Глава 21

— Все в порядке?

— Все в порядке. — Она улыбнулась, и инстинктивно ее рука потянулась к золотой фасолинке на шее.

Она поиграла с ней пару секунд, смотря на мужа. Джессика пережила эти сутки, Хоугтон не вернулся. — Я люблю тебя, Ян.

— Дорогая, я тоже люблю тебя. С тобой правда все в порядке? — Он казался таким озабоченным ее состоянием.

— Не беспокойся. А как ты?

Его глаза были красноречивее слов.

Сейчас Ян находился в окружной тюрьме и был одет в грязный комбинезон, который ему выдали. Они запихнули его одежду в сумку и возвратили Мартину. Накануне тот переслал их Джессике вместе с «вольво». После чего она приняла две таблетки из числа тех, которыми снабдила ее Астрид.

— Мартин говорит, они могут дать тебе условно. — Но они оба помнили статью, прочитанную накануне суда. Речь в ней шла об отмене условного наказания за изнасилования. В данный момент общество не было настроено снисходительно.

— Посмотрим, Джесси, но особенно не надейся. Мы попытаемся.

Что произойдет, если его не выпустят условно? Она даже не задумывалась. Позже. Еще одно «позже», как суд и приговор.

— Ты хорошо вела себя? Без паники, без чудачеств? — Ян знал ее слишком хорошо.

— Я была паинькой. Астрид заботилась обо мне. — Джесси не упомянула о Хоугтоне и безумной ночи, с которой ей пришлось бороться с помощью таблеток, чтобы выжить. Она ползла через прошлую ночь, как сквозь минное поле.

— Она здесь?

— Да, ждет внизу. Астрид не хотела тебя смущать. Поняла, что нам нужно побыть вдвоем.

— Скажи ей, что я люблю ее. Я рад, что ты здесь не одна.

Джесси, я так беспокоился за тебя. Обещай мне, что ты не сделаешь ничего дурного. Пожалуйста. Обещай.

Его глаза умоляли.

— Обещаю. Честно, дорогой. Я в порядке.

Но в это верилось с трудом. Они оба выглядели не лучшим образом. Опустошенные, потрясенные, истощенные, Ян с двухдневной щетиной. С полчаса они обменивались бессвязными банальностями все еще не вышедших из шока людей.

Джесси изо всех сил старалась не заплакать, и ей это удавалось до тех пор, пока она не села в машину к Астрид.

То были слезы гнева и боли.

— Они держат его в клетке, как животное! — А эта проклятая женщина работает, наверное, в своем офисе, живет как ни в чем не бывало. Она отомстила и теперь может радоваться. Пока Ян гнил в тюрьме, а Джесси сходила с ума по ночам.

Астрид отвезла ее домой, приготовила обед и подождала, пока та не задремала. Наступившей ночью ей было легче, отчасти из-за того, что она была слишком измотана, чтобы мучить себя размышлениями. Она просто спала. А рано утром Астрид вернулась с клубникой, свежим номером «Нью-Йорк тайме» и журналом мод, как будто для Джессики это представляло какой-то интерес.

— Мадам, что бы я без вас делала?

— Спала дольше, наверное. Но я поднялась и решила заглянуть.

Джесси помотала головой и обняла подругу, когда та налила две чашки чая. Астрид ей послало само провидение. Еще двадцать семь дней до вынесения приговора. И кто знает, что ждет потом.

Отвлечься от горестных мыслей Джесси помог бы бутик, который бы занимал большую часть ее времени, но пока она не была готова вернуться туда. Она изредка звонила в магазин и полностью положилась на Катсуко. Астрид взяла ее с собой к парикмахеру — скорее лишь для того, чтобы присматривать за ней. Джесси могла встречаться с Яном дважды в неделю, жизнь в перерывах между свиданиями пугала ее своей бесцельностью.

Она начинала что-то говорить и теряла нить разговора, вынимала предметы из сумочки и забывала, зачем она их вынула. Слушала Астрид и смотрела сквозь нее. Джессика не придавала этому значения. Она ощущала себя потерянным ребенком, цепляющимся за новую мать. Астрид. Но без Яна все теряло смысл. И больше всего — жизнь. А без общения ей было трудно убедить себя в том, что она еще существует. Астрид пыталась удерживать Джессику на плаву до следующего свидания с мужем.

На последней странице газеты через день после суда появилась маленькая заметка. Но никто не позвонил, только те два друга, которые дали хвалебные отзывы о Яне. Они были потрясены случившимся. Астрид ответила на звонки, Джессика оставила каждому из них сообщение. Она не хотела ни с кем сейчас разговаривать.

В понедельник она вернулась на работу. Зина и Катсуко были подавлены. Кэт прочитала статью, но не упомянула о ней по телефону. Услышав ее голос, Джесси поняла, что ей не хочется обсуждать с ними свою трагедию. Когда Астрид и Джесси вошли в бутик, на мгновение возникло некоторое замешательство. По глазам девушек было видно, что они все знают.

Джесси обняла их обеих.

Теперь они знали, почему Хоугтон приходил в магазин, почему Джесси была такой взвинченной и куда делся «морган».

— Джесси, что мы можем сделать?

— Только одно. Давайте обойдемся без обсуждений. Сейчас я ничего вам не могу сказать. Разговоры не помогут.

— Как Ян?

— Пытается пережить.

— Ты знаешь, что будет дальше?

Она отрицательно покачала головой и опустилась в свое кресло.

— Нет. Я ответила на все вопросы? — Она посмотрела на их лица, уже чувствуя себя усталой.

— Тебе нужна помощь по дому, Джесси? — Зина наконец раскрыла рот. — Тебе, наверное, одиноко. А я живу не очень далеко.

— Спасибо, я дам тебе знать.

Она обняла ее и направилась в кабинет с Астрид, шедшей по пятам. Меньше всего она хотела провести вечера, выслушивая утешения Зины. У дверей своего офиса она повернулась:

— Да, вот что. В последующие несколько недель вы меня будете видеть не так часто. Мне нужно сделать кое-что для Яна. Я буду появляться здесь, как только смогу, но вам придется попотеть. Так же, как и прежде. Договорились? — Катсуко отдала честь, и Джесси улыбнулась. — Приятно снова вернуться к вам.

— А что, если я встряну и помогу? — Астрид, устроившись за столом, с интересом смотрела на нее.

— Сказать по правде, помощь не нужна. Кэт держит здесь все под контролем. Единственная проблема — во мне. Утром, вечером, ночью.., ты знаешь.

Астрид действительно знала. Она видела лицо Джессики в половине девятого утра и слышала ее голос в два. Это объясняло, какими были ночи. Ужас от того, что дневной свет никогда не озарит ее комнату. Что Ян никогда не вернется домой. Что Хоугтон сломает дверь и изнасилует ее. Страхи настоящие и вымышленные, призраки и люди, о которых не стоило упоминать, — все смешалось в голове Джессики.

— Когда ты предполагаешь закончить работу? Я заберу тебя. Мы можем сегодня пообедать у меня, если ты не против.

— Ты так добра.

Астрид понимала состояние подруги. Она испытывала громадное уважение к мужеству, с которым Джесси справлялась со своими трудностями.

Большую часть своих усилий Джессика направила на смягчение приговора Яна. Она дважды встречалась с должностным лицом, в чьем ведении находилось его дело, а также день и ночь преследовала Мартина. Что он делал? Что он задумал? Разговаривал ли он с этим должностным лицом? Каково было его впечатление? Должен ли Мартин поговорить с его начальством?

Однажды во время ленча она даже осмелилась подойти к судье.

Он выразил ей сочувствие, но не хотел, чтобы на него оказывалось давление. Она также получила весточки от нескольких друзей издалека, отмечавших положительные качества Яна. Пришло письмо и от его агента, в котором выражалась надежда, что Ян будет освобожден и сможет завершить свою книгу, тогда как тюремное заключение положит конец его карьере.

Пришел День Благодарения, прошедший как и любой другой день. По крайней мере Джессика старалась делать вид, что так и было. Она провела его как обычный выходной вместе с Астрид. В тот день не было посещений. Ян отметил его засохшим сандвичем с цыпленком, читая письмо от Джесси. Она съела бифштекс у Астрид, которая в этот раз не поехала на ранчо своей матери.

Джессика работала день и ночь, прикидывая, что еще сделать для смягчения приговора, и неожиданно перенося всю энергию опять на «Леди Джей», как никогда прежде. Дома она сделала все: убралась в подвале, вычистила гараж, перебрала одежду, вымыла кабинет — все, что угодно, лишь бы не думать. Может быть, в конце месяца он вернется домой. Может быть, они дадут ему условно… Ее постоянно преследовал страх. Некуда скрыться от него. Острый, пронизывающий, нескончаемый ужас. За рамками человеческого понимания. Но Джессика больше не была человеком. Она мало ела, мало спала. Она не позволит себе чувствовать. Она не отважится быть человеком. Люди ломались, и это пугало ее больше всего. Сломаться. Как Шалтай-Болтай. И вся королевская конница, вся королевская рать.., вот чего она боялась.

Ян все понимал, но не мог протянуть ей руку. Он не мог прикоснуться к ней, обнять ее, снова вернуть к жизни. Он ничего не мог сделать, разве что смотреть на нее через окно и разговаривать по телефону, когда она нервно играла со шнуром и рассеянно сдергивала наушники.

Ян продолжал таять на ее глазах — небритый, немытый, плохо кормленный, с темными кругами под глазами, которые казались с каждым разом темнее.

— Ты что, там не спишь? — В ее голосе звучала нескрываемая боль.

Он жалел Джессику, но не мог ей помочь. Они оба отдавали себе в этом отчет. Ян боялся, что она начнет ненавидеть его за все мучения. Он ужасался при одной мысли об этом.

— Сплю время от времени. — Он попытался улыбнуться. — А что с тобой? Похоже, у тебя под глазами многовато грима. Я прав?

— А ты бываешь когда-нибудь не прав? — Она улыбнулась в ответ и пожала плечами, опять сдернув наушники.

Джессика похудела на двенадцать фунтов, но спала лучше, хотя ее внешний вид оставлял желать лучшего. Помогли новые красные таблетки. Они оказались эффективнее желтых и даже более сильных синих. Красные — это уже что-то другое. Она не обсуждала лекарства с Яном. Он придерживался иного мнения на этот счет. Джессика была осторожна. Таблетки облегчали ей жизнь. Встречи с Яном были ее единственной отрадой, а в перерывах ей приходилось с трудом продираться сквозь застывшие дни. Таблетки делали это за нее. Астрид выдавала их по одной, никогда не оставляя пузырек.

Ян сошел бы с ума, если бы узнал. Она торжественно пообещала ему после смерти Джейка больше не употреблять никаких таблеток. Он простоял у ее кровати всю ночь, пока ей промывали желудок, после чего Джессика и поклялась. Она вспоминала об этом иногда, проглатывая очередную таблетку. Но ей приходилось их принимать. В противном случае она бы умерла. Так или иначе. Джессика боялась выпрыгнуть из окна против своей воли. Боялась маленьких демонов, хватающих ее и заставляющих делать то, чего она не хотела. Она избегала разговоров с покупателями в магазине, боясь сказать что-нибудь невпопад. Она больше не могла сдерживать себя. Ни в чем. Джессика более не держала в своих руках бразды правления.