(с урной в руках)
О жалкий груз,[339] дражайшего из смертных,
Ореста прах, души его наследье!
Как обманул надежды ты мои!
Теперь ничто ты, ноша рук пустая,
1130 А из дому цветущим я тебя
Отправила. Зачем от жизни бог
Не отрешил меня пред той минутой,
Когда руками я тебя своими
Похитила и от убийц спасла,
Чтоб был воспитан ты в земле далекой!
Тогда бы смерть ты принял в тот же день
И был бы в отчей схоронен гробнице.
Теперь же вне страны, беглец несчастный,
В земле чужой страдальческою смертью
Погиб вдали ты от сестры своей.
Я не могла заботливой рукой
Тебя омыть в купели погребальной;
Я не могла, как долг велит сестре,
1140 Твой бедный прах из челюстей огня
Всепожирающих принять: чужою
Рукою упокоенный, пришел ты,
В сосуде легком, легкой горсть золы!
О мой призор давнишний, бесполезный!
О неустанность сладостных забот!
Не так ты матери, как мне, был дорог.
О лепет детский! Ведь меня одну
Ты няней звал, меня одну сестрою.
И столько счастья день один унес!
1150 О брат мой милый! Все с собой похитив,
Как вихрь, умчался ты. В гробу отец наш,
В гробу и я, и ты уж сам ничто.
Смеется враг, ликует в исступленье
Мать бессердечная...[340] а сколько раз
Мне вести тайные ты посылал,
Что мести долг над нею ты исполнишь!
Несчастен, горек жребий твой и мой:
Он всю надежду отнял, и тебя
Таким прислал мне — вместо жизни милой,
Лишь пепла горсть и призрачную тень.
1160 О горе,
О жалкий образ, горе,
О путь ужасный, горе,
Ужасен путь твой, брат мой дорогой!
Меня с собою, брат мой, погубил ты.
Прими ж меня в последний твой приют:
И я — ничто. С тобою во гробу я
Хочу лежать. Когда ты видел свет,
Я неотступно мысли все роднила
С тобой, мой брат; так пусть и в смерти нас
Одной могилы осенит покров;
1170 Печали ведь лишь мертвые не знают.