороннего, много шума создавал ветер. Легкий ветерок, который поднялся, когда они вышли из магазина спортивных товаров минут сорок пять назад, явно усилился. В глубине леса он ощущался как легкое дыхание. Но верхушки деревьев беспрерывно раскачивались, издавая гулкий, печальный стон, который был прекрасно слышен внизу.

Рейчел держалась поближе к Бену и тоже прижалась к стволу ели. Жесткая кора царапала даже через блузку.

Ей показалось, что они стояли так, застыв в неподвижности, по меньшей мере четверть часа, хотя она понимала, что вряд ли прошло более минуты. Потом Бен снова начал осторожно подниматься, сделав небольшой крюк, чтобы войти в старое русло реки, где практически не было кустов. Она шла за ним, стараясь не отставать. Сухая трава, хрустящая, как бумага, легко гладила ее по ногам. Им приходилось следить, чтобы не споткнуться о валяющиеся повсюду камни, принесенные весенним половодьем, но здесь они шли быстрее, чем просто через лес.

У этого нового, более легкого, пути был один недостаток. По бокам старого русла стеной росли кусты, частично высохшие и бурые, частично ярко-зеленые. И лишь изредка встречались прогалы, сквозь которые Бен и Рейчел могли видеть лежащий за ними лес. Она почти ждала, что из кустов вот-вот выпрыгнет Эрик и набросится на них. Единственную надежду ей внушала куманика, преобладающая в этих зарослях, с ее огромными колючками, которые могли заставить врага выбрать другое место для нападения.

Хотя, с другой стороны, разве остановят Эрика, уже вернувшегося из мертвых, такие мелочи, как колючки? Они прошли всего десять или пятнадцать ярдов, когда Бен снова застыл на месте, пригнувшись, чтобы быть менее заметным, и поднял ружье.

На этот раз и Рейчел услышала этот звук: стук потревоженных камней.

Ззззз… Ззззз… Ззззз…

Легкий скрип, как от ботинка по камню.

Она посмотрела вправо, потом влево, вниз, вверх, но не обнаружила ничего, что могло бы ассоциироваться с этим звуком.

Шорох — не просто ветра, а чего-то живого, целеустремленно двигающегося сквозь заросли.

И ничего больше.

Десять секунд прошло — ничего.

Двадцать.

Бен, оглядывающий кусты вокруг себя, уже ничем не напоминал простого торговца недвижимостью с приятной, но обыкновенной внешностью. Сейчас от его лица нельзя было отвести взгляд: сосредоточенность заострила черты; инстинктивное ощущение опасности и решимость выжить чувствовались в его раздувающихся ноздрях и застывшей на губах зловещей ухмылке. Он был натянут как струна, прислушивался к каждому лесному шороху, и Рейчел видела, что в любое мгновение его палец может нажать на курок. Именно для такой работы его и тренировали: охотиться и уходить от преследования. Постоянные утверждения, что он человек, в основном ориентированный на прошлое, были притворством или, скорее, самообманом, потому что Бен явно обладал редкой способностью полностью сконцентрироваться на настоящем, что он в данный момент и делал.

Цикады.

Ветер в верхушках деревьев.

Редкий посвист далекой птицы.

И ничего больше.

Тридцать секунд.

Здесь, в лесу, они вроде бы были охотниками, но неожиданно оказались дичью, и эта смена ролей расстроила и напугала Рейчел. Необходимость сохранять неподвижность действовала на нервы, ей хотелось выругаться вслух, крикнуть, бросить вызов Эрику. Ей хотелось завопить во весь голос.

Сорок секунд.

Бен и Рейчел снова начали осторожно подниматься вверх.

Они обошли охотничий домик и оказались на опушке леса позади него. И все время к ним кто-то подкрадывался, во всяком случае, им так казалось. После того как они сошли с пересохшего русла и углубились в лес в северном направлении, они еще раз шесть останавливались, испуганные подозрительными звуками. Иногда хруст ветки или непонятный скрежет раздавались где-то так близко, что казалось, их враг рядом и его можно разглядеть, но они не видели ничего.

Наконец они оказались в сорока футах от дома, в густой лиловой тени последних деревьев; где и спрятались за гранитными осколками, торчащими из земли и чем-то похожими на стершиеся и слегка подпорченные зубы.

— В лесу, наверное, много зверья, — прошептал Бен. — Их-то мы и слышали.

— Какого зверья? — тоже шепотом спросила она. Бен ответил так тихо, что Рейчел еле расслышала:

— Белки, лисы… так высоко… может, и пара волков. Вряд ли это был Эрик. Не может такого быть. У него нет соответствующей подготовки, он не сможет двигаться так тихо и так хорошо прятаться. Будь это Эрик, мы бы давно его заметили. Кроме того, Эрик давно бы на нас набросился, раз, как ты говоришь, он не в своем уме.

— Зверье, — повторила она с сомнением.

— Зверье.

Прислонившись спиной к гранитному зубу, Рейчел посмотрела на лес, из которого они пришли, изучая каждое пятно тени и необычный силуэт.

Зверье. Не одинокий, целеустремленный преследователь. А просто разные животные, у которых они оказались на дороге. Зверье.

Тогда почему ей все еще кажется, что кто-то из леса следит за ней, хочет на нее напасть?

— Зверье, — повторил Бен. Удовлетворенный этим объяснением, он отвернулся от леса, немного выпрямился и взглянул поверх поросшего мхом гранита, изучая тылы горного убежища Эрика:

Рейчел вовсе не была убеждена, что опасность может исходить только от дома, поэтому она тоже выпрямилась, прислонилась бедром и плечом к камню и заняла такую позицию, откуда могла одновременно наблюдать и за домом перед ними, и за лесом сзади.

За домом, расположенным на широкой полосе земли между холмами, виднелась расчищенная поляна шириной в сорок футов, служащая задним двором. Она была засажена газонной травой, росшей отдельными островками из-за каменистой почвы. Кроме того, Эрик, по-видимому, не позаботился о поливе, так что даже эти островки могли оставаться зелеными очень недолгое время, от таяния снегов до наступления засушливого периода. Трава погибла уже несколько недель назад и сейчас превратилась в сухую коричневую колючую щетину. Однако клумбы, огибавшие широкую деревянную террасу и протянувшиеся вдоль всего дома, очевидно, поливались и сейчас были покрыты массой желтых, оранжевых, ярко-красных, розовых, белых и голубых цветов, качающихся на порывистом ветру: цинии, герань, незабудки, хризантемы…

Дом был построен из бруса и оштукатурен. Но никто не назвал бы его дешевым и незатейливым. Работа явно была первоклассной. Эрик, видать, здорово на него потратился. Фундамент из незаметно скрепленных известью камней, огромные окна до пола, два из которых сейчас были приоткрыты, крыша, покрытая черным шифером, защищающим дом от древесного жучка и игривых белочек, которые так любят крыши, покрытые дранкой. На крыше даже установлена спутниковая телевизионная антенна.

Задняя дверь была открыта чуть шире, чем окна, и вкупе с яркими цветами на клумбах это должно было бы придавать дому приветливый вид. Однако Рейчел эта открытая дверь напомнила вход в ловушку, намеренно распахнутую, чтобы жертва почувствовала запах приманки.

Так или иначе, но войти придется. Они затем сюда и приехали: найти Эрика. Но она вовсе не обязана быть от этого в восторге.

Изучив дом, Бен прошептал:

— Подкрасться незаметно не получится, негде укрыться. Лучше пройти быстро, бегом, и нырнуть под перила террасы.

— Хорошо.

— Разумнее было бы тебе подождать здесь, а мне пойти первым, посмотреть, есть ли у него пистолет и не начнет ли он стрелять. Если не услышишь выстрелов, можешь тоже входить.

— Остаться здесь одной?

— Я же буду недалеко.

— Даже десять футов — слишком далеко.

— И мы расстанемся не больше чем на минуту.

— И это ровно в шестьдесят раз дольше, чем я могу выдержать одна, — проговорила Рейчел, оглядываясь на лес, где каждое темное пятно и непонятное очертание, казалось, значительно приблизились, пока она смотрела в другую сторону. — Не пойдет. Мы идем вместе.

— Знал, что ты так скажешь.

Порыв теплого ветра прокатился по двору, подняв столбы пыли и раскачав цветы, долетел до опушки леса и теплой волной ударил в лицо Рейчел.

Бен подобрался к краю гранитного камня, держа ружье в обеих руках, и выглянул, чтобы убедиться в последний раз, что из окон за ними никто не наблюдает.

Цикады перестали стрекотать.

Что означает их внезапное молчание?

Она не успела обратить внимание Бена на это непонятное явление, потому что он бросился вперед, покинув лесное убежище, и рванул через лужайку, покрытую высохшей коричневой травой.

Подгоняемая явственным ощущением, что кто-то страшный вырывается из темного леса позади нее, тянется к ее волосам, хочет схватить ее и утащить в темноту, Рейчел кинулась за Беном мимо камней, мимо деревьев на освещенную солнцем лужайку. И добежала до ступенек практически вместе с ним.

Переводя дыхание, она остановилась и оглянулась на лес. Никто не преследовал ее. Просто поверить невозможно.

Бен легко взлетел по ступенькам, прижался к стене рядом с открытой дверью и прислушался, стараясь уловить движение внутри дома. По-видимому, ничего не услышав, он пошире открыл дверь и вошел, все еще пригнувшись и сжимая ружье обеими руками.

Рейчел последовала за ним в кухню, которая оказалась более просторной и лучше оборудованной, чем она ожидала. На столе стояла тарелка с недоеденным завтраком — бутерброды с колбасой и печенье. На полу валялись банки из-под супа и арахисового масла.

Дверь в подвал была открыта, виднелись ступеньки, ведущие вниз, во мрак, Бен осторожно и тихо закрыл ее.

Не дожидаясь указаний, Рейчел взяла одной рукой стул, поддела под ручку двери и укрепила его, забаррикадировав таким образом дверь в подвал. Они не пойдут туда, пока не осмотрят все жилые помещения дома, потому что, если Эрик где-то здесь, он может проскользнуть в кухню, как только они спустятся по ступенькам, и запереть их в темном подземелье. С другой стороны, если он прячется в подвале сам, он может прокрасться наверх, пока они его ищут, и напасть на них сзади. Теперь, по крайней мере, ничего подобного не случится.

Она увидела, что Бену пришлась по душе ее предусмотрительность. Они составили хорошую команду.

Другим стулом она закрыла вторую дверь, ведущую скорее всего в гараж. Если Эрик там, выбраться он сможет, только подняв большую входную дверь, а они обязательно услышат шум и будут знать, где он находится.

Они немного постояли в кухне, прислушиваясь, но сумели уловить только гул ветра в затянутом сеткой открытом окне и его вздохи в глубоких стрехах под шиферной крышей.

Снова пригнувшись, Бен стремительно проскочил через коридор, отделяющий кухню от гостиной, и, стоя на пороге, огляделся по сторонам. Знаком дал понять Рейчел, что путь свободен, и она присоединилась к нему.

Ведущая из ультрамодной гостиной входная дверь тоже была открыта, хотя и не так широко, как дверь черного хода. На полу валялись сотни две разрозненных листков бумаги, два блокнота в черных виниловых переплетах и несколько жестких папок для бумаг. Некоторые были смяты и порваны. У большого окна, рядом с креслом, тоже на полу лежал средней величины нож с острым лезвием и заостренным концом. Несколько солнечных лучей, пробившихся сквозь лесные заросли у дома, светили прямо в окно. Один задержался на стальном лезвии, отражаясь от его блестящей поверхности и играя бликами на острие.

Бен с беспокойством воззрился на нож, потом повернулся к двери, ведущей из гостиной внутрь дома, — одной из трех, не считая двери на кухню.

Рейчел было собралась уже поднять листки бумаги, чтобы посмотреть, что это, но тут Бен двинулся, и она пошла следом.

Две двери были плотно закрыты, но та, которую выбрал Бен, слегка приоткрыта. Он толкнул ее и вошел с уже привычной осторожностью.

Прикрывая тылы, Рейчел задержалась в гостиной, откуда могла видеть открытую входную дверь, две закрытые двери, арку, ведущую на кухню, а также часть той комнаты, куда вошел Бен. То была спальня, разгромленная так же, как и спальня и кухня в Вилла-Парке, — явное доказательство, что Эрик побывал здесь и что им владел тот же безумный гнев.

В спальне Бен аккуратно откатил в сторону зеркальную дверь стенного шкафа, осторожно заглянул и, судя по всему, не обнаружил ничего интересного. Он прошел через спальню к ванной комнате и исчез из поля видимости Рейчел. Она с испугом посмотрела на входную дверь, лежащую за ней террасу, на арку, ведущую в кухню, и на закрытые двери.

Снаружи завывал порывистый ветер, и от этого внутри дома тишина казалась еще более глубокой. Любопытно, но она действовала на Рейчел как крещендо в симфонии: по мере нарастания становилась все напряженнее, с тем чтобы в финале обязательно последовал взрыв.

Эрик, черт бы тебя побрал, где ты? Где ты, Эрик?

Бен, как ей показалось, отсутствовал подозрительно долго. Она уже было собралась запаниковать и окликнуть его, как он появился, целый и невредимый, покачал головой, давая ей понять, что он не нашел ни Эрика, ни чего-либо интересного.

Они выяснили, что остальные две двери ведут тоже в спальни, между которыми находилась еще одна ванная комната, Правда, кроватей в эти спальни Эрик не поставил. Одна из них была превращена в кабинет со множеством полок с толстыми книгами, письменным столом и компьютером. Вторая вообще была пуста, ею явно не пользовались. Бен обследовал обе комнаты и ванную, пока Рейчел стояла на страже у каждой двери по очереди.

Когда стало ясно, что Эрика нет в этой части дома, Рейчел наклонилась и подняла с полу несколько листков бумаги, которые оказались ксерокопиями, и бегло просмотрела их. К моменту возвращения Бена она уже знала, что это такое, и сердце ее бешено колотилось.

— Это досье по проекту «Уайлдкард», — сказала она сдавленным голосом. — По-видимому, он хранил здесь один экземпляр.

Она принялась собирать остальные листки, но Бен остановил ее.

— Нам сначала надо найти Эрика, — прошептал он. Согласно кивнув, она с неохотой выпустила бумаги из рук.

Бен подошел к выходу, открыл скрипучую дверь, затянутую сеткой, стараясь производить как можно меньше шума, и убедился, что на террасе никого нет. Затем они снова прошли на кухню.

Рейчел вынула стул из-под ручки двери подвала, открыла ее и быстро посторонилась. Бен в это время держал вход в погреб под прицелом.

Эрик не вырвался с ревом из темноты.

У Бена на лбу выступили капли пота. Он подошел, протянул руку, нашарил выключатель на стене лестницы и зажег свет внизу.

Рейчел тоже почувствовала, что вспотела. И виной тому был вовсе не теплый летний воздух.

Разумеется, ей не стоило спускаться вместе с Беном в погреб. Эрик мог быть где-то снаружи, наблюдать за домом и появиться в самый подходящий для него момент. Например, когда они начнут подниматься оттуда, он может напасть на них сверху, на лестнице, где они окажутся в крайне невыгодном положении. Потому она и осталась на пороге, откуда могла видеть лестницу, ведущую в подвал, всю кухню, включая арку, через которую можно попасть в гостиную, и открытую дверь черного хода.

Бен спустился по деревянным ступеням так тихо, как только было возможно, хотя, разумеется, полностью шума избежать не удалось: легкий скрип, шорох.

Спустившись, он поколебался, свернул налево и исчез из виду. Еще мгновение на стене внизу двигалась его тень, которая при таком свете казалась огромной и уродливой, но он пошел дальше, и тень уменьшилась и тоже пропала.

Она взглянула в сторону арки. Отсюда ей была видна часть гостиной, где было по-прежнему пусто и тихо.

Повернувшись в другую сторону, Рейчел заметила большую желтую бабочку, севшую на сетку и вяло помахивающую крыльями.

Снизу раздался грохот — скорее всего Бен обо что-то споткнулся.

Она заглянула вниз. Ни Бена, ни тени.

Арка. Ничего.

Черный ход. Только бабочка.

Еще шум снизу, на этот раз потише.

— Бенни? — тихо позвала она.

Он не ответил. Возможно, не слышал. Она же окликнула его почти что шепотом… Арка, кухонная дверь… Лестница: никаких признаков Бена.

— Бенни, — повторила она, и вдруг внизу мелькнула тень. На мгновение ее сердце дрогнуло, тень казалась такой странной, но тут появился Бен и стал подниматься по ступенькам, и она облегченно вздохнула.

— Внизу ничего, кроме открытого сейфа за котлом, — объяснил он, входя в кухню. — В сейфе пусто, так что, вероятно, он там хранил бумаги, которые раскидал по гостиной.

Рейчел захотелось положить пистолет, обнять Бена покрепче и расцеловать, просто потому что он вернулся из подвала живым и чтобы он знал, как она рада его видеть. Но еще оставался гараж, который надо было осмотреть.

Она молча сняла стул с ручки двери и открыла ее, а Бен стоял с ружьем наготове. И снова никакого Эрика.

Бен остановился на пороге, повозился с выключателем, зажег свет, но все равно в гараже было темновато. Несмотря на окно высоко в стене, освещения было недостаточно. Попробовал другую кнопку, которой поднималась входная дверь. Она свернулась с гулом и шорохом, и яркий солнечный свет залил помещение.

— Вот так-то лучше, — заметил Бен, входя в гараж. Она вошла за ним и сразу увидела черный «Мерседес-560», который лишний раз доказывал, что Эрик побывал здесь.

Открываясь, дверь подняла пыль, которая сейчас лениво вращалась в наклонных солнечных лучах. Наверху в перекладинах суетились пауки, плетя свой искусственный шелк.

Рейчел и Бен осторожно обошли «Мерседес», заглянули в окна (ключи болтались в замке зажигания), даже под машиной посмотрели, но Эрика не обнаружили.

Вдоль всей стены гаража протянулся искусно сделанный верстак. Над ним были развешаны инструменты, причем напротив каждого на стене был изображен его контур. Рейчел заметила, что топора нет на положенном месте, но не акцентировала на этом внимание, потому что целиком была занята поисками Эрика. Ведь не ради же инвентаризации она сюда явилась.

В гараже человеку негде было спрятаться, так что, когда Бен снова заговорил, он уже не шептал:

— Начинаю думать, что он был здесь, но ушел.

— Но вот же его «Мерседес».

— Этот гараж на две машины, так что, может, он держал тут другую, джип или пикап, что-то более пригодное для поездок по горным дорогам. А возможно, понимал, что ФБР может дознаться, что он с собой учудил, и будет за ним гоняться, разыскивая его машину, вот и сбежал в джипе или что там у него было.

Рейчел не могла отвести взгляда от черного «Мерседеса», застывшего, как огромный спящий зверь. Она посмотрела на паутину под потолком. На грунтовую дорогу, ведущую от гаража, освещенную солнцем. Покой этого горного убежища теперь казался менее зловещим, чем по приезде. Ни в коем случае не мирным и безмятежным, и уж совсем не приветливым, но все же менее угрожающим.

— Куда он мог поехать? — спросила она. Бен пожал плечами.

— Откуда мне знать. Но если я пороюсь как следует в доме, что-нибудь может указать мне нужное направление.

— А у нас есть время на поиски? Когда мы оставляли Сару Киль в больнице прошлой ночью, мы еще не знали, что в игру включилось ФБР. Я просила ее не рассказывать о том, что случилось, и не говорить никому об охотничьем домике. Я ведь думала, это партнеры Эрика начнут разнюхивать, будут пытаться что-нибудь из нее выудить, а, с ними-то, надеялась, она справится. Но она не сможет врать правительственному агенту. А если ее убедят, что мы предатели, она, конечно, решит, что поступает правильно, рассказав об этом домике. Поэтому рано или поздно они будут здесь.

— Согласен. — Бен задумчиво разглядывал «Мерседес».

— Значит, у нас нет времени решать, куда мог поехать Эрик. Кроме того, там в гостиной на полу экземпляр досье по проекту «Уайлдкард». Нам только и требуется его собрать и убираться отсюда подобру-поздорову, у нас уже будет необходимое доказательство.

Он покачал головой.

— Конечно, иметь досье важно, даже очень, но не думаю, чтобы этого было достаточно.

Она начала нетерпеливо ходить взад-вперед, стараясь держать пистолет дулом к потолку, чтобы пуля от случайного выстрела не срикошетила от бетонного пола.

— Послушай, в этом досье все, черным по белому. Нам нужно только передать его прессе…

— Во-первых, — перебил Бен, — там в основном сугубо научные вещи — результаты лабораторных испытаний, формулы и все такое. Ни один репортер в этом не разберется. Им придется обратиться к специалистам-генетикам за разъяснениями.

— Ну и?

— Ну и генетик может оказаться профаном или просто консерватором в своем деле, так что в любом варианте он может этому не поверить и сказать репортерам, что это все шутка, мистификация.

— С этим мы справимся. Мы разыщем генетика… Бен снова перебил ее:

— Может быть и хуже. Допустим, репортер передаст бумаги генетику, который сам занят исследованиями в этой области для правительства, для Пентагона. Ведь логично предположить, что федеральные агенты связывались со многими учеными, занятыми исследованием рекомбинантных ДНК, и предупредили их, что к ним могут обратиться за консультацией репортеры с крадеными бумагами, крайне секретными по характеру.

— ФБР не может знать, что я так поступлю.

— Но если у них есть на тебя досье, а у них оно есть, они достаточно хорошо тебя знают, чтобы предположить такую возможность.

— Ну ладно, ты прав, — без энтузиазма согласилась она.

— И тогда поддерживаемый Пентагоном ученый будет просто счастлив ублажить правительство и обеспечить себе жирный кусок, так что он побежит туда сразу, как заполучит бумаги. Конечно, есть доля вероятности, что человек науки не захочет рисковать своими привилегиями или впутываться в дело, связанное с государственными секретами. И в этом случае он про-, сто велит репортеру забирать проклятые бумаги и убираться ко всем чертям и после этого будет держать язык за зубами. Но это в самом лучшем случае. А всего вероятнее, он выдаст репортера ФБР, а репортер выдаст ФБР нас. Бумаги уничтожат, и, готов поспорить, с нами произойдет то же самое.

Рейчел не хотелось верить его словам, но она знала, что он недалек от истины.

В лесу снова заверещали цикады.

— Так что мы теперь будем делать? — спросила она.

Видимо, Бен уже размышлял об этом, пока они безрезультатно обыскивали комнату за комнатой, потому что ответ у него был готов:

— Если у нас будут и Эрик, и бумаги, мы сможем чувствовать себя увереннее. У нас будет не только куча зашифрованных бумаг, которые сможет понять горстка посвященных, у нас будет и ходячий мертвец с пробитым черепом, и, клянусь Богом, это достаточно впечатляюще, чтобы гарантировать нам доступ к любым средствам массовой информации. Все газеты и телестанции будут без конца рассказывать эту историю, не получив никакого экспертного заключения по бумагам. И тогда ни у правительства, ни у кого другого не будет причин хотеть, чтобы мы умолкли навсегда. Как только Эрика покажут по телевизору, его портрет появится на обложках «Тайм», «Ньюсуик», «Нэшнл инкуайрер». Им хватит материала на декаду, а ведущие на телевидении каждый вечер будут отпускать шуточки насчет зомби, так что, убив нас, они ничего не выиграют.

Он перевел дыхание, и у Рейчел создалось впечатление, что сейчас он выступит с таким предложением, которое ей совершенно не понравится.

И он подтвердил ее опасения:

— Значит, так. Как я уже сказал, мне тут надо все обыскать, вдруг удастся докопаться, куда он уехал. Но власти, того и гляди, сюда нагрянут. А мы не можем рисковать экземпляром досье по проекту, так что тебе придется уехать с бумагами, а я…

— Ты хочешь сказать, разделиться? — спросила она. — Ну нет.

— Иначе ничего не получится, Рейчел. Мы…

— Нет.

От одной мысли оставить его ее бросило в дрожь.

Она и подумать не могла о возможности остаться одной и внезапно осознала с необыкновенной четкостью, сколь крепкими стали связывающие их узы за последние сутки.

Она любит его. Господи, до чего же она его любит.

Он смотрел на нее своими ласковыми, успокаивающими карими глазами. Голос его не был покровительственным или командирским, но в нем чувствовалась сила убеждения. С человеком, который так говорит, спорить не станешь. Возможно, он научился так разговаривать во Вьетнаме в трудные моменты с теми, кто ниже по званию. Он пояснил:

— Ты заберешь отсюда бумаги, сделаешь еще копии, пошлешь их друзьям в разные концы страны, а оставшиеся спрячешь так, чтобы можно было быстро до них добраться. Тогда нам не придется беспокоиться, что мы потеряем этот единственный экземпляр или что его у нас отнимут. У нас будет хорошая гарантия. Тем временем я тщательно здесь пороюсь, посмотрю, что попадется. Если найду что-то, указывающее, как отыскать Эрика, я встречусь с тобой в заранее назначенном месте, и мы отправимся в погоню. Если ничего не найду, мы встретимся и спрячемся вместе и будем решать, что делать дальше.

Ей не хотелось расставаться, оставлять его здесь одного. Может, Эрик где-нибудь рядом. Или вдруг нагрянут агенты ФБР. В любом случае Бена убьют. Но его аргументы были убедительными. Черт бы все побрал, он был прав.

И тем не менее она попыталась возразить:

— Если я поеду одна и заберу машину, как же доберешься ты?

Он взглянул на часы, но не для того, чтобы узнать время (как она подумала), а чтобы дать ей понять, что следует торопиться.

— Ты оставишь мне «Форд», — велел он. — Его скоро тоже придется бросить, потому что полицейские возьмут его на заметку. А ты поедешь в этом «Мерседесе».

— Они и «Мерседес» объявят в розыск.

— Конечно. Но они узнают, что разыскивается черный «Мерседес-560» с этими номерными знаками, управляемый похожим на Эрика мужчиной. А тут ты сядешь за руль, не Эрик, а номерные знаки мы снимем с одной из машин, припаркованных у дороги там, внизу. Так что этого будет достаточно.

— Я вовсе не уверена.

— А я уверен.

Поеживаясь, будто на дворе стоял ноябрь, а не июнь, Рейчел спросила:

— А где мы потом встретимся?

— В Лас-Вегасе. Его ответ удивил ее.

— Почему именно там?

— В Южной Калифорнии для нас слишком опасно. Не уверен, что нам здесь удастся спрятаться. Но если мы поедем в Вегас, у меня там есть местечко.

— Какое местечко?

— У меня там мотель на бульваре Тропикана, к западу от побережья.

— Ты крутишь дела в Вегасе? Старомодный консерватор Бекки Шэдвей — делец в Вегасе?

— Моя компания по торговле недвижимостью время от времени приобретала там собственность, но дельцом меня вряд ли можно назвать. По меркам Лас-Вегаса все это мелочевка. В данном случае речь идет о старом мотеле всего на двадцать восемь комнат, с бассейном. И ремонт там требуется основательный. Он вообще сейчас закрыт. Я подписал купчую две недели назад, и в следующем месяце мы хотим его снести и построить новый — на шестьдесят домиков, с рестораном. Там еще не отключили электричество. Квартира менеджера довольно убогая, но ванная комната в порядке, есть мебель, телефон. Мы могли бы там спрятаться, переждать, придумать, что делать дальше. Или просто подождать, когда Эрик окажется у всех на виду и ФБР не сумеет больше все скрывать. Так или иначе, если нам не удастся узнать, где он, нам остается только прятаться, больше ничего.

— Значит, я должна ехать в Вегас?

— Так будет лучше всего. В зависимости от того, насколько сильно ФБР жаждет нас изловить, — а если учесть, что поставлено на карту, то я полагаю, они ни перед чем не остановятся. Они скорее всего разослали уже своих людей по главным аэропортам. Ты можешь ехать по шоссе вдоль озера Сильвервуд, затем свернуть на шоссе 15 и добраться до Вегаса к вечеру. Я последую за тобой через пару часов.

— Но если появится полиция…

— Если мне не надо будет беспокоиться о тебе, я легко ускользну от них.

— Думаешь, они такие профаны? — обиженно спросила она.

— Нет. Я просто знаю свои возможности.

— Потому что тебя к этому готовили. Но то ведь было больше пятнадцати лет назад.

Он криво улыбнулся:

— А кажется, будто вчера.

И он держал форму — что верно, то верно. С этим она не могла не согласиться. Как это он сказал о Вьетнаме — что-то вроде того, что там учишься быть всегда готовым к чему угодно — например, к тому, что мир всего за одни сутки может стать темным и враждебным, причем как раз тогда, когда ты меньше всего этого ждешь…

— Рейчел? — окликнул он, снова глядя на часы. Она поняла, что, если хочет выжить, если хочет быть с ним вместе в будущем, ей надо его слушаться.

— Ладно, — согласилась Рейчел. — Ладно. Мы разделимся. Но мне страшно, Бенни. Наверное, я не такая уж крутая, как казалось. Прости, но я ужасно боюсь.

Он подошел и поцеловал ее.

— Бояться вовсе не стыдно. Страха нет только у сумасшедших.