Глава одиннадцатая

Несколько секунд Лаури с недоумением смотрела на отца. Но наконец, сообразив, чего он добивается, похолодела. «Господи, ну почему? За что?» – вихрем пронеслось в голове. Дрейк стоял рядом. Она почти физически ощущала его взгляд. Отец ждал, что она скажет.

– К чему это, папа? – подавив нервный смешок, проговорила она.

– Ну прошу тебя, доченька, уважь старика. Мы с мамой никогда не могли смириться с тем, что первый твой брак с абсолютно незнакомым нам человеком не был освящен церковью. Когда оказалось, что замужество не принесло тебе счастья – не спорь, не спорь, я прекрасно знаю, что не принесло, – мы почувствовали себя в какой-то мере виновными, и на сей раз мне хотелось бы быть причастным к твоему замужеству.

Глаза отца потеплели, и он обеими руками взял ее безжизненную руку.

– Самым страстным моим желанием было обвенчать и тебя, и Элин. С Элин все получилось на славу. Помнишь, как я совершал свадебный обряд в нашей церкви?

Еле сдерживая слезы, Лаури кивнула.

– Прошу тебя, позволь мне обвенчать и тебя с Дрейком.

Лаури силилась ответить, но в горле застрял комок и слезы набежали на глаза. Как не хотелось ей обманывать этого добрейшей души человека, который подарил ей жизнь и взамен хотел лишь одного – чтобы она была счастлива. Лаури открыла было рот, чтобы сказать ему правду, но губы так пересохли, что она не смогла вымолвить ни слова. На помощь пришел Дрейк. Обняв ее за плечи, он спокойно сказал:

– Почтем за честь, сэр. Я говорю от имени нас обоих.

– Вот и прекрасно! – просиял Эндрю, радостно потирая руки; глаза его при этом так и искрились счастьем. – Пойду скажу маме. Она будет очень рада. Ждем вас внизу.

И он быстро вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Лаури так никогда и не смогла понять, как это случилось, но вдруг оказалось, что Дрейк бережно и крепко прижимает ее к себе, а она рыдает у него на плече. Вся злость, обида, боль и чувство вины выплеснулись в этом потоке слез. Они все лились и лились, пока рубашка Дрейка на груди не промокла насквозь.

Дрейк не проронил ни слова, просто ласково гладил ее по голове, по спине, и она явственно ощущала его безмолвное участие. Но мало-помалу поток слез иссяк, и Лаури, обессиленная, уткнулась лицом ему в грудь. Когда она, наконец, обрела дар речи, голос ее прозвучал настолько глухо, что Дрейку пришлось нагнуться, чтобы что-то услышать.

– Господи, какая же я лицемерка! Поношу вас последними словами за то, что вы лжете, а сама делаю то же самое. – Она громко шмыгнула носом. – Но я просто не в состоянии причинить ему боль…

– Можете мне не верить, но я тоже не в силах причинить вашим родителям горе. Мне ужасно не хочется, чтобы они во мне разочаровались. Когда я увидел, что вы собираетесь сказать ему правду, я понял, что не вправе этого допустить. Пришлось вмешаться.

Дрейк ласково отстранил Лаури от себя и вытер слезы, которые все бежали у нее по щекам:

– Давайте пройдем через это испытание достойно. Мы ведь знаем, что это венчание ровным счетом ничего не значит – оно незаконно. А позже придумаем, что сказать вашим родителям. – Он увидел, что глаза ее вспыхнули яростным огнем, и понял почему. – Не бойтесь, я не собираюсь взваливать на вас все бремя ответственности. А теперь идите умойтесь. Они нас ждут.

И прежде чем Лаури успела удалиться в ванную, легонько поцеловал ее в лоб.

– Объявляю вас мужем и женой. Пусть то, что соединено самим Господом, не сможет расторгнуть ни один человек. – Эндрю торжественным голосом произнес слова, которые при других обстоятельствах могли бы связать их жизни навсегда. – Поцелуй свою жену, сын мой.

Дрейк, положив руки Лаури на плечи, повернул ее к себе, наклонился и нежно коснулся ее губ. Поцелуй был преисполнен такой значимости, что у Лаури мороз прошел по коже.

На торжественной церемонии присутствовали Эндрю с Элис, Бетти и все трое детей. На этом настояла Элис. Это она позвонила Бетти и пригласила ее с ребятишками на праздничный обряд. Сентиментальная Бетти проплакала всю дорогу, зато дети стояли, не шелохнувшись, благоговейно вслушиваясь в слова и не отрывая глаз от рук Эндрю. Чтобы Дженифер было понятно, он сопровождал свою речь жестами, равно как и Лаури с Дрейком, когда они произносили слова клятвы.

В любое другое время о лучшей свадьбе Лаури и мечтать не могла бы. Пускай нет на ней настоящего подвенечного платья и находятся они не в храме, а в доме, – это все пустяки. Главное – слова клятвы шли от самого сердца. Она обещала, что будет верна мужу душой и телом не потому, что так требовал обряд, а потому, что искренне верила в это.

Губы ее произносили слова, уже давно звучавшие в душе. Лаури понимала, что то глубокое, щемящее, сладостное чувство, которое она испытывала к Дрейку, есть не что иное, как любовь. Да, она любила его. При всех его недостатках – нахальстве, безудержной самоуверенности, вспыльчивости и еще Бог знает чего – по-другому относиться к нему она не могла. Временами она его ненавидела и все же была в него влюблена.

«И зачем только!» – горько усмехнулась про себя Лаури. Он уже любил однажды, сильно, страстно, и нет у него в сердце места для другой женщины. Ну что ж, по крайней мере, он и не скрывал этого, подвела Лаури итог своим невеселым мыслям.

Между тем Дрейк звонко чмокнул хлюпающую носом Бетти в щеку, радостно улыбаясь, обнял свою новоявленную тещу и энергично потряс руку тестю, а тот в свою очередь восторженно хлопнул его по спине. Потом нагнулся, подхватил на руки Дженифер и, прижав девчушку к могучей груди, пощекотал усами ее щечку, и та залилась звонким смехом.

У всякого, кто был бы свидетелем этой церемонии, могло сложиться впечатление, что это самый радостный день в жизни жениха. Лаури же не была похожа на счастливую невесту: бледное, как снег, лицо; по телу то и дело пробегает дрожь, словно невеста изо всех сил пытается сдержать бушующие чувства. Что и говорить, – не очень-то веселое зрелище.

Некоторое время спустя родители уехали. Сначала загрузили чемоданы в багажник взятой напрокат машины, а потом в последний раз поднялись на крыльцо попрощаться.

У Элис слезы выступили на глазах, когда она целовала Дженифер. Лаури порывисто обняла сначала маму, потом отца. У нее было такое чувство, словно они расстаются навеки. Потом родители уселись в машину и тронулись в путь, махая из окошка.

– Звоните! Пишите! – доносились до Лаури их голоса.

Все это время Дрейк стоял с ней бок о бок, играя роль любящего мужа. На одной руке у него сидела Дженифер, другой он крепко обнимал Лаури.

– О Господи, ну и денек! – воскликнул он, когда они, наконец, вернулись в гостиную. – Лаури, не готовьте ничего сегодня на ужин. Вы, должно быть, тоже смертельно устали. Так, перехватим что-нибудь.

– Хорошо, Дрейк. Сейчас соберу на стол. – Она поспешно ушла на кухню.

И почему это ей вдруг стало не по себе! Неужели его присутствие так подействовало?

После легкого ужина Лаури занялась малышкой – выкупала ее и уложила в кровать. Уже во время ужина девчушка, утомленная обрушившимися на нее впечатлениями, начала капризничать.

Наконец-то отправив хнычущего ребенка в постель, Лаури вздохнула с облегчением. Она вернулась на кухню, чтобы составить грязную посуду в посудомоечную машину, но обнаружила, что Дрейк ее опередил – работа была уже почти закончена.

– Не стоило беспокоиться, Дрейк. Я сама бы убрала со стола.

Он улыбнулся ей через плечо:

– Я взял на себя самое легкое, а вам оставил самое трудное – хнычущее дитя.

– Она просто устала. Вы ведь знаете, что Дженифер никогда не капризничает просто так, без повода, особенно когда вы рядом. Только бы не заболела, – взволнованно добавила Лаури, и от этой внезапно пришедшей в голову мысли ей стало не по себе.

Дрейк рассмеялся и, подойдя к Лаури, обнял ее.

– Ну точь-в-точь заботливая мама, – прошептал он.

– Неужели? – холодно сказала Лаури.

Отстранившись, она подошла к раковине и, набрав стакан воды, поднесла к губам, сделав вид, что ей вдруг очень захотелось пить.

Подобная реакция Дрейка ни капельки не смутила. Подойдя сзади, он прижался к Лаури всем телом, руками упираясь в раковину. Теперь Лаури и шелохнуться не могла. Отведя носом волосы с ее шеи, он принялся легонько покусывать нежную кожу.

– Дрейк…

– Какая мягонькая… – пробормотал он и коснулся кончиком языка мочки уха.

Лаури словно током пронзило.

– Пожалуйста, Дрейк… – прошептала она.

Попыталась повернуться. Он ей это позволил, но лишь пока она не оказалась к нему лицом, а потом своим сильным телом прижал ее к раковине, да так, что Лаури при всем желании вырваться бы не смогла.

Взяв ее руки, он положил ладони к себе на грудь. Лаури почувствовала, как исступленно бьется его сердце, ощутила теплоту поросшей курчавыми волосами груди, явственно прощупывавшейся под мягкой тканью рубашки.

– А вы знаете, Лаури, что в некоторых странах брак не считается законным, если жених с невестой не обвенчались в церкви? То есть если их союз не благословил сам Господь. Так что мы с вами муж и жена на самом деле. Гражданская церемония ровным счетом ничего не значит.

Он зарылся руками в ее густые волосы, потом коснулся пальцами висков и стал нежно поглаживать их.

После этого настал черед поцелуев. Начав со лба, Дрейк коснулся губами ее закрытых век, потом добрался до щек. Каждый поцелуй был преисполнен такой нежности, словно он вкладывал в него всю душу.

Вдоволь насладившись щеками, Дрейк спустился ниже, к губам. Он коснулся их совсем легонько, словно играючи, потом чуть сильнее, вбирая в себя пьянящую сладость, пока не поглотил их целиком. У Лаури перехватило дыхание. Ноги ее подкосились. Не прижимай он ее так сильно к раковине – непременно упала бы. Казалось, вся ее сила перешла в руки, когда они, соскользнув с его груди, крепко-накрепко сомкнулись вокруг шеи. Она прижалась к нему еще теснее, ощущая своим мягким, податливым телом каждый сантиметр его сильного мужского тела, и в который раз подивилась, насколько ей уютно в его объятиях. Верно говорила Бетти – они и впрямь созданы друг для друга.

– Лаури, – задыхаясь, прошептал Дрейк. – Вы Держите меня где-то между раем и адом. Клянусь Богом, слаще этого ада я никогда в жизни ничего не ощущал.

Он вновь коснулся ласковыми губами ее лица, и Лаури охотно подставляла его, упиваясь блаженным Чувством, которое вызывали эти неутомимые губы. Казалось, они лучше ее самой знали самые чувствительные места ее тела. Им не надо было искать – они сразу же безошибочно находили их и без колебания совершали сладостные набеги.

Лаури понимала: она его жена в полном смысле этого слова. Она хотела ею быть больше всего на свете и в глубине души считала себя таковой. Совесть ее была чиста. Перед самим Господом и служителем его, священником, она вручила этому человеку свою жизнь и свою любовь. И ничто не могло поколебать ее уверенности в том, что клятва, которой она себя с ним связала, крепка и нерушима.

Но так считала она. А вот что думал Дрейк?

Конечно, и он вслед за священником повторил знакомые слова. Но он лишь играл роль. Ради нее самой, из-за уважения к ее родителям. И играл, надо признаться, довольно убедительно. Любви здесь не было никакой, и Лаури это прекрасно знала. Любовь покинула его навсегда в тот самый миг, когда не стало на свете его жены – она унесла ее с собой в могилу. И ничего поделать с этим Лаури не могла.

Сейчас, конечно, Дрейк нуждается в ней. Страсть бурлит в нем ключом. Все пронизано ею – и его объятия, и поцелуи. Но если Лаури уступит ему сейчас, наверняка пройдет совсем немного времени, и он остынет. Уйдет в свой собственный мир, забыв о ней, как это сделал в свое время Поль. А если вдруг наступит черный день и ей будет по-настоящему плохо, от Дрейка потребуется вся любовь и нежность, чтобы помочь ей, но способен ли он будет на это? Да нет, конечно.

Так что уж лучше жить вообще без его любви, чем с жалкой ее копией, решила Лаури.

Дрейку, конечно, было невдомек, какие сомнения и переживания ее гложут. Прошло довольно много времени, прежде чем он понял, что отчаянные телодвижения Лаури вызваны отнюдь не страстью. Она просто-напросто вырывалась из его объятий. Это настолько поразило его, что он тут же разжал руки. Выбежав из кухни, Лаури бросилась к лестнице. Когда она добралась до середины, немного пришедший в себя Дрейк окликнул ее.

Голос его прозвучал тихо, но Лаури показалось, будто разорвалась бомба.

Она застыла, как вкопанная. Однако оборачиваться не стала, понимая: если посмотрит ему в лицо – все, она пропала.

Но даже сейчас, если бы он только сказал, что любит, она, не раздумывая, слетела бы с лестницы и бросилась ему на шею, сбросив с себя, наконец, груз сомнений и переживаний, не дававший ей покоя с самого начала их знакомства.

«Ну скажи, скажи, что любишь!» – безмолвно умоляла она.

Тщетно…

– Спокойной ночи, Лаури, – лишь услышала она в ответ на свой немой призыв.

Среди ночи Лаури проснулась с ясным ощущением, Что что-то произошло. Прислушалась. Тихо. Но на душе отчего-то было неспокойно и, сбросив одеяло, она вылезла из постели. Взяв со стула халат, натянула его на себя и вышла в темный холл.

Первая мысль была о Дженифер, и Лаури направилась к малышке в комнату. Кровать оказалась пуста. Подавив охватившую ее панику, Лаури направилась в ванную комнату, примыкающую к спальне. Никого.

Путаясь в полах халата, Лаури сбежала по лестнице вниз и бегом осмотрела комнаты первого этажа. Тщетно. Оставалась последняя надежда, что девочка захотела пить или есть. Лаури бросилась на кухню и включила свет. Дженифер здесь тоже не оказалось, но задняя дверь была распахнута настежь, и по кухне уже гулял свежий ночной ветерок. Сердце у Лаури замерло. Похитили – была первая мысль. Ну конечно, похитили. Дрейк ведь знаменитость, так что какому-нибудь идиоту вполне могло прийти в голову украсть его дочь с тем, чтобы потом вытянуть из него побольше денег или, в свою очередь, прославиться.

Первым побуждением было выскочить за дверь и самой броситься на поиски ребенка, но, не добежав до двери, Лаури остановилась. А что, если похитители не успели уйти далеко и она их и вправду догонит? Что она сможет им сделать? Да ничего! Слабая безоружная женщина… Да они и ее еще с собой прихватят! Нет, нужно действовать иначе.

Лаури кинулась в комнату Дрейка, подбежала к кровати и, схватив его за голое плечо, несколько раз основательно встряхнула. – Дрейк, просыпайтесь!

Неужели это ее голос? Такой тоненький, дрожащий от страха…

– Дрейк, ну проснитесь, пожалуйста! Он, наконец, сел и уставился на Лаури ничего не понимающим со сна взглядом.

– Лаури? Что случилось?

– Дженифер пропала. Я проснулась… Показалось, хлопнула входная дверь… Подумала… может, похитители… – бессвязно пролепетала она.

Но для Дрейка и этого невнятного лепета оказалось достаточно, чтобы понять – случилось нечто ужасное.

Откинув одеяло, он одним прыжком выскочил из кровати. В этот момент он был похож на разъяренного зверя.

Сорвав с крючка на двери велюровый халат, натянул его на себя и устремился вслед за Лаури, уже бежавшей на кухню.

Остановившись у распахнутой двери, он пристально вгляделся в непроглядную тьму, пытаясь хоть что-то рассмотреть.

– Может, позовем полицию? – дрожащим голосом проговорила Лаури и в отчаянии заломила руки. – О, Дрейк…

Продолжить она не смогла – рыдания перехватили горло.

– Успокойтесь, Лаури. Слезами горю не поможешь. Да, позвоните в полицию, а я тем временем схожу в сарай за фонарем.

– Но ведь они еще могут быть во дворе! Не нужно, Дрейк, не уходите! – взмолилась она.

– Кто это они? Мы даже не знаем, что произошло. Но клянусь Богом, если что-то случится с Дженифер, я убью…

– Не этого ли лунатика вы ищете?

Лаури с Дрейком одновременно обернулись, да так и застыли в изумлении. Перед ними стояла Бетти с Дженифер на руках.

– О Господи! – облегченно воскликнула Лаури и, подскочив к подруге, выхватила девчушку у нее из рук.

Прижав малышку к себе, принялась покачивать ее, все еще не веря, что та дома, в безопасности.

– Что произошло? – дрогнувшим голосом спросил Дрейк, поглаживая Дженифер по спине.

– Я крепко спала, – начала объяснять Бетти, – когда услышала шум у задней двери. Естественно, я сразу же подумала, что это грабитель или насильник, и чуть с ума не сошла от страха. Никак, знаете ли, не привыкну, что Джима постоянно нет дома, и мне приходится оставаться одной.

Ее круглые карие глаза никак не могли оторваться от волнующего зрелища – голой груди Дрейка, видневшейся в треугольном вырезе роскошного велюрового халата.

– Ну вот, – продолжала Бетти свой рассказ. – Я решила, что это какой-то уж совсем неопытный насильник. Дверь он пытался открыть со страшным шумом. Мне стало не столько страшно, сколько любопытно, и я пошла на кухню и выглянула в окно. И кого бы вы думали я там увидела? Дженифер собственной персоной. Стоит себе на пороге и пытается открыть дверь. Когда я впустила ее, она направилась прямиком в комнату Сэлли. Она забыла сегодня у нее своего любимого кролика. А когда взяла то, за чем пришла, отправилась обратно домой. Вот я и подумала, что лучше уж на всякий случай самой отвести ее, а то вдруг еще куда-нибудь забредет. Нет, вы представьте себе только! Бродит себе среди ночи, уйдя из дома, никого не спросив!

– Она так устала, что, засыпая, о кролике и не вспомнила, а когда проснулась и не увидела его рядом, естественно, отправилась добывать своего любимца, – завершила Лаури трогательную повесть.

И она улыбнулась девочке, которая не выпускала из рук кролика и при этом сонно зевала. Откинув с ее личика спутанные кудряшки, Лаури звонко расцеловала малышку в пухлые щечки с ямочками.

Дрейк взял у нее из рук ребенка и, поставив девочку на пол, присел перед ней на корточки.

– Дженифер, ты вела себя очень плохо! – начал он. – Не смей больше никогда убегать от меня или от Лаури! А то нам становится… – Не зная, как изобразить слово «страшно», Дрейк обратился за помощью к Лаури, и, когда та подсказала, продолжал: – …страшно за тебя. Мы ведь не знаем, где тебя искать. Если ты еще раз так сделаешь, мне придется тебя отшлепать.

Поняв, что отец говорит вполне серьезно, Дженифер испугалась, и нижняя губка у нее задрожала. Видя, что воспитательный процесс возымел свое действие, Дрейк крепко обнял дочурку. Лицо его исказилось гримасой боли при одной мысли, что и в самом деле могло бы с ней произойти. Все еще не выпуская из рук кролика, Дженифер обхватила отца за шею, и он понес ее в комнату.

– Бог мой, как я… – начала было Бетти, но Лаури ее перебила:

– Спасибо тебе, Бетти. Я тебе передать не могу, что пережила. А сейчас прямо гора с плеч свалилась. Мы ведь с Дрейком уже представляли себе самое худшее.

Лаури и впрямь была признательна соседке, но меньше всего была сейчас настроена наслаждаться ее красноречием.

– Ну, пойду домой, к своим охламонам. А ты отправляйся наверх. Надеюсь, теперь до утра доживем без приключений. Спокойной ночи.

И, ласково потрепав Лаури по руке, Бетти заспешила восвояси. Лаури захлопнула за ней дверь, закрыла ее на замок, а потом несколько раз подергала за ручку. Лаури все еще никак не могла прийти в себя. Вроде все хорошо. Дверь надежно заперта.

Немного успокоившись, Лаури отправилась в комнату Дженифер.

Дрейк сидел на краешке кровати и гладил дочку по головке, хотя та уже спала безмятежным сном. Когда Лаури наклонилась поцеловать малышку, он взял ее за руку.

Из комнаты они вышли вместе. В холле Дрейк заметил:

– Да вы вся дрожите!

– Не знаю, от холода или от страха.

– Хотите выпить бокал вина или еще чего-нибудь, чтобы согреться?

– Нет, спасибо. Обойдусь без горячительных напитков, – отказалась Лаури.

Подняв голову, она взглянула ему в глаза и улыбнулась, но улыбка тут же погасла, когда Лаури увидела выражение его лица – в глазах откровенная жажда обладания, отмахнуться от которой было никак нельзя.

Долго они смотрели друг на друга. Дрейк не дотрагивался до нее, да это было и не нужно. Лаури и так живо ощущала его присутствие. Их неудержимо тянуло друг к другу, как магниты, имеющие противоположные заряды, которые неотвратимо должны соединиться. И когда, наконец, тела их соприкоснулись, они прильнули друг к другу так, словно боялись, что какая-то сила сможет разлучить их навеки.

Лаури и в голову не пришло сопротивляться, когда он подхватил ее на руки, отнес в спальню и осторожно опустил на кровать. Одно мимолетное движение – и халат вместе с плавками уже валяется на стуле. Он лег рядом с ней с такой непринужденной грацией, словно был и не человеком вовсе, а неким языческим богом, собирающимся исполнить любовный обряд.

– Лаури, не говори ничего. И не думай. Ради Бога, не думай! Только чувствуй…

Он провел рукой по ее телу, словно знакомясь со всеми его выпуклостями и впадинами. Лаури была в халате, а ему хотелось видеть ее всю – с головы до ног – Дрейк поспешно сорвал ненужную сейчас одежду.

Порывисто притянул он Лаури к себе и крепко, жестом собственника, прижал к мощной груди. Но вместе с тем он был на удивление нежен. Губы его прижались к ее губам, а руки ласкали, гладили ее тело, как бы передавая ему ту страсть, которой он сам был охвачен.

Насытившись ее губами, Дрейк наклонил голову и горячим ртом коснулся груди. Рука его заскользила по ее телу. Все ниже, ниже…

Прикосновения его были нежны и деликатны, и Лаури всецело отдалась чувству, которое никогда прежде не испытывала.

– Лаури… хорошая моя… красавица моя… обожаю… – задыхаясь, невнятно бормотал он.

Но даже если бы он не произнес ни слова, Лаури все равно бы поняла, что он хотел сказать. Его ласковые губы, нежные, преисполненные благоговения прикосновения – все говорило об одном: он страстно желает ее.

Внезапно ей припомнились оскорбительные слова Поля. Никогда она не могла ему угодить! Вечно он был всем недоволен. Лаури поспешно отогнала от себя неприятные мысли. Теперь-то она понимала, что недостаточно любила своего бывшего мужа, чтобы доставлять ему удовольствие. А вот с Дрейком совсем другое дело. Ей хотелось подарить ему такую же радость, какую он дарил ей.

Пальцы ее сомкнулись вокруг упругой плоти, осторожно массируя ее, но мало-помалу, отбросив ненужную скромность, Лаури, дрожа от нетерпения, самозабвенно предалась этому восхитительному занятию.

– Лаури… да… дорогая… еще… – сдавленно простонал Дрейк, уткнувшись лицом в ее шею и еще крепче прижав ее к себе.

Это придало ей уверенности в себе, и презрительные слова Поля тут же были позабыты. Задыхаясь от наслаждения, Дрейк прерывистым шепотом снова и снова повторял ее имя, и его горячее дыхание обжигало ей кожу.

Наконец, взяв ее лицо в свои ладони, он страстно прильнул к губам. Лаури почувствовала: еще секунда – и он овладеет ею. Однако он замер и, подняв голову, взглянул ей прямо в лицо, как бы спрашивая разрешения. Тогда она, протянув руку, коснулась любимого лица – прошлась по шелковистым усам, дотронулась до губ. Глаза их встретились, и несколько долгих секунд они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

– Лаури… – выдохнул Дрейк.

Она почувствовала, как он осторожно входит в нее, и, притянув к себе его голову, негромко вскрикнула.

Ощущение, которое она испытывала сейчас, ей было незнакомо. Шепча ласковые слова, Дрейк проникал в нее все глубже, и пламя, сжигавшее его, перетекало в нее. И вот они уже оба горят яростным огнем. Лаури чувствовала, что все, больше она не выдержит, умирает! Она все умирала и умирала, а Дрейк крепко держал ее за бедра, прильнув к ней с такой силой, что казалось, нет ни ее, ни его, а есть только они оба, одно единое целое.

– Такого со мной еще никогда не было, – робко прошептала Лаури в кромешной тьме.

Голова ее покоилась на груди Дрейка, их ноги под одеялом переплелись, и он крепко прижимал ее к себе. Дрейк рассеянно погладил ее по спине.

– Да ну? – недоверчиво спросил он, но в голосе слышались горделивые нотки. – А с Полем?

– Нет, конечно, – ответила она, с грустной улыбкой покачав головой.

При этом волосы на его груди защекотали ей нос, и Лаури на секунду показалось, что она сейчас чихнет.

– Я и не представляла, что способна на такие чувства, – призналась она.

Дрейк тихонько рассмеялся, но Лаури, приникшей к его груди, смех показался довольно громким.

– Ну вот, теперь будешь знать, на что ты способна, – сказал он.

Протянув руку, он легонько похлопал ее по попке, но вскоре игривое похлопывание превратилось в ласковое поглаживание.

Умом Лаури понимала, что должна испытывать раскаяние за то, что произошло. Но, странное дело, ничего подобного она не чувствовала. Ведь все, что только что произошло, она совершила, руководствуясь великим чувством, имя которому – любовь. Она понимала, что и впредь ей не избежать близости с Дрейком. Хочешь – не хочешь, это теперь неизбежно. И не стоит ей бороться с этим чувством.

Лаури еще теснее прижалась к своему любимому.

– Замерзла? – заботливо спросил он.

– Немножко.

– И немудрено. Одеяло куда-то сбилось… Простыни все скомканы. И как это все получилось? – с притворным изумлением проговорил Дрейк.

– Вот уж не знаю, – хихикнув, подхватила она. Расправив простыни и укрыв их обоих одеялом, Дрейк притянул ее к себе и шепнул на ушко:

– Торжественно обещаю на этот раз одеяло не сбивать.

– На этот раз? – недоверчиво переспросила Лаури. – Ты хочешь сказать опять? Сейчас?

– А ты не хочешь? – спросил Дрейк, и даже в темноте Лаури увидела, как он насмешливо вскинул брови.

– Ну… я…

Но он, не дослушав, жадно приник к ее губам, и Лаури к своему изумлению услышала свой собственный сбивчивый шепот:

– Да, да…