Гитлер: когда и как начинать войну?
Надвигавшийся новый экономический кризис вынудил гитлеровцев пересмотреть в 1937 г. сроки развязывания военных авантюр. Перевод хозяйства на военные рельсы и бешеная гонка вооружений позволили Германии несколько оттянуть наступление промышленного спада. За внешним благополучием крылась, однако, еще более серьезная и неотвратимая угроза. Сокращение экспортных возможностей из-за однобокого развития экономики, истощение сырьевых и валютных ресурсов ставили страну на порог катастрофы. Несмотря на такую экстренную меру, как частичная продажа иностранных активов, нехватка валюты задерживала выполнение программы вооружений. К концу года валютный и девизный фонд Рейхсбанка едва мог обеспечить расходы на содержание дипломатической и консульской служб за границей. Оказавшись перед перспективой экономического краха и крушения режима, гитлеровцы решили искать выхода в развязывании военных авантюр, не дожидаясь выполнения четырехлетней программы. Наглый блеф и шумные угрозы, обильно сдобренные антикоммунистической приправой, за которыми скрывался животный страх и готовность в случае отпора немедленно отступить, стали характерными повадками гитлеровцев.
«Директива о единой подготовке вермахта к войне», подписанная военным министром Бломбергом 24 июня 1937 г., может служить иллюстрацией начального периода планирования нацистами актов международного разбоя. В качестве исходного пункта документ содержит констатацию, что в 1937 г. для Германии не существовало какой-либо опасности ни на западе, ни на востоке. Англия, Франция и Россия не стремятся к войне и не готовы к ней.
«Несмотря на эти факты, – говорилось в директиве, – неустойчивое политическое равновесие в мире, не исключающее неожиданных инцидентов, требует постоянной готовности вооруженных сил Германии к войне. Это необходимо:
а) чтобы в любое время отразить нападение и
б) чтобы быть в состоянии использовать военным путем политически благоприятные условия, если таковые возникнут. (Курсив мой. – Авт.)
Подготовка вооруженных сил к возможной войне должна вестись в течение мобилизационного периода 1937/38 г. в соответствии с изложенными соображениями».
Итак, Германия еще слаба и пока не смеет думать о большой войне. Тем не менее она жадно выискивает ситуацию, когда можно схватить кусок, который плохо лежит.
Таким «куском», по расчетам гитлеровцев, была в первую очередь Австрия. Чем больше они убеждались в желании западных держав опереться на фашизм для предотвращения «социального хаоса» в Европе, тем сильнее был соблазн прибрать к рукам золотую наличность австрийского банка и захватить выгодные стратегические позиции для новых авантюр.
…Обширный кабинет «фюрера» в недавно построенном здании рейхсканцелярии. Замысловатые металлические люстры, длинный стол, в одном из углов – огромный глобус. Здесь 5 ноября 1937 г. состоялось тайное совещание, положившее начало практическому планированию новой мировой войны.
Присутствовали 7 человек: Гитлер, военный министр Бломберг, главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник фон Фрич, главнокомандующий флотом гросс-адмирал Редер, главнокомандующий военно-воздушными силами Геринг, министр иностранных дел Нейрат, военный адъютант «фюрера» полковник Хосбах. Последнему история обязана записью совещания.
В основу рассуждений Гитлера, призванных «обосновать» разбойничьи замыслы германского фашизма, был положен глубоко лживый тезис, что немецкая раса якобы была «лишена пространства» и что дальнейшее пребывание в таком состоянии представляло бы «величайшую опасность».
Высказав утверждение, что положение Германии нельзя улучшить ни автаркией, ни увеличением ее роли в мировом хозяйстве (второе положение противоречило здравому смыслу), «фюрер» продолжал:
«…единственным выходом, быть может, кажущимся нам мечтой, является приобретение обширного жизненного пространства… Понятно, что это стремление не встречает интереса в Женеве и со стороны насытившихся государств. Если обеспечение продовольственного снабжения стоит у нас на первом плане, то необходимое для этого пространство можно искать только в Европе, а не в эксплуатации колоний, если не исходить из либеральных капиталистических воззрений. Речь идет не о приобретении людей, а о приобретении пространства, пригодного для сельского хозяйства. Целесообразнее также искать сырьевые районы непосредственно по соседству с Германией, в Европе, а не за океаном, причем решение должно дать результат для одного-двух последующих поколений… А что всякое расширение пространства может происходить только путем преодоления сопротивления и причем с риском, это доказано историей всех времен, в том числе Римской империей, Британской империей. Неизбежны также и неудачи. Ни раньше, ни сейчас не было и нет территорий без хозяина; наступающий всегда наталкивается на владельца.
Для Германии вопрос стоит так: где можно добиться максимального выигрыша путем минимальных усилий?»
В ответе на вопрос Гитлер исходит из того, что на первом этапе борьбы за мировое господство придется вступить в схватку с империалистическими конкурентами.
«Германская политика должна иметь в виду, – говорил он, – двух заклятых врагов – Англию и Францию, для которых мощный германский колосс в самом центре Европы является бельмом на глазу, причем оба государства заняли отрицательную позицию в вопросе дальнейшего усиления Германии как в Европе, так и в других частях света… Фюрер не разделяет мнения, что (Британская) империя несокрушима… Английская метрополия в состоянии защищать свои колониальные владения только в союзе с другими государствами, но никак не своими силами…
Положение Франции более благоприятно, чем положение Англии. Французская империя территориально расположена лучше, жители ее колониальных владений используются для несения военной службы. Но Франция переживает внутриполитические трудности…»
Военно-стратегические и экономические соображения определяли направление первого удара. «Фюрер» констатирует:
«…в любом случае военных осложнений нашей первой задачей должен быть разгром Чехии и одновременно Австрии, чтобы снять угрозу с фланга при возможном наступлении на запад… Присоединение обоих государств к Германии означает с военно-политической точки зрения значительное облегчение положения вследствие сокращения протяженности и улучшения начертания границ, высвобождения вооруженных сил для других целей и возможности формирования новых соединений в количестве примерно 12 дивизий, причем на каждый миллион жителей приходится одна новая дивизия».
Итак, первыми жертвами должны стать Австрия и Чехословакия. В отношении дальнейшего Гитлер достаточно осторожен: все будет зависеть от обстановки.
Цитируемый документ позволяет проследить, насколько пагубной была политика «невмешательства» и «нейтралитета», проводившаяся западными державами.
Убеждение в том, что Англия и Франция не окажут противодействия, поощряло руководителей рейха к подготовке захвата Австрии и Чехословакии задолго до того, как могли бы позволить себе помериться силами с западными державами, не говоря уже о возможности противостоять единому фронту Англии, Франции и СССР.
«Вообще фюрер полагает весьма вероятным, – говорится в том же документе, – что Англия, а также предположительно и Франция, втихомолку уже списали со счетов Чехию и согласились с тем, что когда-нибудь этот вопрос будет решен Германией. Трудности, переживаемые империей, а также перспектива вновь быть втянутой в длительную европейскую войну являются решающими для неучастия Англии в войне против Германии. Английская позиция наверняка не останется без влияния на позицию Франции. Выступление Франции без поддержки Англии с перспективой, что наступление захлебнется перед нашими западными укреплениями, является маловероятным. Без участия Англии нельзя ожидать также, чтобы Франция прошла через Бельгию и Голландию…»
Какое место в тех планах отводилось СССР? Рассматривая на карте огромные пространства Советской страны, где собирался создать германскую Индию (основу будущего могущества рейха), задумывался ли Гитлер над тем, что путь в ее пределы всегда оканчивался для завоевателей катастрофой?
Занятый расчетом конъюнктурных комбинаций в Центральной Европе, Гитлер учитывал, что Советский Союз займет непримиримую позицию в отношении агрессии. Но ставка делалась на большое расстояние, отделяющее СССР от места подготавливаемого преступления, на отсутствие у него общей границы с Австрией и Чехословакией. Большие надежды возлагались на союз с Японией, заключенный под «чисто идеологической» вывеской «Антикоминтерновского пакта».
«Военное вмешательство России, – говорится в цитируемом документе, – необходимо предотвратить быстротой действий наших войск».
Такова суть изложенного Гитлером плана. Для подкрепления своей «аргументации» он ссылается на опыт таких предшественников, как Фридрих II и Бисмарк.
«Для решения германского вопроса может быть только один путь – путь насилия, а он всегда связан с риском. Борьба Фридриха Великого за Силезию и войны Бисмарка против Австрии и Франции были связаны с величайшим риском, а быстрота, с какой действовала Пруссия в 1870 г., не позволила Австрии вступить в войну. Если при дальнейшем рассуждении исходить из решения применять силу, связанную с риском, то тогда остается еще дать ответ на вопросы: „когда?“ и „как?“».
Далее Гитлер рассматривает три варианта развязывания войны. Первый обоснован тем соображением, что с 1943—1945 гг. время будет работать против Германии, которая начнет отставать от своих противников в уровне вооружений, ее экономические ресурсы могут истощиться.
«…Если фюрер будет еще жив, – говорится в документе, – то не позже 1943—1945 гг. он намерен обязательно решить проблему пространства для Германии».
Второй вариант предусматривался на случай возникновения во Франции внутриполитического кризиса, который лишил бы ее возможности выступить против Германии. Это будет означать, что пришел час для выступления против Чехия,
Третий вариант исходил из расчета, что Франция может быть связана в результате ее войны с каким-либо государством. Подразумевался англо-франко-итальянский конфликт. (Не случайно Гитлер хотел, чтобы Италия как можно глубже увязла в испанских делах).
«Фюрер считает, что определенным образом приблизилась возможность третьего варианта, который может наступить как результат существующих в настоящее время противоречий в районе Средиземного моря и который он намерен использовать, если появится возможность, в любое время, даже и в 1938 г. …Момент для нашего нападения на Чехию и Австрию должен быть поставлен в зависимость от хода итало-англо-французской войны и не должен, скажем, совпадать с началом военных действий этих трех государств. Фюрер не думает также заключать военных соглашений с Италией, а намерен, используя эту благоприятную возможность, которая может представиться лишь один раз, самостоятельно начать и провести кампанию против Чехии, причем нападение на Чехию должно быть осуществлено „молниеносно“».
Интересна реакция слушателей. По свидетельству Хосбаха, они были потрясены. Но чем? Принимая самое непосредственное участие в создании армии для агрессии, фашистские генералы восприняли провозглашенные фюрером цели как отвечающие их взглядам. Зато нарисованная им перспектива вовлечения Германии в войну, да еще на два фронта, вызвала тревогу. В осторожных выражениях генералы разъяснили «фюреру», что армия еще не готова выдержать столкновение с западными державами. Она не может пойти на этот риск, даже если Англия и Франция окажутся в состоянии войны с Италией. Кроме того, чехословацкие укрепления «крайне затруднят» наступление. Опасение высказал и Нейрат. Итало-англо-французский конфликт, заметил он, еще нельзя считать делом близкого будущего.
Заявление Гитлера и реакция слушателей свидетельствовали, что в конце 1937 г. фашистский рейх с военной точки зрения не был готов осуществить намеченные Гитлером захваты. Тогда почему же фашистская Германия через 4 месяца после описанного совещания беспрепятственно захватила Австрию? (4)