Флакк, изгнанник Назон тебе желает здоровья^[398],

Если мы вправе желать то, чего нам не дано.

Горечью долгих тягот вконец сокрушенному телу

Сильным, как прежде, стать изнеможенье не даст.

5 Боль не изводит меня, лихорадки удушье не мучит,

Мерным, привычным путем влага по жилам течет.

Только противна еда, и накрытый стол ненавистен:

Пищу завидев едва, вздоха сдержать не могу.

Нет ничего из того, что нам на потребу взрастили

10 Воздух, земля и вода, что бы прельстило меня.

Нектар, напиток богов, и амброзию, пищу всевышних,

Дай мне хоть Геба сама щедрой рукою своей —

Вкуса божественных яств не понять онемевшему нёбу,

Тяжести не избыть долгой в желудке моем.

15 Я б не решился, хоть все это правда, признаться другому,

Дабы кто-то не счел беды мои баловством.

Верно, мне только и дел в моем положенье блестящем,

Что баловству и игре время свое посвящать!

Вот бы такого хлебнуть баловства тому, кто боится,

20 Что повелителя гнев вдруг да смягчится ко мне.

То, что служит едой вконец истощенному телу —

Сон — не желает мое хилое тело кормить;

Я не смыкаю глаз — и печаль моя глаз не смыкает:

Повод — из многих один: место, в котором живу.

25 Вот почему едва ли меня ты узнал бы при встрече

И непременно б спросил, где мой румянец былой.

Дряблым стало мое давно одряхлевшее тело,

Кожа, румянца лишась, свежего воска бледней.

Этот ущерб нанесли не чрезмерно обильные вина:

30 Знаешь ты сам, что всегда воду я только и пил.

Не на пирах я увял: если б даже я был до них падок,

Здесь, среди гетов нельзя ход этой прихоти дать.

Силы мои унесли не Венеры зловредной забавы:

Нету привычки у ней к ложу печали сходить.

35 Море и местность виной, но ущерб наиболее сильный

Болью души причинен, не покидавшей меня.

Если бы ты и твой брат^[399], твоя ровня, ее не смягчали,

Я бы снести не мог груза печали моей.

Вы — не скалистый брег для моей изничтоженной лодки,

40 Все равнодушны ко мне — вы мне на помощь пришли.

Помощи вашей и впредь я молю, ибо буду нуждаться

В ней, пока гнев на меня Цезарь божественный длит.

Пусть этот гнев не умрет, но умерится, хоть и заслужен, —

О повороте таком ваших молите богов!