Глава 9
Пройти курс лечения от наркотической зависимости Саймон наотрез отказался, сославшись на Всегалактическую Декларацию о Правах Личности. По закону до тех пор пока он не совершил на почве наркомании ни одного преступления, никто не мог подвергнуть его лечению насильно – а Саймон не такой дурак, чтоб засветиться на уголовщине. В больнице его дважды навестил полицейский инспектор. Саймон давал показания сбивчиво и сумбурно, акцентируя внимание не на фактах, а на своих переживаниях: мол, он, оторванный от жизни человек искусства, кинокритик, хотел написать статью о современном манокарском кино, и тут его чуть не съели, для него это слишком драматическое потрясение, он все еще до конца не оправился, не надо насчет наркотиков – метарин он принимает как стимулятор, чтобы выйти из творческого кризиса, известно ведь, что метарин не вызывает привыкания, это и доктор может подтвердить… Что?.. Нет-нет, он никогда не пробовал более сильные препараты. У него слабая нервная система, поэтому обойтись без стимуляторов он никак не может. Он – чуткая творческая натура, и его глубоко ранит все происходящее вокруг, вы должны это понять…
В конце концов полицейский плюнул и ушел, а Саймон, слабо улыбнувшись, поздравил себя с победой. Пусть эти тупицы презирают его – они ведь не подозревают, с кем имеют дело! Это он все устроил. Если б он не завел манокарцев, не было бы ни экспедиции в Рисахэи, ни сбитого силарского аэрокара, ни охоты за киборгом, ни плачевной попытки завербовать Гонщика, ни того погрома, который Гонщик учинил на звездолете, ни нападения дволлов… Грандиозное шоу – и все это организовал один человек, Саймон Клисс. Вот что значит быть прирожденным эксцессером!
Через сутки силы Саймона более-менее восстановились, ему разрешили покинуть больницу. Первым делом он пошел на почту и отправил Терезе Салкадо на Ниар еще один сувенир с кристаллом. Отснятые материалы бесценны, они должны как можно скорее попасть в «Перископ». Саймон заранее предвкушал всеобщее изумление и восхищение. Он будет героем дня! Везти кристаллы с собой слишком рискованно, в дороге всякое случается, а космическая почта не подведет. Саймон знал в общих чертах, как она работает: автоматическая капсула мчится через гиперпространство на непостижимой для человеческого ума скорости, которая во много раз превышает скорость кораблей с живым экипажем. Через час кристалл будет на Ниаре. Для страховки у Саймона оставалась копия, но она вряд ли понадобится. Космическая почта редко дает сбои.
После этого он забронировал билет на первый же пассажирский космолайнер до Ниара. Лайнер прибывал в систему Раксы через три дня, и Саймон решил провести это время на Рошегене (чтобы случайно не столкнуться на пересадочной станции с киборгом). Космопол больше не проявлял к нему интереса – помог образ несчастного, слабого, пришибленного человека, которого Саймон так блестяще изображал. Впрочем, это была не только игра. Несмотря на осознание своего триумфа, Саймон и правда чувствовал себя раздавленным и несчастным: Шидал слишком жестоко обращался с ним, пока они отсиживались в кабинете Мажирава. Чтобы залечить душевные раны, ему нужен мейцан… и очень скоро он получит мейцан. Тогда Саймон Клисс опять превратится в бога.
В ожидании космолайнера он безвылазно сидел в дешевом номере отеля и смотрел новости. Из новостей узнал, что администратор второго уровня Кезем и администратор третьего уровня Шидал освобождены из-под стражи, но обоим пришлось дать подписку о невыезде. Они уже успели сделать официальное заявление о своей непричастности к нападению на силарский аэрокар: приказ отдал администратор первого уровня Мажирав, находившийся в тот день в стрессовом состоянии, и Кезем, его заместитель, ничего не мог сделать, но зато Кезем якобы уговорил своего начальника не добивать упавший в ущелье поврежденный аппарат. Выслушав объяснение, Саймон ухмыльнулся: каждый выкручивается как может. А ему наплевать, скоро его здесь не будет. Он стоит выше всей этой возни.
В дверь постучали.
– Кто там? – насторожился Саймон.
– Полицейский инспектор. Откройте, господин Раос.
Саймон поднялся и подошел к двери (в этом дрянном отеле не было пультов дистанционного управления). Перед тем как открыть, сделал унылое лицо – он уже убедился в своем интеллектуальном превосходстве над инспектором и собирался от души позабавиться. Распахнул дверь, после чего произошло две вещи: во-первых, Саймон обнаружил, что на пороге вместо полицейского стоит Шидал; во-вторых, что-то слабо кольнуло его в грудь.
– Господин Раос, да вы плохо выглядите! – воскликнул манокарец. – Вам нужен свежий воздух. Пойдемте прогуляемся!
Механически переставляя ноги, Саймон позволил вывести себя из отеля. Вдвоем они побрели по дороге, которая огибала обшарпанные здания и уводила к капустным плантациям. В голове клубился туман, но понемногу в этом тумане начали оформляться мысли: Шидал – опасный тип… хочет убрать свидетеля… надо позвать на помощь…
– Сейчас очухаетесь, – сообщил манокарец, остановившись. – Я вколол вам вектин, его действие быстро проходит.
Поблизости никого не было, только автомат с облезлым корпусом собирал разбросанные на дороге капустные листья.
– Не смейте меня убивать… – Саймон вновь обрел способность говорить, хоть язык и заплетался. – Космопол позову…
Ему в живот уставился ствол миниатюрного лазерного пистолета.
– Я ничего про вас не рассказывал… – умоляюще прошептал Саймон.
– Раос, не вздумайте проболтаться! Если вы скажете что-нибудь лишнее полицейским, репортерам или моим соотечественникам, я где угодно вас найду. Поняли? Вы думаете, что я не смогу вас разыскать, но это не так, – Шидал хищно оскалился и ткнул Саймона стволом пистолета в солнечное сплетение.
Саймон согнулся пополам, хватая ртом воздух. Когда боль утихла и он смог выпрямиться, манокарец как ни в чем не бывало продолжил:
– Вы живы по двум причинам, Раос. Я временно нахожусь под надзором Космопола, и если я сейчас совершу убийство, есть риск, что меня разоблачат. А кроме того, я человек справедливый.
Справедливый?.. До чего бессовестно врет, подумал Саймон, справедливые люди так себя не ведут!
– Я вам кое-чем обязан, Раос. Фигурально выражаясь, вы спустили меня с цепи. – Снова эта страшная хищная усмешка – увидав ее, Саймон попятился. – Поэтому мне не хочется вас убивать. Живите… Но помните: никому ни слова о том, что я сделал на корабле.
– Никому не скажу, – почти всхлипнул Саймон. – Обещаю вам…
– Раос, меня теперь никто не остановит! Я любой ценой пробьюсь на первый уровень и через несколько лет стану президентом Манокара. Приглашу вас тогда к себе в гости, хотите?
Саймон начал мелко дрожать, но сумел выдавить:
– Вы очень добры, ваше превосходительство…
– Пока все идет прекрасно. Кезем – слабохарактерный зануда, мы с ним поладили. Я согласился покрыть его промахи, а он – мои. Так что из этой истории я выйду без потерь и даже с повышением, – Шидал весело осклабился. – Спасибо вам, Раос. Вы помогли мне прозреть, но это не спасет вас, если проболтаетесь.
– Я никому ничего не скажу.
Пусть Шидал становится президентом, тем хуже для великого Манокара. Саймона это не касается.
– Пошли, – спрятав наконец лазер, позвал манокарец. – Раос, я разбираюсь в людях и знаю, что вы не станете на меня жаловаться. За вами наверняка водятся кое-какие темные делишки, и вы не хотите, чтоб они вылезли наружу. Я прав?
Саймон сжался: неужели этот изверг сумел вычислить, что он – эксцессер?..
– Прав или нет? – рявкнул Шидал.
– Правы, ваше превосходительство, – покорно промямлил Саймон.
Они направились обратно к зданиям.
– Теперь я знаю, что рожден повелевать, – манокарец мечтательно улыбнулся. – Мое призвание – ходить по трупам и играть чужими судьбами. Вы что-то хотите сказать, Раос?
– Нет, ваше превосходительство, я согласен…
На самом деле Саймон вовсе не был согласен: ведь это же он эксцессер, играть чужими судьбами – его призвание, а не Шидала! Но так как на стороне манокарца была грубая физическая сила, он оставил возражения при себе.
– Ну, до свидания, Раос, – произнес Шидал, когда остановились перед отелем. – Я надеюсь, наша прогулка пошла вам на пользу. Сейчас вы лучше себя чувствуете?
Рядом были люди и полицейский робот с видеокамерой, но Саймон не посмел ответить отрицательно. Шидал – слишком страшный тип, чтоб ему перечить. Ничего, скоро Саймон улетит домой, на Ниар… Система Раксы – не подходящее место для утонченного цивилизованного человека.
Вернувшись к себе в номер и припомнив кое-какие детали разговора, Саймон занервничал. Манокарец сказал, что сможет найти его, если захочет… Не означает ли это, что он теперь меченый?.. Ничего, он Шидала перехитрит! Тот, на свою беду, не знает, что имеет дело с эксцессером.
Захватив свой багаж, Саймон отправился в благотворительную больницу. Там объяснил дежурной медсестре, что какой-то мерзавец имплантировал ему, шутки ради, микроскопический передатчик, и поэтому он просит проверить его самого, а также все его вещи, на больничной аппаратуре. Медсестра сначала попыталась его выгнать, но Саймон настаивал, требовал, умолял, тогда она связалась с полицией. Полицейский диспетчер сообщил, что Родгеву Раосу метку не ставили.
– Вот видите? – продолжал ныть Саймон. – Я не преступник! Это кто-то со зла сделал, а я сегодня вечером должен быть на пересадочной станции, не тяните время! Вы же благотворительная больница, почему вы не хотите выполнить свой гуманный долг? У вас есть хоть капля человеколюбия?!
Спустя полчаса медсестра не выдержала и уступила. Ни на теле Саймона, ни на его вещах никакой метки не нашли. Он потребовал, чтоб его на всякий случай проверили по второму разу, иначе он отсюда не уйдет. Опять ничего не нашли. Саймон немного расслабился: манокарец попросту его запугивал, давил на психику. А теперь лучше поскорее убраться с негостеприимного Рошегена. Примчавшись в космопорт, взял билет на первый же планетолет до пересадочной станции. Он спасется, он их всех одурачит… Наконец Рошеген превратился в удаляющийся туманный шар, и Саймон смог вздохнуть с облегчением.
В незийском космопорте корабль приземлился ночью. Выяснив насчет своей яхты (та стояла в ангаре, в полном порядке), Тина взяла аэрокар и отправилась в Кеодос. Несмотря на поздний час, город не спал. Работали бары и рестораны, по улицам слонялись туристы, в воздухе то и дело вспыхивали голографические рекламы. Серебрились стволы ракун, на фоне лилового неба вырисовывались то эффектно подсвеченные древние дворцы, то более современные здания самой немыслимой архитектуры – арки, пирамиды, комбинации прихотливо изогнутых плоскостей, и все это светилось, мерцало, переливалось, а в небе висели две незийские луны, белая и розовая, а между ними – ослепительно сверкающая точка, «Сиролл».
Тина неторопливо брела по улице. Ей нравились города вроде Кеодоса. Выжить она могла где угодно (давно уже усвоив для себя, что хуже, чем на Манокаре, нигде не будет), но места цивилизованные и красивые вызывали у нее особую симпатию. Сейчас она находилась в отличной форме. Ей пришлось очень подробно рассказать силарскому целителю, как манокарцы ее парализовали и что происходило потом, – одиннадцать раз подряд, вспоминая мельчайшие детали. За этим последовало несколько чисто медицинских процедур. «Тина, мы сделали все, что могли, – сказал наконец силарец. – Дальше идти нельзя – есть риск активировать вашу систему самоуничтожения. Если бы удалось заблокировать ее или отключить, мы бы достигли большего». «Спасибо, – поблагодарила Тина. – Результаты и так замечательные!» Она опять могла пробивать стены, поднимать большие тяжести и бегать на марафонские дистанции и чувствовала себя даже лучше, чем раньше.
Свернув за угол, Тина увидала четырехэтажный отель, стены которого сплошь покрывали серебристые плети вьющихся растений. Здание ей понравилось, и она сняла здесь номер с большим балконом. В номере имелся видеофон; набрав код «Сиролла», позвонила Джеральду – неизвестно, «день» или «ночь» сейчас на искусственном спутнике, но даже если дизайнер спит, сообщение примет автомат.
Джеральд не спал.
– Тина?! – выкрикнул он, увидав ее лицо на экране. – Живая и без фонарей под глазами, вот здорово! А мы тут уже поминки хотели устроить… Ты где?
– В Кеодосе, в отеле «Эламисийни». По какому случаю поминки?
– Понимаешь, супруга нашего директора сказала Ийме Вевано, что манокарцы тебя все-таки арестовали.
– Вот как?.. – Тина откинулась в кресле: выходит, слухи ее опередили! – Откуда она знает?
– Видела в какой-то передаче. Значит, ложная тревога?
– Не совсем. Меня арестовали, но я сбежала. Ольга на «Сиролле»?
– Нет, внизу, в Кеодосе. Она теперь ведущий дизайнер рекламного агентства «Пульсар», ей пришлось сменить работу.
– Почему? – удивилась Тина. Ольга любила «Сиролл» и была профессионалом высшего класса – таких не увольняют.
– Из-за Ли.
– А что с Ли? Ей вырастили новую руку?
– Да, но вот с психикой что-то не так. Ольга сказала, клаустрофобия.
– Понятно. Джер, мне надо побывать на «Сиролле». Это можно устроить?
– Мы сейчас не принимаем посетителей, готовим новую презентацию. Но для тебя, может, и сделают исключение, я поговорю… Увидимся завтра вечером?
– Хорошо.
Выключив светильник, Тина сбросила комбинезон и растянулась на кровати. Кровать была в старинном незийском стиле – овальная, с закругленными ажурными спинками. Снаружи периодически вспыхивали разноцветные сполохи, но закрывать жалюзи Тина не стала. Свет ей не мешал.
Утром она узнала адрес рекламного агентства «Пульсар» и отправилась туда. Робот-секретарь сообщил, что Ольга Лагайм находится в главном съемочном павильоне. Переступив порог, Тина окунулась в искрящийся полупрозрачный туман – он заполнял весь зал, сгущаясь над подиумом, на котором стояла громадная позолоченная ванна. На краю ванны сидела обнаженная девушка с оливковой кожей, разрисованной золотистыми цветами, ее длинные распущенные волосы зеленоватого оттенка исчезали в заполнявшей ванну пене. Вокруг величаво разгуливали гиутасы – белоснежные птицы с изящными хохолками и темно-золотыми веерообразными хвостами, за ними присматривал незиец в рабочем комбинезоне (видимо, дрессировщик). В углу валялось несколько пустых клеток. Ольга сидела в кресле напротив подиума, а у стены примостилась Ли. Шла съемка рекламного клипа.
– Начинаем! – распорядилась Ольга. – Рита, ваш текст!
– Новая пена для ванны «Гиутас» – чудесный подарок для всех, кто ценит роскошь! – держа перед собой двумя руками сверкающий флакон, мелодичным голосом заговорила девушка. – Я ее обожаю, потому что она очень нежная, ароматная и сексуальная, у нее золотистый оттенок! Я восхищаюсь гиутасами – они такие прекрасные и грациозные, они прилетают к нам из страны заветных желаний…
Тем временем одна из птиц вспорхнула на край ванны и не удержалась на скользкой поверхности – захлопала крыльями, пытаясь сохранить равновесие, но все равно бултыхнулась в воду. Девушка взвизгнула. Мокрый гиутас заорал дурным голосом, вылетел из ванны и начал носиться по залу, пронзительно вереща и обдавая людей брызгами. Дрессировщик бегал за ним и выкрикивал не то команды, не то ругательства на незийском, Ли с восторгом наблюдала за погоней. Девушка расплакалась.
– Я больше не могу! – сердито буркнула она сквозь слезы, повернувшись к Ольге. – Я их боюсь! Они такие противные, так мерзко орут! Они щиплются!
– Рита, пожалуйста, успокойтесь, – ласково попросила Ольга. – Нам придется сделать еще один дубль, самый последний…
– Мы сделали уже целых шесть самых последних дублей! – Рита шмыгнула носом. – Они меня заклюют…
– Не заклюют, дрессировщик не позволит.
Тем временем дрессировщику удалось поймать и успокоить мокрую птицу.
– Можете продолжать, леди, – небрежно бросил он. – Если Шаркат еще раз плюхнется в ванну, я ему хвост накручу, – и, сочтя инцидент исчерпанным, устроился на корточках около клеток.
– Они злюки… – продолжала всхлипывать Рита. – У них такие страшные голенастые лапы, как у ощипанной курицы из морозильника…
Ольга с мученическим видом вздохнула.
– Привет! – окликнула ее Тина.
Та повернулась, вздрогнула, вскочила с кресла и вдруг повисла у Тины на шее.
– Тина, живая! Мы все думали, что ты погибла…
Издав ликующий вопль, Ли последовала ее примеру. Не будь Тина киборгом, она не устояла бы на ногах.
– Ризэи Каано смотрела в гостях документальный фильм «Страсти в системе Раксы», – отпустив подругу, сообщила Ольга. – Там всякие ужасы, и про тебя тоже есть…
– Я в курсе, мне Джеральд сказал.
Тина украдкой оглядела Ли: левая рука в порядке, разве что кожа светлее, чем на правой. Поймав ее взгляд, Ольга еле заметно кивнула.
– Перерыв пятнадцать минут! Ли, отойди пока, ты с Тиной потом поговоришь.
Девочка состроила недовольную рожицу, но послушалась.
– Как она себя чувствует?
– Плохо. Кричит по ночам и не может оставаться в квартире одна. Дело в том, что после взрыва она не сразу потеряла сознание…
– Знаю, – кивнула Тина.
– Ну вот… Я сняла квартиру с громадными окнами, и мы никогда их не закрываем – ей страшно в закрытых помещениях. Тина, это я во всем виновата, я заперла ее одну… Меня за это нужно убить!
– Ольга, не надо. Ты обращалась к психотерапевтам?
– Да. Один выписал целую кучу лекарств, но я не хочу в тринадцать лет сажать ее на таблетки. Другой предложил блокировку памяти… – Ольга сердито поморщилась. – Сама не знаю, почему мне это не нравится… Тина, ты ведь тоже пережила катастрофу – перед тем, как стала киборгом. Не можешь что-нибудь посоветовать?
– Мне помог один силарец, священник и целитель. Попробуй поговорить насчет Ли с силарцами.
– Он действительно тебе помог?
– Мне перестали сниться кошмары, и катастрофу я с тех пор вспоминаю спокойно.
– Разве киборгам снятся кошмары?
– Бывает.
– Я думала, ты вообще не видишь снов…
– Мозг у меня человеческий, – улыбнулась Тина.
Ли около ванны пыталась погладить гиутаса, но тот каждый раз отбегал в сторону. Поймав одного, дрессировщик окликнул девочку – Ли подошла, присела рядом и стала осторожно гладить птицу. Незиец что-то тихо объяснял ей.
– Ты сейчас не занята? – спросила Ольга.
– До вечера – нет.
– Не сможешь взять ее с собой? Я боюсь отпускать ее в город одну… Если ее нет рядом, мне все время кажется, что с ней опять что-то случилось.
Тина подумала, что в психотерапевтической помощи нуждается не только Ли, но и сама Ольга. А тот, кто устроил взрыв на «Сиролле», должен умереть.
– Ли, иди сюда! – позвала Ольга. – Хочешь прогуляться с Тиной?
– Хочу!
Когда вышли на улицу, ветер взметнул рыжие вьющиеся волосы Ли, и они окружили голову девочки растрепанным облаком. Худенькая, в белых шортах и яркой красно-желтой майке, она выглядела коренной обитательницей этого нарядного города под голубым небом, хоть и не была незийкой. Ее макушка чуть возвышалась над плечом Тины.
– Покажи высший пилотаж! – попросила она, когда аэрокар поднялся в воздух.
– Здесь, над Кеодосом? Нас оштрафуют, – резонно возразила Тина.
– М-м… Жалко. Джеральд говорил, что ты классно пилотируешь. А давай слетаем в Элакуанкос, и по дороге ты покажешь высший пилотаж!
– Надо отпроситься у мамы.
Тина связалась с Ольгой, та не возражала против экскурсии в Элакуанкос. Аэрокар поднялся выше силового купола; белый, с цветными вкраплениями, город уменьшился в размерах, сверкали на солнце стеклянные здания, с такой высоты похожие на декоративные безделушки. В воздухе сновало множество машин, но скоро это столпотворение осталось позади. Внизу раскинулась равнина с колючей желто-зеленой растительностью, редкими красноватыми скалами и рощами громадных ракун. Вдали блестело море.
– Ты пристегнулась? – повернулась Тина к девочке.
– Ага.
– Система аварийного катапультирования исправна?
– Да, м’гис, – отозвался автомат.
Аэрокар начал кувыркаться в воздухе и выписывать мертвые петли, подражая древним самолетам. Ли стиснула подлокотники, ее большие голубовато-серые глаза восторженно сияли. Тина только сейчас заметила, какие исцарапанные у нее коленки – как у пятилетней.
– Тина, ты когда-нибудь участвовала в воздушном бою?
Совсем недавно, усмехнулась Тина, вспомнив сражение с вездеходом в Рисахэи.
– Случалось.
– Здорово, да? Знаешь, я тоже хочу стать киборгом. Полетели в Элакуанкос?
Над Элакуанкосом клубились грозовые тучи, и они повернули обратно, не приземляясь.
– Я привезла тебе подарок, – Тина вытащила из кармана камни. – Это рошегенские минералы, нравятся?
– Красивые… – Ли подставила ладошку. – Спасибо…
Глядя на нее, Тина подумала, что быть ребенком – это иногда не так уж и плохо… Свое собственное детство она вспоминать не любила, там было слишком много боли, унижений и несвободы. По той же причине ее отталкивали религиозные учения, утверждавшие, что человек рождается и живет много раз, – Тина предпочитала оставаться агностиком, даже силарцы не смогли ее в этом поколебать. Она готова была с кем угодно драться, переносить любые трудности и лишения, но вновь пережить детство – это уж увольте! Одна мысль об этом заставляла ее содрогнуться. Однако Ли, которой было всего тринадцать, не выглядела несчастливой или подавленной (клаустрофобия не в счет – такое и со взрослыми случается).
– Я их буду очень-очень беречь. – Она затолкала камни в карман шортов. – Тина, а почему в аэрокаре катапультирование не срабатывает?
– Теоретически оно должно срабатывать при любых обстоятельствах – конструкторы специально об этом позаботились. Ну разве что один раз в тысячу лет может не сработать… – Тина пожала плечами. – Не беспокойся.
– Значит, это как раз такой случай и был, раз в тысячу… – серьезно кивнула Ли. – Недавно в Кеодосе разбился аэрокар, и катапультирование не сработало. Погибла самая красивая женщина человеческой расы, Джулия Дис из «Галактического лидера». Они как раз собирались улетать к себе на Ниар…
Вот как?.. Аппарат шел низко над равниной, Тина глядела, прищурившись, на приближающийся Кеодос. Джулия была чересчур болтлива – уж не потому ли Генлаор от нее избавился? Во время совместного завтрака в кафе она успела сообщить, что Генлаор и прежний президент корпорации терпеть друг друга не могли, а также о том, что однажды они «поругались из-за каких-то клонов»… В то, что система аварийного катапультирования в современном аэрокаре может не сработать «случайно», Тина просто не верила – для того чтоб она не сработала, нужно предварительно вывести ее из строя.
– Я бы хотела стать такой же красивой, как Джулия Дис… – вздохнула девочка.
– Ты и так красивая. А такой, как Джулия, лучше не становись.
Потому что Джулию дволлы съели бы, про себя добавила Тина. Но рассказывать Ли о дволлах ей не хотелось.
Доставив девочку домой, она полетела в космопорт осмотреть яхту. Яхта была небольшая, но скоростная и маневренная, с мощным двигателем и автоматическими противометеоритными пушками, которые вполне можно было использовать как боевые орудия (в этом Тина убедилась три года назад, когда за ней погнался в открытом космосе манокарский крейсер, – ей тогда удалось оставить противника без единой наружной антенны и нырнуть в гиперпространство раньше, чем тот успел взять ее на прицел). Потом вернулась в Кеодос и пошла бесцельно бродить по городу. Сгущались теплые тропические сумерки, над улицами вспыхивали мобильные фонари. Тина вышла к широкому каналу, над которым изгибалась грандиозная ажурная конструкция. Мост-лабиринт, аттракцион для туристов. Застрять в нем можно было надолго – пока не повезет добраться до берега или пока не придет на выручку робот (последнего любой желающий закончить игру мог вызвать, нажав на специальную кнопку, какие имелись во всех отрезках лабиринта).
У Тины не было охоты блуждать по извилистым одинаковым коридорам с решетчатыми стенками, и она направилась к обычному мосту – тот располагался чуть дальше и выглядел опасно ветхим: древнейший в Кеодосе мост (как гласил путеводитель), построенный более десяти тысячелетий назад, еще в докосмическую эру. Его мощные опоры покрывала живописная пестрая плесень, камень местами выкрошился, кое-где зловеще чернели извилистые трещины. Разумеется, ветхость была иллюзорной: мост находился в силовом футляре, который предохранял его от дальнейшего разрушения и мог выдерживать колоссальные нагрузки. По обе стороны, около изъеденных минувшими веками перил, стояли кресла и столики, а также сооружения, служившие мебелью для представителей негуманоидных рас, вокруг сновали роботы-официанты. Все места были заняты – кафе на мосту пользовалось большой популярностью среди туристов.
Подойдя к перилам, Тина посмотрела на темную блестящую воду. Через равные промежутки времени на ее поверхности вспыхивали сияющие звездочки всех цветов спектра – они сближались, закручивались в спираль и исчезали, это повторялось снова и снова.
– Во, обратите внимание! – громко произнес кто-то у нее за спиной. – Во прическа у девки, видали такую?
Рядом остановилась компания – четверо парней и девица. Люди. Тина смерила их удивленным взглядом: возбужденные, агрессивно-веселые лица, мутные глаза, вызывающие улыбки. В больших цивилизованных городах вроде Кеодоса можно порой встретить и такую публику. Удивило Тину другое: чтоб хулиганы начали приставать к киборгу – это нечто из ряда вон выходящее! Впрочем, покосившись на свою правую руку, она обнаружила причину: надев сегодня утром комбинезон, забыла закатать рукава, и сейчас черный браслет был спрятан от посторонних взоров. Народ за столиками заметно нервничал – видимо, соседство распоясавшейся компании беспокоило всех.
– Ты чего, тебе че-то здесь не понравилось? – Вожак подошел ближе, девица позади громко захихикала. – Ты против меня че-то имеешь? Я и то лучше умею причесываться!
Для того чтоб отделаться от них, Тине достаточно было невзначай обнажить запястье и показать браслет, но она выбрала другой вариант.
– А плавать умеешь?
– Умею… – на секунду парень растерялся.
– Отлично.
Прежде чем вожак успел сообразить, что происходит, она швырнула его через перила. Всплеска не последовало – еще в воздухе жертву поймала страховочная силовая сетка (незийские власти заботились о безопасности туристов). Болтаясь над водой, вожак злобно ругался. Другой сунул руку в карман, Тина сомкнула пальцы у него на запястье – хулиган заорал и выронил парализатор. Развернувшись, она наотмашь ударила по лицу третьего, тот отлетел на середину моста и растянулся на каменных плитах. Девица бросилась наутек.
– Киборг?.. – произнес кто-то за столиком возле перил.
– Извините, господа, я не хотела помешать вам, – очень вежливо сказала Тина, оглядев настороженные лица.
– Ну и хорошо! – отозвался полный турист в замысловатой цветастой панаме, постоянно меняющей форму. – А то полиции не дождешься, когда надо!
Люди расслабились, кто-то засмеялся. Хулиганы поспешно ретировались, Тина тоже пошла прочь.
На другом берегу, на площади, танцевали длинноногие незийки в коротких блестящих юбочках и ожерельях из колокольчиков. Вокруг толпились туристы, кое-кто из них выходил вперед и присоединялся, неумело подражая движениям танцовщиц. Остановившись, Тина закатала рукава – чтоб не возникало больше недоразумений – и двинулась дальше. Спустя несколько кварталов заметила слежку. Человек. Один. Шел за ней по пятам, выдерживая примерно двадцатиметровую дистанцию. Обогнув старинный дворец из черного базальта, Тина спряталась за колонной. Вскоре из-за угла вышел преследователь. Замедлив шаги, начал вертеть головой и озираться, на лице появилось расстроенное выражение. Руки пустые, карманы не оттопыриваются (разве что носит с собой какое-нибудь миниатюрное оружие). До чего не похож на профессионала… хотя внешность может быть обманчивой. Переулок залило ярким светом – наверху проплывал мобильный фонарь, – и Тина узнала человека: на мосту, когда к ней привязались хулиганы, он сидел за одним из ближайших столиков. Заметила она и еще кое-что. Ссадины на запястьях – вроде тех, что остались у нее после того, как сняла кандалы. Этот парень совсем недавно носил наручники – грубо сделанные, с неровными, царапающими краями. Незийская полиция такими не пользуется. Скорее всего, это манокарский агент, который в недалеком прошлом проштрафился, а теперь хочет выслужиться перед начальством.
Дождавшись, когда он отвернется, Тина бесшумно отступила за соседнюю колонну, потом повторила маневр; добравшись до угла, перепрыгнула через ограду и оказалась в овальном дворике с таким же овальным бассейном посередине. Во дворце светились распахнутые окна, оттуда доносилась незийская речь. Пахло чем-то сладким и пряным. Прячась в тени, Тина пересекла дворик, перемахнула через вторую ограду. Улица, вымощенная в шахматном порядке плитами из черного базальта и голубого мрамора. Тихая и пустая, только в дальнем конце то появлялся, то исчезал чудовищных размеров голографический торт с надписью: «Заходите к нам!» Агент-неудачник, наверное, так и не сообразил, куда подевалась Тина Хэдис. Манокарские власти не понимают простой истины: человек, который постоянно живет под угрозой жестоких наказаний, неизбежно будет проигрывать. Если не в одном, так в другом.
Джеральд ждал ее в отеле.
– Тина, зачем тебе на «Сиролл»? Прости за любопытство…
– Ваша служба безопасности сделала компьютерную карту взрыва? Я должна на нее взглянуть.
– Это сложно… Зачем тебе?
– Джер… я подозреваю, что чуть не убила ни в чем не повинного человека, – неохотно призналась Тина. – И хочу кое-что проверить… Пожалуйста, помоги мне.
– Так… Ну, раз я дизайнер, я могу запросить карту – скажем, чтобы выяснить, все ли как надо отремонтировано. Что-нибудь придумаем. На «Сиролл» тебя пустят, но ненадолго. Если хочешь, полетели сейчас.
Безлюдные коридоры и залы «Сиролла» тонули в полумраке и казались громадными, в них гулко отдавалось эхо шагов. До сих пор Тина ни разу не бывала здесь в промежутках между презентациями, и сейчас помещения искусственного спутника поразили ее своими размерами: когда их заполняли толпы гостей, размеры скрадывались.
Джеральд привел ее к себе в квартиру и исчез – отправился добывать карту взрыва.
– Есть. Только учти, она защищена от копирования, – вполголоса предупредил он, вернувшись с кристаллом.
– Я не буду копировать, только посмотрю.
Кивнув, Джеральд вложил кристалл в ячейку голопроектора. Свет померк, из стены выдвинулась черная плоскость, над которой вспыхнуло изображение: миниатюрная объемная модель девятнадцатого и двадцатого ярусов «Сиролла». Полупрозрачные перегородки, крохотные фигурки людей и других существ. В одном месте светилась багровая точка.
– Импульсная программируемая радиоуправляемая бомба типа «звезда», – произнес голос комментатора. – Была замаскирована под декоративную плитку и прикреплена к потолку в коридоре девятнадцатого яруса, квадрат Р-113.
За этим последовали характеристики бомбы, принцип действия, химический состав. Потом багровая точка выбросила целый сноп лучей вниз и в стороны и один луч – вверх.
– Карта взрыва, – сообщил голос.
– Местоположение президента «Галактического лидера» и Генлаора в этот момент? – спросила Тина.
На двадцатом ярусе высветились две синие фигурки: одну из них пронзал одинокий луч, другая находилась в стороне, на безопасном расстоянии.
– По-моему, логично, – заметил Джеральд. – Террорист, у которого счеты с «Галактическим лидером», убивает президента корпорации.
– Несмотря на то, что его главный враг – Генлаор.
– Президента проще было достать, он сидел на одном месте. А Генлаор постоянно перемещался.
– Пока не переместился в безопасную зону, – Тина скрестила на груди руки. – Джер, мне все больше сдается, что террорист – сам Генлаор. Этот мерзавец меня одурачил!
– С чего ты взяла?
Тина рассказала ему, что произошло в Рисахэи.
– Да, еще одна дополнительная деталь. У Гонщика были глаза вполне нормального человека. – Вспомнив глаза хулиганов на мосту, она добавила: – Иногда хватает посмотреть на человека, чтобы понять, с кем имеешь дело.
– На этом можно здорово проколоться, – хмыкнул дизайнер.
– Знаю. И все-таки он не похож на террориста. Если б я с ним столкнулась при других обстоятельствах, он бы мне понравился.
– Ну вот, приехали… Он тебе нравится и в придачу спас жизнь. – Джеральд устроился верхом на стуле и внимательно смотрел на нее, облокотившись о спинку. – Тина, у меня было много женщин, включая тебя, и могу сказать одно: когда начинают играть гормоны, здравый смысл летит к черту! Ты очень хочешь убедить себя в том, что Гонщик – не террорист, так?
– Я хочу проверить эту информацию. Если он террорист, мне с ним не по пути.
– Тогда не теряй голову и постарайся не принимать желаемое за действительное, – посоветовал Джеральд.
В отель Тина вернулась в мрачном настроении. Поднялась по залитой солнцем белой лестнице к себе на третий этаж, отперла дверь, машинально взяла с лотка для почты длинный золотистый конверт. Она хотела узнать правду о Гонщике и Генлаоре, выяснить, кто из них лгал, – но пока не представляла, как будет действовать дальше. Где скрывается Гонщик, неизвестно. Генлаор, скорее всего, находится на Ниаре, в главной резиденции «Галактического лидера», и до него теперь не доберешься. Вздохнув, Тина вскрыла конверт. Текст был отпечатан на общегалактическом, но все буквы снабжены характерными для незийского алфавита вычурными завитушками. Она держала в руках безукоризненно оформленное (по незийским стандартам) деловое письмо:
«Трижды счастлив приветствовать Вас, уважаемая госпожа Хэдис!
Хочу предложить Вам встретиться и обсудить дело, в котором мы оба заинтересованы. Пожалуйста, не покидайте в ближайшее время Кеодос. Я не застал Вас в отеле, а сейчас должен срочно отбыть в Арсосан и вернусь 12-го ройда. Прошу Вас, не спешите обращаться к другим адвокатам – я гарантирую, что выиграю для Вас этот процесс. Мой гонорар составит 10% от той суммы, которую выплатит Вам противная сторона. Обещаю, что сумма будет очень большой.
Кланяюсь Вам на прощанье с надеждой на встречу.
Ваш адвокат Ликарт Йорм Чил Зелгони».
Дата. Подпись. Личная печать. Сунув письмо в карман, Тина включила компьютер и послала в сеть запрос: Ликарт Йорм Чил Зелгони, адвокат. Вскоре пришел ответ. Незиец Зелгони был весьма преуспевающим адвокатом, известным далеко за пределами Неза. Специализировался на выбивании денежных компенсаций за различные виды морального, материального и физического ущерба. Ни одного проигранного процесса. Все бы хорошо, да только Тина не была с ним знакома и ни с кем не судилась. 12-е ройда?.. Она всегда путалась в местном летосчислении: Нез и Ашеле – розовый спутник Неза, фактически небольшая планета, на которой находились заводы под силовыми куполами, – вращались вокруг общего центра по достаточно сложной орбите; та периодически менялась, и в зависимости от этого из года в год варьировалась длительность незийских месяцев. Готэ, белый спутник с меньшей массой, выписывающий восьмерки вокруг Неза и Ашеле, добавлял путаницы. Правда, сами незийцы в своем календаре ориентировались неплохо, чего нельзя сказать об инопланетянах.
– Какое сегодня число? – спросила Тина у компьютера.
10-е ройда. Значит, 12-е будет послезавтра, тогда и выяснится, чего хочет адвокат.
Опустив жалюзи, Тина легла спать. Разбудил ее подозрительный шум, доносившийся снаружи, как будто из-под балкона: звяканье металла и характерные звуки отдираемого от твердой поверхности стикерпласта. Она прислушалась. Звуки приближались, их источник двигался по вертикали вверх. Иначе говоря, некто в стикерпластовых перчатках и наколенниках карабкался по мраморной колонне, которая подпирала снизу балкон Тининого номера. Карабкался медленно и с трудом.
Снаружи было темно, проникавший сквозь жалюзи слабый свет падал на пол узкими сребряными полосками. Тина взглянула на подсвеченный циферблат привинченных к спинке кровати старинных часов: поздний вечер. Время развлечений и аттракционов, в Кеодосе в эту пору почти никто не спит. С нижнего этажа доносилась музыка. Бесшумно поднявшись, Тина натянула комбинезон, потом приоткрыла жалюзи. Сквозь щель были видны полукруглый белый балкон и стеклянно поблескивающее здание на другой стороне улицы. Визитер все еще не добрался до цели. Она шагнула к дверному проему и встала в тени, у косяка.
Наконец за перила балкона ухватилась рука в черной перчатке. Потом вторая. Показалась голова. Тина узнала гостя: именно этот человек следил за ней вчера после драки с хулиганами. Он с трудом, напрягая последние силы, подтянулся и перевалился через перила. С плеча соскользнула спортивная сумка, оттуда выпали, звякнув, наручники. Тяжело дыша, гость уселся прямо на пол, снял перчатки и наколенники. На лбу блестел пот, грудная клетка ходила ходуном. Нетренированный парень.
– Привет! – окликнула его Тина, выступив из тени.
Гость вздрогнул и поднял голову. Робко улыбнулся.
– Привет! Никогда еще так не лазил – это труднее, чем я думал. Я хотел сделать вам приятный сюрприз, вот и забрался через балкон.
– Ваш заказчик, по крайней мере, предупредил вас о том, что я – киборг?
Он захлопал глазами:
– Какой заказчик?.. Я знаю, что вы киборг, это не имеет значения. Я полдня наводил справки, но потом наконец выяснил, кто вы такая и где остановились.
– Это для меня? – Тина указала на наручники.
– Нет-нет, что вы, это мои! Для вас там, в сумке… Можно, я прямо сейчас их надену? – Он потянулся за наручниками.
– Не двигаться!
Окрик заставил его еще раз вздрогнуть. Тина подобрала наручники: самые обыкновенные, стальные, с шероховатыми краями.
– Ну пожалуйста, отдайте их мне! – попросил гость. – Без них как-то не так…
Убедившись, что в наручниках нет никакого хитро замаскированного оружия, Тина вернула их законному владельцу: ей было интересно, что он станет делать дальше. Тот быстро защелкнул стальные браслеты у себя на запястьях.
– Ну вот, теперь все как надо…
– Ясно. Значит, вам нужно, чтобы я сдала вас в полицию, как пойманного с поличным? Кто вы такой?
– Меня зовут Хогерт Тейкаб, я с Мелиссы. Не надо полиции – я законопослушный бизнесмен, а здесь нахожусь как турист, меня сама судьба сюда привела. – Он говорил быстро и сбивчиво – дыхание все еще не выровнялось. – Я всю жизнь вас искал! Вчера какое-то шестое чувство заставило меня пойти в кафе на мосту, я сидел там за столиком, а хулиганы всех оскорбляли. Потом появились вы – прекрасная, ослепительно жестокая! Я сразу понял, что люблю вас. Пожалуйста, загляните в сумку!
Тина по-прежнему опасалась ловушки, а потому заглядывать в сумку не стала – просто поддела ее ногой и перевернула. На белые плиты пола выпали цепи, плеть и устрашающего вида старинная пила в прозрачном футляре.
– Господин Тейкаб, что это значит?
– Это необходимые аксессуары! – восторженно глядя на нее снизу вверх, объяснил бизнесмен с Мелиссы. – Вы будете меня бить, потом мы будем заниматься любовью, потом вы опять будете меня бить, потом опять будем заниматься любовью…
– А пила зачем? – спросила Тина сквозь зубы.
– Этой пилой вы должны меня напугать, на меня это очень сильно действует…
– Сейчас я вышвырну вас в коридор. Вместе с этой пилой и со всем остальным барахлом. Ключ от наручников у вас есть?
– Ну пожалуйста, не прогоняйте меня! Я хочу быть вашим рабом, я буду послушным рабом! У меня процветающий бизнес, и я смогу удовлетворить любые ваши прихоти…
– Где ключ?
– В правом кармане, на цепочке. Если хотите, я перепишу на вас все свое движимое и недвижимое имущество, только не прогоняйте меня, пожалуйста…
Вытащив ключ, Тина сняла с сопротивляющегося Тейкаба наручники и бросила в сумку, потом сложила туда остальные «аксессуары».
– Пошли.
Сначала Тейкаб подчинился, но когда сообразил, что сейчас его выставят из номера, начал упираться. Тине пришлось применить силу.
– Да, да, обращайтесь со мной грубо… – счастливо пролепетал он за секунду до того, как вылетел в коридор.
Тина заперла дверь и включила ночник, сделанный в виде светящейся спиральной раковины. Голова у нее шла кругом.
– Ну пожалуйста, впустите меня! – прозвучал за дверью расстроенный голос Хогерта Тейкаба. – Я все равно никуда отсюда не уйду! Почему вы их били, а меня бить не хотите?!
«Доигралась! – сама себе сказала Тина, бросив взгляд в зеркало. – Теперь будешь знать, как распускать руки в общественных местах!»
Хогерт притих, но не ушел – из коридора доносилось звяканье металла, потом послышались резкие скребущие звуки, пластиковая дверь начала подрагивать. В комнату просунулся кончик пилы.
– Тейкаб, знаете, что я с вами сделаю, когда вы допилите до конца? – крикнула Тина.
Тот не ответил, но принялся пилить с удвоенным рвением. Значит, угрожать ему бесполезно… и бить его ни в коем случае нельзя – ведь он именно этого и хочет. Тина подошла к видеофону и связалась с администрацией отеля.
– Что вам угодно, м’гис? – улыбнулась незийка в белокуром парике.
– Пожалуйста, пришлите кого-нибудь на третий этаж. Маньяк пилит дверь моего номера.
– Сейчас, м’гис, только не волнуйтесь!
Несколько минут спустя в коридоре раздался топот.
– Вы что делаете?!
– Это просто игра, – начал объяснять кому-то Хогерт Тейкаб. – Она сама так пожелала: чтобы стать ее рабом, я должен преодолеть препятствие. Вы управляющий, да?.. Я арендую весь ваш отель и плачу наличными! Вот, держите! А теперь дайте мне закончить с дверью, тут совсем немножко осталось…
Изобретательный, как и все маньяки, с кривой усмешкой отметила Тина.
– Конечно-конечно, м’гис, – доносился из коридора заискивающий голос управляющего. – Вы заплатили, а теперь делайте что хотите! Наш девиз – ни в чем не отказывать состоятельным клиентам!
Тина собрала вещи и перебросила сумку через плечо, потом рывком распахнула скользящую дверь. Пила сломалась, один кусок отлетел на середину комнаты, второй – в коридор, чуть не полоснув по ноге невысокого толстого незийца, здешнего управляющего.
– Мне не нравится ваш девиз, – сообщила Тина. – Лучше я подыщу себе другой отель.
Разъяренный киборг – это опасно, поэтому столпившиеся в коридоре люди и незийцы дружно попятились. Все, кроме Хогерта Тейкаба, – он, наоборот, подался вперед и прошептал, с обожанием глядя на Тину:
– Божественная женщина!
– Приготовьте мой счет и вызовите аэрокар, – стараясь совладать с бешенством, бросила Тина управляющему.
– Да что вы, я сам оплачу ваш счет! – засуетился Тейкаб. – Эй, закажите лимузин – такая женщина не должна летать в обыкновенном аэрокаре! Мне тоже отель не нравится, зато я знаю один получше – там интерьеры в красных и черных тонах, а на стенках цепи висят. Если мы поедем туда…
Тина выскочила на улицу и быстрым шагом направилась к стоянке аэрокаров.
– Подождите меня! – крикнул позади Тейкаб. – Ну пожалуйста, не уходите!
Расслабиться она смогла, лишь когда Кеодос превратился в россыпь разноцветных огней далеко внизу. Послезавтра – встреча с адвокатом, а сейчас надо найти отель. Хорошо охраняемый. Раньше ее не заботили такие мелочи: она останавливалась в том или ином отеле, если ей нравились окрестности и архитектура здания. Но теперь ситуация изменилась. Тина сняла номер в «Ронокле» – громадной стеклянной пирамиде с подъездами в виде сиреневых друз. Она жила тут перед отлетом в систему Раксы и еще тогда заметила, что охрана в «Ронокле» надежная. Предупредила дежурного администратора, чтобы посторонних к ней не пускали ни под каким видом. Номер находился на шестнадцатом этаже, и Тина, поглядев в окно, удовлетворенно улыбнулась: даже в стикерпластовых перчатках и наколенниках Хогерт Тейкаб не сможет одолеть наклонную скользкую стену почти пятидесятиметровой высоты.
Волны Спящего моря лизали мягкий оранжевый песок, трепетала на ветру яркая листва зонтиковых деревьев. Испанский архипелаг – скопление островов и островков общей площадью в несколько сот квадратных километров – грелся в лучах субтропического солнца. Саймон облокотился о белокаменный парапет полуразрушенной террасы, полной грудью вдыхая солоноватый воздух. Его глаза блестели, на губах играла улыбка. Каждое утро перед завтраком он глотал по капсуле мейцана и чувствовал себя великолепно. Шеф встретил его как героя, «Страсти в системе Раксы» уже принесли «Перископу» солидную прибыль. Сейчас Саймон восстанавливал подорванные силы в Иммортелии, одном из самых роскошных курортов Ниара. Вокруг было полно «живого сырья», но он прилетел сюда не для работы. Кроме него, в Иммортелии находилось еще несколько эксцессеров, и он мог общаться с себе подобными, не снисходя до серой толпы.
– Ну кто в наше время рисует красками по холсту? Это же устарело! – услыхал он позади знакомый ехидный голос. – Вот отсталый народ!
Саймон обернулся: по извилистой лесенке спускались с холма двое эксцессеров, Сейго и Джельда. Оба находились под действием мейцана, а потому мчались вниз наперегонки, ловко перепрыгивая через разбитые ступеньки (в обычном состоянии никто из них, включая Саймона, даже близко к такой лестнице не подошел бы). Реплика была адресована пожилому художнику, который устроился с мольбертом на гребне склоне.
– Слыхал, как я его? – ухмыльнулся Сейго. – Людей надо ставить на место!
– Гениальный Саймон Клисс! – Джельда выдавила кислую улыбку (ее последняя работа, «Скандал в Зеркальном салоне», имела посредственный успех, и теперь она люто завидовала триумфу коллеги). – Такой гениальный, что аж тошнит! Мы все должны брать с тебя пример. Не зазнавайся, понял? – Вдруг она схватила Саймона за нос и сильно дернула. – Будешь зазнаваться, я тебя вот так, и вот так! А Терезенцию опять разнесло, как на дрожжах, знаете?
Саймон ошеломленно потер пострадавший нос и на шаг отступил. Джельда непредсказуема – среди мужчин-эксцессеров бытовало мнение, что именно в этом и заключается ее неповторимый шарм. Вслух Саймон с этим не спорил (только последний дурак станет опровергать общепринятую в компании точку зрения!), но в глубине души недолюбливал Джельду и даже побаивался. Ему нравились беззащитные, пугливые девушки – с ними он чувствовал себя в безопасности.
– Ой, ты куда встал? – взвизгнула Джельда. – Не топчи мою тень, бессовестный… это же плохая примета!
Как и все женщины-эксцессеры, она была болезненно суеверна. Саймон демонстративно вытер ноги о ее тень – остроумная шутка, – но тут Джельда потянулась к его носу, и он проворно попятился.
– Ага, испугался, трусишка! Терезенция, говорю, аж вот такая стала, когда выходит на связь, на экране одна морда перекошенная! Доктор Вышинский из-за нее скоро повесится.
Джельда имела в виду Терезу Салкадо, связную «Перископа», которая жила в Хризополисе, столице Ниара. Начинала Тереза как многообещающий эксцессер, но потом по состоянию здоровья сменила работу на более спокойную. Она страдала хроническим целлюлитом, кроме того, ей ежегодно приходилось с помощью пластических операций приводить в порядок деформированное лицо и удалять избыточные жировые отложения. В девяносто девяти случаях из ста современная медицина шутя справлялась с такими проблемами, но Тереза была исключением. Даже доктор Вышинский, известное на всю Галактику светило косметической хирургии, не мог ей помочь: он делал Терезе очередную операцию, а несколько месяцев спустя результат сходил на нет. Она вела затворнический образ жизни и общалась со своими многочисленными знакомыми по видеофону (общение заключалось, как правило, в обмене свежими сплетнями). По тому, сколько процентов Терезы появлялось на экране, можно было определить, далеко ли ей до новой операции. У себя дома она жила в окружении всевозможных талисманов, амулетов и прочих «положительно заряженных» штуковин, твердо убежденная в том, что эти предметы ее «спасают» (хотя, как показывала практика, уберечь ее от целлюлита и деформаций они не могли).
– Да с ней всегда так, – равнодушно бросил Саймон. Благодаря мейцану он чувствовал себя ловким, сильным и здоровым, чужие болячки его не волновали.
На вершине холма появились две женщины и начали осторожно спускаться к террасе. Вдруг одна оступилась и упала – еле удержалась, чтобы не покатиться по ступенькам. Джельда резко и визгливо расхохоталась.
– О, о, о, какой эксцесс – Джельда смеется! – заметил Сейго.
Джельда смеялась редко – лишь в тех случаях, когда с кем-нибудь приключалась неприятность. Саймон тоже ухмыльнулся: его забавляло – до чего неловки и неуклюжи люди, которые не принимают мейцан. Женщины поспешно удалились.
– Пойдем на пляж? – предложил Сейго. – Тут скукота…
Все трое бросились к лестнице, причем Джельда вырвалась вперед, крикнув: «Я дама, вы… меня пропускать должны!» Когда поравнялись с художником, Саймон громко произнес:
– Плохонькая мазня!
Вот так, пусть Сейго не воображает о себе слишком много – он тоже умеет ставить людей на место. За вершиной холма открылся нарядный курортный парк, кроны зонтиковых деревьев всех оттенков зеленого сливались в пеструю мозаику. Саймон пребывал в отменном настроении: опасности и лишения канули в прошлое, у него много денег и мейцана, он на Ниаре, и рядом люди его круга – умные, утонченные, цивилизованные. Он снова вышел победителем из схватки с жизнью.