на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава 24

Первым делом намеривался посетить контору каменоломни, всё-таки световой день, работать все должны, в том числе и управляющий находиться на своём основном рабочем месте. Найти улицу Дугонаса Третьего помогли прохожие и буквально через полчаса я стоял возле дверей конторы и пялился в закрытые двери и большой навесной замок. На вопросы, когда откроется контора, прохожие только отмалчивались и разводили руками, мол не знаем. Пришлось идти по другому адресу, месту жительства самого управляющего.

Шикарный, даже по столичным меркам особняк меня впечатлил. Это вам не усадьбы мелкопоместных дворян, живущих в провинции, а действительно трёхэтажный каменный дворец с высоченным забором из-за которого я видел только крышу здания.

Постучал в ворота — нет ответа. Пнул ногой — тишина. На меня стали коситься, но я продолжал стоять возле массивных ворот, барабаня в дверь, стараясь привлечь к себе внимание.

— Кто тут буянит! Сейчас выйду и… — что там хотел сделать открывший калитку бородатый мужичок, я так и не узнал. Он застыл, уставившись на меня, то опуская взгляд на ноги, то поднимая глаза на мои эполеты.

Отодвинув его легонько, прошёл мимо застывшего с открытым ртом привратника.

Ухоженная широкая тропинка, где без труда разминутся две кареты, вела к парадному входу особняка. Шёл медленно, любуясь красотами ландшафта. Тут и небольшой фонтан, и какие-то причудливые деревья, и просто огромная клумба с разными цветами. Всё радовало глаз.

— О, какой молоденький офицер! — услышал возглас из беседки. Оборачиваться не стал, прошёл дальше. Возле открытых дверей особняка меня уже ждали.

— Добрый день, господин офицер, по какой надобности прибыли к энцу Мукакису? — осведомился не то дворецкий, не то слуга. Я разницы не понимаю.

— По служебной надобности. Из Ухтюрска прибыл. Энц дома? — ответил, продолжая идти.

— Энц дома, но занят и пока не может вас принять, — ответил дворецкий, продолжая своим телом заслонять проход внутрь, а я продолжал идти. Только когда оставался буквально один шаг, остановился и пристально посмотрел в глаза слуге. То, что меня в дом не пускают меня разозлило. Я ведь тоже потомственный дворянин и когда уйду в отставку, буду именоваться: «энц».

— Доложите, что прибыл полномочный представитель Её Величества Императрицы Линессы Первой штабс-полковник Валео Мирони… с проверкой.

Ни один мускул не дрогнул на лице слуги. Он коротко кивнул и закрыл перед моим носом дверь. Я так и остался стоять. Чувствовал себя облитым грязью. Вот до чего доводит безраздельная власть. В захолустье, а как назвать какой-то портовый городишко, ладно бы имевший морской порт, так всего-то в нём располагался речной. Куда из столицы если и прибывают важные гости, то только проездом. Даже фельдъегеря здесь не задерживаются, а передохнув немного, отправляются дальше в путь.

Прохаживался рядом с закрытой дверью. Оценил возможность взять её штурмом, но благоразумно передумал поднимать шум. Была б у меня рота в подчинении, вывернул на изнанку это сонное царство, но злоупотреблять полномочиями не стоит. Неизвестно, на каком счету при Императорском дворе этот энц, если ведёт себя как не подобает дворянину, заставляя ждать равного себе на улице. Не думаю, что по собственной инициативе дворецкий-слуга поступил именно так, как поступил. С большой долей вероятности на то было прямое указание хозяина, не впускать без позволения никого внутрь дома.

До уха донеслись тихие переговоры. Прислушался. С торца здания доносились едва различимые слова, кто-то тихо разговаривал. Направился туда. Хотел узнать, может энца и нет дома, но пока дошёл, никого не обнаружил, только прикрытую дверь. Не раздумывая открыл и вошёл внутрь. Конечно, у такого большого дома не может быть одного входа-выхода, вот и воспользовался не парадным, а запасным. Идя по узким коридорам, восхищался убранством. И в зимней резиденции Линессы такого вычурно богатого интерьера не встречал.

Резко остановился, заметив схожесть внутренней планировки дворца зимней резиденции и особняка. Он напоминал всего лишь одно крыло дворца, но с завершённым архитектурным замыслом. Здраво рассудил, если строили по чертежам резиденции, то должны быть аналогичные потайные ходы и комнаты.

Дальше шёл, присматриваясь, ища знакомые якобы тупиковые повороты и вскоре нашёл. Остановился возле фальшстены. Поискал рукой механизм привода открытия двери, и стена очень тихо отъехала назад.

Заходя внутрь потайного хода, удивился своей наглости. Пришёл в чужой дом, без разрешения проник и теперь использую ходы, которыми местные наверно лет двадцать не пользовались. Всюду паутина, грязь и полумрак, едва различал, что вокруг. Пару раз чихнул, надышавшись пыли, но меня никто не услышал. По стеночке, по стеночке пошёл по направлению к главному залу, но потом сообразил, что если энц дома, то что ему делать в главных апартаментах. Сменил маршрут, благо потайные ходы оказались возведены по одному и тому же принципу, и направился прямиком в малый зал приёмов или как его официально именовали — кабинет. Проходя мимо одного из поворотов, принюхался. Пахло едой.

«Там кухня», — сделал вывод и пошёл дальше. Возле потайной двери остановился. Отряхнулся, прислушался — тишина.

«Ладно, хватит играть в партизан, надо выходить», — подумал и нажал на рычажок. Дверь поддалась, и я очутился в гардеробе. Отодвинул одежду, открыл створки шкафа, вышел. Ожидал увидеть недоумённое лицо кого из обитателей, но зал приёмов оказался пуст. Накрытый стол изобиловал яствами.

— Вот значит чем был занят энц, — произнёс, наливая себе вина. Из коридора доносился шум, кто-то разговаривал на повышенных тонах. Уселся в приставное кресло. Занимать место хозяина не стал.

Через пару минут дверь распахнулась и в кабинет вошли двое: грузный мужчина лет пятидесяти и девушка лет тридцати. Не видя меня, они продолжали разговаривать:

— Папа и я видела офицера. Дворецкий тебя не обманывает. Я перед обедом гуляла в саду, а он прошёл к дому, пешком.

— И где он? — спросил грузный мужчина, — сторож говорит, через ворота никто не выходил.

— Здесь. Извините за вторжение, но оставлять потомственного дворянина на улице — плохой тон, — встал из кресла. Девушка вскрикнула, а энц Мукакис, сомнений, что это именно он у меня не было, схватился за сердце. — Не волнуйтесь, я не вор. А прибыл к вам, энц по государственному делу.

На шум вбежали слуги. Долго же они соображали. За это время можно много дел натворить.

— К-как вы сюда попали??? — с трудом вымолвил энц, усаживаясь в кресло, — всё, идите отсюда, идите, — отмахиваясь от слуг добавил энц.

— Как попал, об этом знает только Императрица, — глубокомысленно произнёс, обратно усаживаясь в кресло. На подлокотнике стоял наполненный бокал с вином, сделал небольшой глоток, наслаждаясь немой сценой, похлеще чем в постановке «Ревизор» Московского театра Сатиры. Мне не удалось посмотреть её в живую, в театре, но просмотренная по телевизору телеверсия, с игрой Папанова и Миронова, меня впечатлила.

— Имп-ператр-рица?! Она т-тоже здесь? — дрожащим голосом произнёс энц.

Девушка не удержалась и упала в обморок. Хорошо, что слуги не удалились, помогли бедняжке, привели в чувство. Наблюдая за этим цирком, спокойно, по маленькому глотку пил вино. Оно оказалось довольно недурственным. Тем более, в гарнизоне раздобыть приличное спиртное было проблематично, вот и наслаждался.

— Нет, но прислала меня. У меня вопрос, почему каменоломня не работает?

— Как не работает?! — оживился энц. — Только на прошлой неделе три баржи с камнем ушли, всё по заявкам, как предписано. А что не дошли, так дойдут. Бывают задержки в пути. Моё дело добыть, погрузить, а дальше…

— А, дальше, хоть трава не расти? Почему камень для нужд гарнизона, что в Ухтюрске не поставляете?

— Т-так заявок не было…

— А как они появятся, если контора закрыта??? — продолжал наезжать на управляющего, но он быстро приходил в себя. Первый шок от встречи прошёл и чувствовался его опыт в бюрократических делах.

— Так приём заявок в конторе до обеда, потом отправляют в каменоломню. И что им сидеть за столами, штаны просиживать? Уехали кто в каменоломню, заявки повезли, кто за инструментом, кто за продовольствием, кто…

— Понятно. Собирайтесь, поедем, посмотрим, как каменоломня работает.

— Так вечер скоро, — недоумённо произнёс энц, — и, извините, я не сомневаюсь в вашей честности, но можно ваши верительные грамоты посмотреть.

Я ожидал чего-то подобного и не поленился, взял с собой подписанную Императрицей верительную грамоту о назначении меня полномочным представителем царственной особы со всеми вытекающими полномочиями.

Дрожащими руками энц Мукакис принял из моих рук царственный указ. Долго вчитывался, хмурился и нехотя протянул обратно.

— Господин штабс-полковник, — попытался вытянуться энц, но у невоенного человека, далёкого от воинской службы это вышло комично, — следовать в каменоломню вечером не имеет смысла, мы не успеем до темноты вернуться.

— И? — не понял я. Ну не успеем, поедем ночью, или заночуем где.

— Лучше направиться туда завтра, до обеда. Как раз за это время, если хотите, можете ознакомиться с бумагами. У меня приход-расход, всё учтено, каждый камешек, куда отправлен, по какой цене, сколько в казну отправлено, сколько потрачено на нужды работников.

— С отчётами ознакомимся позже, — была у меня смутная уверенность, что в бумагах я не найду ничего такого сверхкриминального. И если признаться честно, не знал особенностей ведения местной бухгалтерии, а профаном выглядеть не хотел. — Лучше скажите, сколько обоз с камнем будет идти до Ухтюрска?

— Смотря какой размер. Если до полуметра валуны, неделю, если щебень для дорог, то может и быстрее.

— Гарнизону требуется камень для строительства укреплений, когда можете начать поставки? — выложил напрямую своё требование.

— Сколько необходимо? Размер, как понимаю, крупный, цельный, желательно после первичной обработки? — совсем успокоился энц, и я заметил, что в разговоре о камне он чувствовал себя как рыба в воде. Такого не проведёшь, он опытный, не один десяток лет стоит управляющим.

— Да.

— Я могу завтра с утра предоставить полный расчёт по стоимости и графику поставки. Увеличить объём мы можем, но незначительно. В этом вся загвоздка.

— Оплата письменным обязательством, а график, постарайтесь ускорить.

— Как так? — оживился управляющий. Мы остались вдвоём. Слуги увели его дочь, и мы остались одни. Сидели напротив, буравя друг друга взглядом.

— Вот так. Я, как представитель Императрицы, приказываю основной приоритет сделать на поставку камня в гарнизон города Ухтюрска. Оплата будет производится из казны, но позже.

— Извините, господин штабс-полковник, но…

— Никаких «но». Я, полномочный представитель Императрицы Линессы Первой, по праву данному мне коронованной особой, приказываю обеспечить гарнизон города Ухтюрска необходимым количеством камня для строительства укреплений на границе, — говорил чётко, с каждым словом повышая голос.

— Но как же другие заказчики, строительство дворца близ столицы, моста через, и…

— Это всё подождёт, — наглел, но не мог остановиться. С одной стороны, понимал его. Пришёл неизвестно кто, обладающий непонятными полномочиями и указывает тут.

— Извините, господин штабс-полковник, но я буду вынужден доложить о самоуправстве в столицу, лично Императрице Линессе Первой.

— Я тоже доложу, что управляющий каменоломни энц Гостин Мукакис отказывается выполнять её волю.

— Ваше право, господин офицер, — последнее слово резануло по уху. После процедуры официального представления, он обратился ко мне не по полному имени или должности, а обезличено, обобщив. Это всё равно, что к знакомому обратиться не по имени отчеству, а сказать: «Эй, человек!».

После минутной игры в гляделки, расстались. Ни я, ни он не отвернул взгляд, но так сказать, поле боя осталось за ним. Ещё когда находился у дверей, энц уселся за письменный стол, корпеть над донесением.

Прогуливался по городу, обдумывая свой поступок, правильно ли поступил. Средств для оплаты материала нет, ответа из столицы тоже нет, но укрепления строить жизненно необходимо. Незаметно для себя вновь оказался в порту. Вечерело. Подумал вернуться в расположение полка, где нас приютили, но завидев капитана Минерса, впервые на моей памяти спустившегося с борта судна, направился к нему. Он принимал какие-то небольшие полотняные тюки. Постоял невдалеке и когда процедура закончилась, подошёл к капитану. Он первым заговорил:

— Удачно сходили, господин штабс-полковник? А то у вас вид какой-то хмурый, что не нашли управляющего?

— Нашёл и поговорил, но не договорились, а вы тут смотрю время даром не теряете, груз прям на пирсе принимаете.

— Это фельдъегерская почта. Не самая важная, но и её возим. Всё равно, иногда быстрее чем по суше получается доставить.

— Почта? А позвольте и мне отправить одно письмо?

— Отчего ж не позволить.

Поднялись на палубу. В каюте капитана уселся за стол составлять послание в столицу. Начинал несколько раз, но останавливался на том моменте, когда начинал описывать произошедшее в доме управляющего.

В очередной раз скомкал и порвал лист.

— Так вы у меня всю бумагу попортите, господин Мирони, сейчас прикажу матросу сойти на берег и прикупить ещё сотню листов, — видя мои мучения, на полном серьёзе произнёс капитан.

— Не надо, — ответил, вставая из-за стола. Не шло у меня послание, выходило, что я жалуюсь на исполнительного государева служащего. А в столице, когда получат моё послание, могут, не разобравшись и наказать управляющего. А в чём он виноват? Недостачи или каких прорех в работе я не нашёл, давил авторитетом, требуя предоставить материал в обход очерёдности и без оплаты. Да, такие полномочия у меня есть, вроде бы, но… кляузничать, стучать — не моё. Пусть, что будет. Послание с обоснованием строительства я направил несколько месяцев назад, оставалось дождаться ответа. Может скажут, не нужно, у Империи другие планы.

В подавленном состоянии духа вернулся в полк. Гвардейцы — сопровождающие заждались. На вопрос, когда отбываем, ответил, что завтра. Возвращаться с пустыми руками не хотел. Это потерять лицо и вообще, если уж не дадут строить укрепления, то хотя бы нормальный колодец построим. Посчитал наличность, прикинул, вроде хватало на десяток подвод с камнем. И отбыли мы не обратно в гарнизон, а поехали в каменоломню. Хорошо, догадался разузнать дорогу, как туда добраться.

Возле каменоломни случился казус. Всадник, завидя скачущих солдат, дорога-то одна. Обогнал нас и понёсся, не жалея лошадь стараясь опередить нас.

Прибыли к месту ближе к полудню. Нас уже ждали.

— Добрый день, господин штабс-полковник, — поприветствовал тот самый всадник, что нас обогнал.

— Добрый, резво скачете, коня не бережёте.

— Так все мы государевы люди, исполняем приказ.

— И так гнать энц приказал?

— Совершенно верно. Утром он оповестил, что прибыл из столицы проверяющий и возможно прибудет сюда с визитом. Вот я и поскакал, предупредить, хорошо, что успел.

— Успел, что? — хмыкнул я, — спрятать голодных работников? Или трупы рабов?

— Что вы, господин офицер. У нас работают или каторжники, или по найму. Последние в основном на финальной обработке камня. Обтесать, придать нужную форму…

— Понятно. Мне нужно десять подвод камня среднего размера.

— Как понимаю, заявку в конторе не оставляли?

— Нет, вы же знаете, — ухмыльнулся я. Если этот, как он представился старший мастер Пенторис, был в конторе, то знает об отсутствии заявки.

— Ничего страшного. Можно и здесь оформить, пройдёмте. Учётчик всё запишет и зафиксирует. Оплачивать, когда будете? По получению или сейчас?

— Сейчас. С доставкой до места, — ответил, понимая, что не спроста задан вопрос. Если сказать, что потом, то может и примут заказ, с искренним видом уверят, что не волнуйтесь, всё прибудет в лучшем виде, а на самом деле и заявки потом не найдёшь, и концов, с кем разговаривал.

Оформили на удивление быстро. Мастер-каменотёс выслушал для чего нужен камень, показал образцы, предложил взять разного размера. Договорились о десяти подводах с доставкой до места. Оставлять без контроля погрузку отказался, настояв, что выйдем караваном все вместе, а время, что необходимо для подготовки проведём здесь.

Вот тут начался переполох. Вместо первоначально оговоренных трёх суток подготовки, справились всего за сутки. Ещё бы. Гвардейцы разбили лагерь, поставили палатку прям у взъезда в каменоломню. На двое суток паёк у нас с собой, а с водой здесь проблем не было. Я чинно прохаживался по территории, разговаривал с мастеровыми-каменотёсами, интересовался их бытом, как работается, сколько платят, где спят, что едят. Пару раз выбрался в карьер, посмотрел, как работают каторжники. Зрелище конечно не из приятных. Больные, косые, убогие, разбивали, таскали, ворочали неимоверные глыбы. Но оттуда меня вежливо спровадили, сославшись на безопасность труда, говоря:

— Обвал случится, придавит. Или по голове камень прилетит.

Хотел попросить каску, но воздержался. Снаряжение каравана проходило бодро, и я не стал нагнетать обстановку. На следующие утро в составе десяти подвод, двадцати сопровождающих и трёх конных всадников выдвинулись в путь.

Ехали медленно. Хотел было ускорить продвижение, но старший каравана вежливо пояснил:

— Господин офицер, вы командуете солдатами, а я караван веду. Вес у груза большой, если подвода сломается, что делать будем, а если лошадь падёт? Так что, идём мы своим уже не раз хоженым темпом. Если надо было быстрее, взяли бы ещё десять подвод, распределили вес и тогда шли быстрее.

Возразить было нечего, но из денег у меня осталось всего ничего. Практически всё истратил на покупку материала.

Только к концу второй недели прибыли в гарнизон Ухтюрска. Целых три недели отсутствовал и нас уже заждались. Встреченному конному патрулю передал, чтобы в гарнизоне готовили место для разгрузки материала. Была мысль выторговать или как договориться со старшим каравана Жнобкинсом продолжить маршрут до границы. Но тот категорически отказался, сославшись на занятость:

— Вам повезло, господин офицер. Партия камня, что в порт не готова, вот и пошли с вами, а так, ждали бы свободные подводы неделю, не меньше.

С дороги, весь в пыли прибыл к генералу.

— Господин генерал, разрешите доложить.

— Знаю, знаю. Присаживайся. На твоё имя пришло письмо из столицы, от самой Императрицы, — генерал протянул мне запечатанный тубус.

С содроганием сердца вскрывал и разворачивал послание. «Неужели, — думал, — отказали в возведении укреплений. Слишком долго шёл ответ, а генерал продолжал что-то говорить.

Прочитал, поднял глаза на генерала.

— Что там?

— Императорский указ о возведении укреплений по южной границе и назначении меня курировать этот проект.

— Что ж. Логично, — хмыкнул генерал, — а там про финансирование ничего не сказано? А-то фельдъегерский караван привёз слишком много, я и принимать сначала отказывался, но, когда вручили послание Императрицы, понял, что там будут разъяснения.

Пробежался глазами по тексту. Да, есть упоминание о выделении средств. Общая сумма казалась запредельной, но не фантастической. Если считать по расценкам мастеровых и строительство ещё двух фортов и шести застав, то вполне укладывалась в заложенную сумму.

— Это что, все деньги сразу пришли?! — вот тут удивился я.

— Да. Как пояснил главный фельдъегерь из-за этого отбытие несколько раз откладывалось и пришлось усиливать караван.

— Господин генерал, а это что, в первый раз встречаюсь с таким? — протянул ему Императорский указ. Он состоял как бы из двух частей. В первой, со всеми регалиями и положенными официальному документу словесами воспроизводилась воля Императрицы, а во второй, меньшей, перечислялась обязанность государевых служащих оказывать полное содействие.

— Это указ-повеление. Давненько таких не видел, — повертев руках лист, вымолвил генерал, — первая, верхняя часть остаётся у вас, как лица уполномоченного выполнять волю Императрицы, а вторая отрывается по вот этой полосе и передаётся высшему государственному лицу той местности, где выполняется указ. Чтоб значит не было непонимания.

— Может лучше его переслать управляющему каменоломни? Ведь нам в основном материал нужен и желательно без задержек. Средства есть, можем и нанять необходимое число мастеровых.

— Возможно вы и правы, господин штабс-полковник. Местные — городские власти итак подчиняются мне, как командующему гарнизоном, а вот остальные…

— Я вас понял. Минутку, я передам послание управляющему через караванщиков, чтоб время зря не терять.

— Да-да, идите. Жду вечером на обстоятельный разговор.


Глава 23 | Первый среди равных. Служа Империи | Глава 25