Глава XXXI

Без которой можно обойтись

И были расцелованы все, кого стоило расцеловать, и рассказано все, что стоило рассказать.

И было выпито неимоверное количество чаю под всякие вкусности, которые натащил из своего киоска счастливый старший князь.

И полковник Кузин ушел домой, потому что жил рядом, а майор Василенко в последний раз остался ночевать, потому что жил далеко, а метро еще не открыли.

Майор перемывал посуду, которую они с мамой напачкали, пока жили на нелегальном положении и опасались часто пускать воду. Мама хотела помочь, но Василенко напомнил, что пообещал военному врачу обеспечить все условия для ранбольной, и мытье посуды не входит в эти условия.

Майор, значит, мыл посуду, а Митек сидел себе, поглядывая через кухонный стол на маму, ел пряники и больше ничего не делал. Он считал себя немножечко героем, и майор тоже так считал, а героям иногда можно не мыть посуду. Такой уж обычай у нашего народа.

Вот тут-то Блинков-младший и начал выспрашивать всякие подробности, без которых можно было и обойтись. Но почему не спросить, когда ты герой и ешь пряники? Тем более, что пока спрашиваешь и ешь, тебя не гонят спать.

– А почему же они ко мне не вышли?

– Кто они? – не понял Василенко.

– Ну, люди в «Мерседесе».

– А их там не было.

– Как же так? Ведь вы сами вызывали оттуда подмогу!

– Вызывал, – подтвердил Василенко. – А ты видел, как они выходили из машины?

Блинков-младший пристыженно молчал. Не видел, но решил, что группа захвата появилась из «Мерса», потому что это была машина контрразведки и потому что окно водителя было приоткрыто.

– Они сидели не в машине, а в твоей школе, – пояснил Василенко. – Ты знаешь, что там справа на первом этаже?

– Завхоз, – тупо ответил Блинков-младший.

– Правильно, сейчас там кабинет завхоза, а вообще-то строилась эта комната как дворницкая. Там есть все, что надо, чтобы дворник и убирался, и жил, и заодно школу караулил по ночам. Только уже нет людей, которые согласились бы сутками работать из-за комнаты. И дворницкую отдали вашему Владиславу Петровичу под кабинет. Там и туалет, и даже ванная имеется, только завхоз ее захламил всякой дребеденью.

– Значит, они ванну принимали, а здесь террористы шатались по двору?! – возмутился Блинков-младший.

– Ванну они дома принимали, потому что сменялись через сутки. А за террористами наблюдали – на то и были оставлены.

– Так ведь террористы могли их засечь во время смены! У нас в школе мужчин – физик да завхоз. А тут выходят человек пять «шкафов»…

– Зато пап у вас в школе с тысячу. За нашими сотрудниками приезжали их дети и выходили из школы с ними за ручку, – открыл оперативный секрет майор. – А, например, одного капитана, у которого детей нет, выводила твоя очень хорошая знакомая.

– Ирка! – догадался Блинков-младший. – А мне ничего не сказала!

– Ты тоже не все ей говорил, – невозмутимо парировал майор. – И мы с твоей мамой не все друг другу говорим, хотя работаем вместе пять лет.

– А почему вы до сих пор зовете друг друга по имени-отчеству? – задал Блинков-младший не относящийся к делу, но интересный вопрос из жизни старших.

Ответила мама:

– Мы с Андреем Васильевичем на «ты», но по имени-отчеству. Так принято у офицеров. Я сама чувствую себя спокойнее, когда спину мне прикрывает не Дрюня, а майор контрразведки Андрей Васильевич Василенко.

– А почему тогда Ивана Сергеевича ты зовешь Ванечкой? – продолжал допытываться Блинков-младший.

– Так ведь мы с Ванечкой были молодые, Митек. Вся петрушка в том, что мы все были когда-то молодые, только многие это забыли. А вы так вообще считаете, что родители всегда были стариками и ни шиша не понимают в вашей жизни. Между нами говоря, вы, в общем, правы. Но и мы правы, когда говорим, что видим вас насквозь.

Блинков-младший нутром почуял, что близится нотация – любимый литературный жанр всех родителей.

– Это для меня слишком сложно, – сказал он. – Обсудим, когда я школу кончу. Вы лучше скажите, господа офицеры, когда вы догадались, что рабочие – не рабочие, а террористы?

Подполковник и майор переглянулись.

– Месяц назад и полтора часа назад, – непонятно ответила мама.

– Видишь ли, – подтянул ей Василенко, – в нашем возрасте хочется семь раз отмерить, один раз отрезать. Вот ты заметил, что бригада строителей сменилась?

– Нет, – честно ответил Блинков-младший.

– А твоя мама сразу заметила.

– Но я не сказала себе: «террористы», а стала наблюдать, – уточнила мама. – Вроде бы в квартире грохот, электросварка работает. А строительный мусор не выносят и стройматериалы не завозят.

– А что там было на самом деле? – спросил Блинков-младший. Его не пустили посмотреть квартиру террористов.

– Они кучу кирпичей перекладывали из угла в угол и жгли сварочные электроды на одной и той же железке, – сказал Василенко.

– А вы?

– А мы ждали, когда они себя проявят. Насчет кирпичей мы, конечно, потом узнали. А так – работают люди и работают. Криминала вроде бы нет. Мы подослали участкового, проверить у них документы – все порядке. Все уже было ясно, но не могли же мы арестовать людей за то, что они делают ремонт.

– А зачем было «Мерседес» держать у школы? – вернулся к первому вопросу Блинков-младший.

– На всякий случай. У террористов же иномарки, их не на всякой машине догонишь, – объяснил Василенко.

И тут мама напомнила о еще одном обычае, который есть у нашего народа.

– Митек, – сказала она, – четвертый час утра! Ты в школу завтра собираешься?

Блинков-младший подумал, что загонять младших в постель, когда хочется старшим – обычай довольно варварский и давно устаревший. Но спорить не стал, а чмокнул маму в щеку и пошел укладываться на свой диван, по которому соскучился, как по родному.

Небо за окном уже предрассветно серело, и на нем остались видны только самые яркие звезды.

Блинков-младший лежал, положив руки под голову, и смотрел, как рассвет набирает силу, а звезды бледнеют, бледнеют и гаснут. Он думал, что именно сейчас, в этот момент, в недоступных горах Тибета точно так же лежат буддийские монахи с обритыми головами. Их духи витают в Астрале и могут видеть любое место на Земле и разговаривать со всеми, кто жил раньше, и даже с теми, кто еще не успел родиться.

Блинков-младший им не завидовал.