2.

За кого принимали жители Щелиц заполонивших деревню «казенных мужчин» – неизвестно. Но Тамара, похоже, не сомневалась ни секунды – причиной для сего нашествия послужило не что-нибудь, а лишь ее водочный бизнес. А поводом стал донос злейшей конкурентки, Марьяны-самогонщицы, – догадки свои бизнес-леди деревенского разлива озвучила громко, возмущенно и нецензурно. После чего – фактически без паузы – на удивление спокойно предложила после составления протокола съездить на другой конец деревни, вместе с ней и понятыми. Чтобы, значит, вдругорядь из города не мотаться, не жечь лишний раз бензин. А уж сараюшку, где Марьяна скрывает орудие производства, она, Тамара, покажет.

Вероятно, посчитав молчание незваных гостей за согласие, водочная королева окрестностей поинтересовалась вовсе уж деловито: за какую разумную сумму ей вернут конфискованный товар? Сами ведь, понятно, пить не смогут, не те у городских желудки…

Однако ростки взаимопонимания тут же увяли – едва Тамара обнаружила, что Лесника с Алладином не интересуют ни ящики с водочными бутылками, ни канистры с техническим спиртом. Интерес гостей к Петру-шоферу был непонятен – а значит, заведомо опасен. Губы женщины сжались плотно, как створки ракушки.

– Не знаю никакого Петра! – буркнула Тамара. Уселась на лавочку, скрестила руки на груди и замолчала. Всем видом показывала: хоть пытайте, ничего не скажу. И проигнорировала намеки на то, что запасы паленой водки и ингредиентов для ее приготовления можно выкупить не за деньги, а за информацию.

Вот вам и менталитет… Лесник удивился. Алладин тоже – не могло быть в отношениях его агента с этой торговкой ничего особо криминального. Возил ей спирт из города, конечно, – так ведь от водочного бизнеса Тамара не отказывается и не открещивается. Что-то здесь не так…

Пытать ее не стали. Не от избытка гуманизма, хотя времени искать психологические подходы не было. Но и прятать то, что остается от человека после самого жесткого варианта экстренного потрошения, – тоже затрата времени. Использовали шприц с правдорезом.

И тут пришлось удивится еще раз: женщина продолжала отрицать знакомство с Петром. Равно как и факт ночевки у нее человека с приметами Светлова.

– Гипноблок, – покачал головой срочно вызванный Костоправ. – Здоровенный, как железобетонная плита. Суггестор экстра-класса может что-нибудь и сделает, недели за три кропотливой работы…

– Странно, – сказал Алладин Леснику чуть позже, наедине. – Если что-то ей сногсшибательное известно, отчего стандартным способом не воспользовались? К чему такие сложности?

Действительно, странно. Стандартным способом зачистки концов здесь, в Щелицах, стал выстрел в голову. Не только три женщины в увенчанной антеннами избе, но и Анна, с которой агент Алладина полгода прожил во внебрачном сожительстве, погибла именно так… А уж она-то наверняка имела куда больше информации о сожителе, чем подпольная торговка.

– Как бы этот гипноблок чего большего не скрывал, – задумчиво сказал Лесник.

– Примем меры, – сумрачно ответил Алладин.

Меры приняли. Тамара получила инъекцию успокаивающего и без протестов расположилась в зарешеченном отсеке одного из кунгов. Ладно хоть не в криокамере рефрижератора. Первый трофей, совсем не радующий.

Обыск дома никаких интересных результатов не принес – если, конечно, не интересоваться технологией подпольного разлива псевдоводки и относительно работоспособными конструкциями из трех сломанных телевизоров.

Однако находка, заставившая призадуматься, состоялась-таки. Не здесь – в избе, где три женщины (ныне мертвые), отвечали (покуда были живы) на звонки граждан и гражданок, привлеченных рекламой в «Магическом вестнике». Содержимое найденного в подполе тайника заставило Лесника удивленно присвистнуть…