Глава 11

– Мы уже проехали несколько городов, – проговорил Камерон, поравнявшись с Деллой. В этот день Отважный все время гарцевал, то и дело становясь на дыбы.

– Я заметила.

– Я вам уже говорил, что, если захотите, заедем в город и переночуем в какой-нибудь гостинице.

К своему удивлению, Делла не была уверена, что хочет этого. Ей нравилось скакать верхом, спать на земле. Работать бок о бок с Камероном, помогая ему устраивать лагерь, и не думать о том, что ее одежда запачкана и измята.

– У нас заканчиваются некоторые продукты. Если хотите поспать на мягком матрасе и принять ванну, мы могли бы остановиться на ночь в городке Рокасе. Я уже бывал там.

– Рокас? Это по-испански «камни», не так ли?

Далеко на западе, у самого горизонта, показалась восточная оконечность Скалистых гор. Среди травы все чаще попадались участки каменистой почвы.

– Знаете, Камерон, мне кажется, вы проявили чрезмерный оптимизм, когда сказали, что до Санта-Фе мы будем добираться примерно три недели.

– Или чуть больше.

– Намного больше.

Они ехали две недели с лишним, но еще не достигли гор, где придется замедлить ход.

– Но я не против, – поразмыслив, проговорила Делла. – Путешествовать по прериям, спать под открытым небом – о таком приключении я и не мечтала.

Она представила себе, как рассказывает об этом Клер, и жалела, что не взяла с собой бумагу и перо.

Делай она пометки, легче было бы вспоминать эти удивительные ночи и небо, усыпанное звездами. Делла хотела сохранить в памяти запах лошадей, костра, шипящей на сковородке ветчины. Шелест ветра, гуляющего по траве, взметающего в воздух струйки песка. Впрочем, она не собиралась разговаривать с дочерью – хотела только взглянуть на нее.

– Хорошо, давайте проведем ночь в Рокасе. Я хотела бы купить письменные принадлежности.

Делла никогда не вела дневника, в ее жизни не было ничего такого, что стоило бы записать. Но теперь совсем другое дело. Жизнь ее полна впечатлении. И все благодаря Камерону. Делла осматривалась по сторонам. Что можно написать об этом городке?

«Крошечный, жаркий, пыльный». Вот, собственно, и все. Самым большим зданием, выходящим фасадом на грязную бурую дорогу, именуемую Центральной улицей, оказался «Гранд-отель». Остальные постройки, по большей части лавки, были обшарпанными и выцветшими. Палящее солнце и ветер сделали свое дело, и, глядя на эти домишки, трудно было сказать, красили ли их когда-нибудь.

Камерон ехал по Центральной улице, кивая направо и налево, приветствуя тех, кто высыпал из домов, чтобы посмотреть на гостей. Они подъехали к конюшне, и Джеймс пожал руку мужчине, которого представил Делле как Роберта Аллена.

– Очень приятно с вами познакомиться, мэм.

Делла теперь жалела о том, что не подколола свою косу к затылку и не надела чистую блузку, которую взяла с собой про запас. Пока Камерон беседовал с мистером Алленом, Делла оглядывалась по сторонам. К гостинице были пристроены просторная терраса и три лавки с кружевными занавесками на окнах.

Внезапно ей захотелось принять ванну, да так нестерпимо, как никогда прежде. Ей захотелось смыть с кожи грязь и пыль, выбрать мусор из волос. Захотелось дышать лимоном или лавандой вместо лошадиного пота. И ей отчаянно хотелось скользнуть меж хрустящих чистых простыней на мягкую, словно пух, кровать.

– Остановитесь в том же номере, что обычно, мистер Камерон? – спросил служащий гостиницы, разглядывая Деллу.

– Да. А миссис Уорд поселите в соседнем. Служащий облизал кончик карандаша и с трудом записал ее имя в журнал.

– Ванну принести в номер, или пойдете в баню? Камерон приподнял бровь, и Делла поспешно шепнула ему:

– В номер.

Она не останавливалась в гостиницах с тех самых пор, как проводила с Кларенсом медовый месяц. И теперь ей казалось, что стоять с мужчиной в вестибюле, заказывая номер на ночь, – верх неприличия.

– Отнесите ванну в комнату леди, – сказал Камерон. – Подайте ей кофе с сахаром и чего-нибудь на десерт. София печет прекрасные пирожные. Мы оставим вещи для прачечной. И еще, ужинать будем в столовой в шесть часов.

Делла не много знала о гостиницах, но понимала, что подобные заведения предназначены для приличных людей. Ей стоило подумать об этом раньше и, прежде, чем въехать в город, постараться хоть как-то привести себя в порядок.

Наклонившись к Камерону, она прошептала:

– Но ужинать в шесть часов неприлично!

– Именно в это время мы с вами едим.

Интересно, что подумал служащий, услышав этот ответ? Делла залилась румянцем.

– Но теперь-то мы в городе. Может, поужинаем в восемь? Это удобнее.

Камерон насмешливо посмотрел на нее:

– Удобнее для кого? Вздохнув, она потерла лоб:

– Иногда я говорю страшные глупости.

Камерон заплатил служащему и бросил монетку мальчишке, чтобы тот отнес вещи в номера. Он проводил Деллу до лестницы.

– Если хотите ужинать в восемь, я предупрежу слугу.

– Восьмичасовые ужины ушли в прошлое. Сейчас мы едим в шесть. Удивительно, как некоторые вещи, о которых не думаешь много лет, могут вдруг всплыть из ниоткуда и завладеть твоими мыслями. Давайте поужинаем в шесть.

– Теперь мы не в прериях, а в городе, мэм. Может, время и раннее, но мы не просто едим – мы ужинаем. Так что наденьте свое нарядное платье.

– Камерон, я и так чувствую себя достаточно глупо. Чистая юбка и жакет – этого, думаю, вполне достаточно.

Она собралась было наверх, но Камерон взял ее под локоть и повел вниз, к высоким двустворчатым дверям, и не проронив ни слова, открыл их.

Делла рот раскрыла от удивления. В столовой «Гранд-отеля» стояли восемь столов, покрытых белоснежными скатертями, на них поблескивали серебряные приборы. Девочка, наполовину индианка, расставила дикие астры по вазочкам в центре стола. Мальчик, по всей видимости, ее брат, полировал тяжелые серебряные подсвечники. Заметив Деллу, он остановился и с любопытством посмотрел на нее.

Камерон прикрыл двери и посмотрел на часы:

– Сейчас час дня. Я постучусь к вам без пятнадцати шесть. До тех пор займитесь, чем хотите, можете немного вздремнуть.

– Не этого я ожидала, – проговорила Делла, глядя на него. Обычно Камерон брился с утра, но сегодня темная щетина покрывала его лицо.

Камерон не переставал ее удивлять. В ответ на ее слова он улыбнулся:

– Если вам что-нибудь понадобится, дерните за веревку у двери, и служащий пошлет к вам кого-нибудь.

Джеймс Камерон никогда полностью не расслаблялся, однако в прериях, вдали от людей, чувствовал себя более свободно. Теперь, когда он повернулся к входным дверям гостиницы, Делла заметила, как он напрягся. Камерон сощурился, плотно сжал губы. Морщинки вокруг губ и глаз стали более глубокими, руки лежали на рукоятях пистолетов, прикрепленных к поясу. Ледяной взгляд, твердый шаг. Он был похож на пуму, готовую броситься в атаку.

Рокас ничем не отличался от других подобных мест. Те, кто хотел пожать руку хорошему стрелку, так и сделали те же, кто хотел добиться славы, пристрелив его, еще не собрались с духом.

– Но обязательно соберутся. И ты это знаешь.

Камерон и Шот Маркли сидели в «Бане и цирюльне Гэдда» На столе между ваннами с водой, в которых они отмокали, стояли большая пепельница, куда они стряхивали пепел с сигар, и два бокала виски рядом с бутылкой, принесенной Шотом. Ружье и револьвер лежали неподалеку, чтобы в случае необходимости до них легко было дотянуться.

Камерон выпустил колечко дыма и смотрел, как оно летит вверх, к темному потолку.

– Никто не живет вечно.

– Я подумал, может, ты изменил свои жизненные позиции. Как-никак начал путешествовать с леди. Так ты скажешь, кто она такая? Я слышал, твоей даме не помешала бы хорошая ванна.

– Ты уже знаешь, сколько выручил за скот? Или распродажа все еще продолжается?

– Пытаешься увильнуть от вопроса, а? – ухмыльнулся Шот. – Ребята сейчас где-то в сутках пути от Абилина. Пасут скот, чтобы тот еще немного набрал весу, прежде чем они доберутся до конечного пункта. Цена за голову немного ниже, чем в прошлом году, однако, я думаю, ты будешь доволен полученной прибылью.

Восемь лет назад Камерон помог Шоту Маркли и его жене купить ранчо. В то время он просто протянул руку помощи человеку, которого любил и в которого верил. Он не думал, что те деньги станут своего рода вложением. Но каждый год в банке Камерона появлялись новые суммы, на которых значилось: «Прибыль от инвестиции».

Для человека, которому не на что и не на кого тратить деньги, средства не имеют такого уж большого значения. Прошло десять лет с тех пор, как он всерьез думал о финансах Но сегодня, когда он расплачивался в «Гранд-отеле», Камерон почувствовал прилив благодарности за то, что может позволить себе отвезти Деллу Уорд в Атланту и обратно домой, не думая, во сколько это обойдется Впервые у него был кто-то, на кого можно тратить деньги, и это ему нравилось. Камерон подумал о Санта-Фе – городе, в котором было множество магазинчиков с безделушками, которые всегда интересовали слабый пол.

– Лаура убьет меня, если я не приглашу тебя и твою таинственную леди к нам на ужин.

Камерон выпустил еще одно колечко дыма и глотнул виски.

– Я уже заказал столик в гостинице.

Его леди. Когда его имя употреблялось рядом с женским? Наверное, еще до войны. Ее звали мисс Гамильтон, если он ничего не путает. Смеющаяся красавица с темными глазами и мозгами меньше куриных. Армия Союза помогла ему тогда сбежать и выпутаться из ужасной ситуации с чрезмерно прилипчивой мисс Гамильтон и ее настойчивой мамашей.

– Расскажи мне о новом шерифе, – попросил Камерон, стараясь избежать очередного вопроса о Делле – Прежде чем прийти сюда, я останавливался возле тюрьмы. И у меня сложилось впечатление, будто шериф Беннон все еще в силе.

– У него ловко получается выдворять чужаков. Полагаю, первым делом он спросил: «Когда ты уезжаешь?» Однако в борьбе с местными головорезами он преуспел гораздо меньше. – Шот нахмурился. – Может, он пока еще приглядывается, стараясь понять, кто под чьим крылышком прячется. Однако подает надежды.

– Кто-то, о ком я должен знать?

– Не-а. Есть здесь несколько сорвиголов. Никого такого, с кем бы ты раньше не имел дела. Ты уедешь раньше, чем они прознают, что ты здесь был.

Это маловероятно. Он пробыл в городе всего несколько часов, а молва о его прибытии уже достигла ушей Шота. Его друг уже знает о Делле и о том, что Камерон все еще ездит на Отважном. Неудивительно, если Шот разведает, какой сорт мыла Джеймс возит в седельной сумке. В маленьких городках новости распространяются со скоростью ветра.

Когда в комнату вошел Эрни, цирюльник, и обернул вокруг лица Камерона горячее мокрое полотенце, Шот картинно закатил глаза.

– Ванна, бритье, стрижка и ужин при свечах. Когда ждать свадьбы?

– Пошел ты, Маркли.

Шот рассмеялся и развалился в своей ванне.

– Помни, если не пригласишь нас, Лаура найдет тебя и скальп с живого сдерет.

– Черт побери, никакой свадьбы не будет!

Он натянул полотенце на рот и погрузился в молчание. Хорошего настроения как не бывало.

Как глупо и досадно нервничать из-за ужина с мужчиной, которого она так хорошо знала. Они ужинали вместе уже почти целый месяц! Но сегодня был первый вечер, когда они нарядно оденутся и вместе выйдут на люди. Эти необычные обстоятельства и были причиной ее возбуждения.

Делла взглянула на часы, потом в зеркало и, нахмурившись, принялась укладывать челку. Она срезала опаленные кончики, и теперь челка была намного короче, чем ей хотелось бы. Черт!

Но волосы были чистыми и блестящими. Делла уложила их на макушке изящными кольцами. «Почти элегантно», – подумала она, жалея, что под рукой нет какого-нибудь украшения, которое можно было бы воткнуть в прическу. И надела янтарные серьги.

Она приложила жакет к воскресному костюму, который собиралась надеть в поезде. Выходного платья у нее не было, так что придется заменить его дорожным костюмом.

Когда раздался стук в дверь, она старательно пощипала щеки и покусала губы, чтобы придать им цвет. Сгоревшая кожа облезла, и лицо приобрело золотистый оттенок. Ну и ладно. Вот уже много лет Делла не заботилась о том, чтобы ее кожа была молочно-белой.

Когда она открыла дверь, у нее перехватило дыхание. Перед ней стоял Камерон, облаченный в вечерний костюм. Свежевыбритый, пахнущий дорогим одеколоном. Делла еще больше разволновалась. Несколько часов назад она и представить себе не могла Камерона в чем-то помимо его помятой куртки и дорожных штанов. Теперь же он выглядел так, будто никогда не носил ничего другого. Джеймс Камерон мог соблазнить женщину одним только взглядом. А вторым – разбить ей сердце.

– Вы прекрасно выглядите, – мягко проговорил он, переводя глаза с ее волос на губы.

Они изучали друг друга в неловком молчании, ошеломленные тем, как официальная одежда мгновенно сделала их незнакомыми друг другу. Спустя некоторое время оба двинулись вперед и тут же натолкнулись друг на друга.

– Прошу прощения.

– Нет, это я виноват. – Отступив назад, он махнул рукой в сторону коридора и предложил ей руку.

– Когда я столкнулась с вами, то почувствовала… – Она обернулась, желая убедиться, что никого нет рядом. – Вы что, носите под сюртуком револьвер?

– Конечно.

Наверное, она никогда не привыкнет к тому, что с оружием можно сидеть за столом. То, что было естественным у костра, казалось диким здесь, в «Гранд-отеле».

– Вы действительно считаете, что револьвер вам может понадобиться в столовой гостиницы?

Приподняв юбки, она сошла с ним под руку вниз. Было приятно сознавать, что они – красивая пара.

Улыбнувшись, Камерон зашел с Деллой в ресторан, и метрдотель проводил их к столику в глубине зала.

На каждом столе горели свечи, но в этот ранний час лишь один был занят. На стенах, оклеенных красивыми обоями, висели зеркала, отражавшие пламя свечей, блеск столового серебра, сверкание хрусталя и великолепие тончайшего китайского фарфора.

– Два виски, пожалуйста. – Метрдотель удалился, и Камерон бросил на Деллу взгляд поверх стоявших в вазе цветов. – Не хотите ли чай или херес вместо виски?

Раньше она не осмелилась бы выпить на публике виски. Теперь все изменилось.

– Думаю, здешнее виски намного лучше того, что я пила дома.

– Вам понравилась ваша комната?

– Очень. Большая, просторная. Сегодня я буду спать на большом мягком облаке. Вы кого-нибудь ждете?

– Нет.

Он сидел, прислонившись спиной к стене, что давало ему возможность видеть все помещение целиком и вход. Его взгляд неустанно обыскивал комнату, время от времени останавливаясь на Делле, после чего снова возвращался к дверям, и все повторялось вновь.

В нем всегда будет жить солдат, подумала Делла. А может, привычка постоянно сохранять бдительность выработалась за то время, что он был шерифом, а потом охотился за преступниками. Делла восхищалась храбростью Камерона, его честностью и порядочностью. На сейчас он почти не слушал ее, и это привело женщину в замешательство.

Делла глотнула виски. Прекрасно. Нет напитка лучше. А херес она вообще не любит.

Внезапно Делла изменилась в лице. От Камерона это не ускользнуло.

– Что-то не так, Делла?

– Узнай вы, что я в прошлом совершила что-то плохое, нарушила правила, вы не изменили бы ко мне своего отношения?

Надо же сказать такое мужчине! Ее мать, наверное, перевернулась в гробу.

Сообразив, что сболтнула лишнее, Делла густо покраснела и махнула рукой.

– Я нравлюсь вам, какой бы ни была?

Он с улыбкой смотрел на нее.

– Вы мне действительно нравитесь.

– И вы мне тоже.

Боже милостивый! Это ей виски ударило в голову. Не хватало только, чтобы она вручила Камерону ключи от своей комнаты и предложила подняться наверх. Деллу бросило в жар.

Их взгляды встретились. По спине у нее побежали мурашки. Голубые глаза Камерона скользили по ее лицу, по линии губ, подбородка и шеи. Судорожно с трудом сглотнув, Делла попыталась отвести глаза, но не смогла. Ей стало трудно дышать.

– У вас в глазах пляшут зеленые искорки, – хрипло проговорил Камерон.

– А у вас возле верхней губы едва заметный шрам.

В этот момент от дверей донесся какой-то шум. Камерон резко обернулся, вскочил и положил руку на рукоять револьвера, скрытого под сюртуком.

– Отойдите от стола. Быстро!

Делла взглянула через плечо и увидела, как какой-то мужчина ударил метрдотеля рукояткой длинноствольного револьвера, сбив его с ног.

– Шевелитесь, Делла!

Не прошло и секунды, как она уже стояла, прижавшись к стене, и, несмотря на испуг, следила за происходящим.

Пара за соседним столиком в страхе переводила взгляд с возмутителя спокойствия на Камерона.

Виновник происшествия был пьян и едва держался на ногах. С виду лет тридцати, он не был похож на злодея. Впрочем, кто знает, подумала Делла.

– Это ты – Джеймс Камерон? – крикнул мужчина.

– Я, – спокойно ответил Камерон, держа у бедра револьвер.

– Я – Харви Мортон. Пришел твой смертный час. – Он опустил револьвер. – Ну, что же ты? Целься, Камерон!

– Иди домой, Харви Мортон.

– На счет три. Раз…

– Ты уже показал себя. Ты смелый и решительный. Давай на этом закончим.

– Два…

– Черт!

Делла видела, как Харви Мортон пошевелил губами, видимо, произнес «три». Рука Харви взметнулась вверх, и он выстрелил. Зеркало рядом с левым плечом Камерона взорвалось тысячей сверкающих осколков. Со стены недалеко от Деллы упал подсвечник.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Камерон поднял руку и грянул выстрел. Харви Мортон посмотрел на свою грудь и рухнул на пол. Делла почувствовала, как содрогнулся пол. Харви Мортон перекатился на спину.

Все еще прижимаясь к стене, Делла посмотрела на Камерона. Он был таким же невозмутимым, как и минуту назад. Все еще держа в руке револьвер, он направился к дверям.

Там официант помогал подняться на ноги метрдотелю. Рядом стояли служащий гостиницы и несколько постояльцев. Вскоре пришел шериф. Осмотрев помещение и тело Харви Мортона, он взглянул на Камерона. Камерон пнул Мортона башмаком, после чего засунул револьвер в кобуру.

– Я так и знал. – Шериф Беннон шагнул к Камерону. – Где вы, там и убийства. – И он в сердцах плюнул на пол.

– Погодите-ка, – вмешался мужчина за другим столиком. – Этот человек, – он указал на Мортона, – явился сюда, когда мистер Камерон ужинал со своей женой, и пытался заставить мистера Камерона стреляться. Мистер Камерон отговаривал его. Затем позволил ему стрелять первым. Тот пальнул пару раз, прежде чем мистер Камерон в него выстрелил. Могу поклясться в этом в суде, если будет нужно.

– Я тоже все видел, – поддержал его официант. – Это была самозащита.

Шериф кивнул и посмотрел на Камерона.

– Вы должны сегодня же покинуть город.

– Об этом не может быть и речи, – возразил Камерон все так же спокойно.

Но что-то в его взгляде заставило шерифа изменить свое решение.

– Можете остаться на эту ночь. Так уж и быть. Уедете утром.

– Это другое дело. – Камерон повернулся к официанту – Подавайте ужин.

– Неужели у вас не пропал аппетит? – Делла ушам своим не верила – Ведь вы только что убили человека!

Он стряхнул со стульев осколки зеркала.

– Вот ваша салфетка.

Выдвинув стул, он ждал, пока она сядет.

Делла никак не могла прийти в себя. У нее дрожали руки, когда она положила салфетку на колени.

– Вы раскаиваетесь в том, что убили его? Его взгляд был холодным и отчужденным.

– Вы, вероятно, не заметили, что Харви Мортон выстрелил в меня. Дважды.

Делла посмотрела на осколки зеркала на скатерти их стола.

– Это другое. Почему, во имя Господа, вы просто стояли там и ждали, пока он выстрелит?

Она вспомнила, что чуть не упала в обморок от страха, и во рту у нее снова пересохло.

– Из револьвера Мортона, насколько мне известно, точно прицелиться невозможно. К тому же Мортон был пьян и стрелял наугад. – Камерон допил свое виски. – Ситуация очень неприятная. Для меня главное, чтобы это не квалифицировали как убийство. Только как самооборону. Именно поэтому я никогда не стреляю первым.

– Он мог не промахнуться.

– Мог.

Делла внимательно изучала содержимое тарелки, которую перед ней поставил официант. Телятина, рис, томаты, кукуруза, бобы. Еще он принес полную корзинку горячих маисовых лепешек. Но Делле кусок не шел в горло. Она попросила официанта принести кофе. Камерон же спокойно ел свой ужин.

Как грустно. Казалось, с тех пор, как они смотрели друг другу в глаза и шептались о зеленых искорках и маленьких шрамах, прошла целая вечность. Сейчас они не произносили ни слова.

К концу ужина Камерон вдруг поднял голову, и их глаза встретились.

«Его могли убить. Я не должна любить этого человека. Еще одних похорон я просто не переживу».

«Даже если бы я не убил Кларенса Уорда, я не смог бы дать ей душевный покой, в котором она нуждается. Никогда».