Глава 4
Февральский Нью-Йорк лежал в предрассветной мгле.
После шестичасовой задержки в Париже, до предела взвинтившей мне нервы, Кроуб наконец прилетел в Нью-Йорк.
На экранах двух других установок я ничего не видел. Слышалось медленное дыхание. Ага! Они крепко уснули – и Хеллер, и Крэк. Кроуб застанет их врасплох!
Двое охранников Кроуба сели с ним в лифт в Эмпайр Стейт Билдинг и вышли на нужном этаже. Коридор был безлюдным и слабоосвещенным. Один из охранников нес большой чемодан с хирургическими инструментами, другой разведывал дорогу. Очевидно, он обнаружил нужные им коридор и дверь и возвратился назад.
Они пошли дальше, подталкивая перед собой Кроуба, и, прежде чем повернуть в последний на пути коридор, взяли на изготовку бластики и сняли с Кроуба ограничительный жилет. Один остался стоять в боевой готовности, а другой подвел его к двери с изображением реактивного самолета, громко постучал и отпрыгнул назад.
Кроуб сфокусировался на картинке самолета, затем на интерьере офиса, видя его сквозь дверь. Он хотел было пройти сквозь нее, но ударился и отскочил. Он бы, возможно, там не остался, если бы его глаз не сфокусировался на коте. Кот дремал на столе, но теперь проснулся и смотрел на дверь, недоумевая, что означает этот грохот. Кроуб же, видимо, прежде ни разу не видевший кошки, с любопытством разглядывал зверя через дверь. Буквы сообщали: «Мистификация».
При первом же ударе в дверь ожил экран одной из моих видеоустановок. Я не мог определить, которой – связанной с Крэк или Хеллером, до тех пор, пока не глянул, какой она помечена буквой. «К». Это проснулась графиня Крэк.
Она включила ночник, взглянула на будильник: 5.39. Посмотрев на окно, она увидела на стекле снег, а за ним – зеленоватое свечение предрассветного города.
Крэк поднялась, сунула ноги в тапочки, набросила красный купальный халат из шелка и посмотрела на Хеллера. Тот мирно спал, повернувшись к стене.
Не все шло так, как мне хотелось.
Крэк вышла из «комнаты размышлений», закрыв за собой дверь, включила в главном офисе свет и, пройдя по белоснежному ковру, открыла дверь в коридор.
Кроуб перестал созерцать кота и, когда перед ним распахнулась дверь, уставился на графиню.
– Графиня Крэк! – воскликнул он. Буквы выстроились в сообщение: «Удивление. Страх».
– Входите, – пригласила графиня на волтарианском языке.
Тот робко вошел, и дверь за ним закрылась. «Тс-с!» – сказала Крэк и, подведя Кроуба к секретарскому кабинету, втолкнула его туда и вошла сама. Кроуб стоял, глядя на нее – на поверхность ее лица. Всякий, кто работал в Замке Мрака, прекрасно знал, что графиня Крэк может убить на месте.
– Ну, так что же вы тут забыли, доктор Кроуб? – спросила графиня Крэк.
На экране Кроуба вспыхнули буквы: «Ужас».
Да, я ошибся. Полностью признаю свою вину. Я нарочно не сообщил ему, что графиня в Нью-Йорке. Сказал только, что наврать, если они встретятся. Внезапно я осознал тот факт, что он, возможно, не знает о личных отношениях между «тем мужчиной», которого он должен был обработать, и графиней Крэк. Вспомнит ли он то, что ему велено было сказать ей? Или испортит все дело и его втопчут в ковер?
– Я… я… я забыл, – пролепетал он.
Графиня Крэк хмыкнула. Мне определенно не понравилось звучание этого «хм-м». Она знала, что Кроуб помешан на экспериментах с телами: пока она готовила номера, он готовил уродцев. Графиня Крэк прекрасно знала, на что он был способен. Возможно, она даже не подозревала, что я послал его с заданием физически искалечить Хеллера. Ибо то, что Крэк сейчас сказала, могло бы объяснить все. А сказала она следующее:
– С каким же делом прислал вас Солтен?
У меня волосы зашевелились. Если Кроуб проболтается, графиня разыщет меня – и быть мне покойником!
О, дело оборачивалось совсем скверно.
Кроуб заикался, а нить моей жизни становилась все тоньше.
Удивительно, как непосредственная близость смерти влияет на ум. Всегда было известно, что мужчины – мыслящие существа.
– Я должен помочь одному человеку составить формулу споры, – выпалил он. Вспомнил!
– А, ну что ж, я уверена, что ваша помощь будет весьма желательна. Почему бы вам не присесть вон там? – Она указала на кресло возле стены. – После долгого пути вы, наверное, очень устали.
Мое радиопереговорное устройство издало легкий треск, затем послышался голос охранника:
– Я думаю, с ним там все в порядке. У нас остался его чемодан. Что делать? Подсунуть его в контору и возвращаться?
– Нет-нет! – отвечал я ему. – Оставайтесь на месте. Спрячьтесь и ждите. Не нравится мне, как идет дело.
– Он должен установить «жучки», – сказал один охранник другому. – Нам нужно подождать.
Графиня Крэк шарила на верхней полке секретарского стенного шкафа. Снимала ящик.
– Не бойтесь, доктор Кроуб. Мы только дадим вам расслабиться, чтобы вы смогли немного поспать, – говорила графиня и при этом доставала что-то из ящика.
Гипношлем!
Я вдруг стал молиться. Под ним Кроуб мог бы выдать полученные им настоящие приказы. И мне пришел бы конец.
Крэк нахлобучила гипношлем ему на голову. На экране вспыхнули буквы: «Двойной ужас».
Щелчок – и гипношлем включился.
Буквы на экране изменились: «Покой».
Потом они сложились в другую надпись: «Загипнотизирован».
Больше на экране Кроуба ничего не появилось.
Крэк подключила ручной микрофон и сказала:
– Посидите тут тихонечко и подождите.
Положив микрофон на стол, она вышла за дверь, пересекла офис, открыла дверь «комнаты размышлений» и закрыла ее за собой. Потом опустилась коленями на постель и легко тронула Хеллера за плечо.
– Дорогой, какие именно споры тебе понадобились?
Он резко сел на постели, как обычно поступает человек, привыкший действовать.
– Споры? В чем дело? Кто-нибудь пришел?
– Нет, нет, дорогой. Я просто полюбопытствовала.
– Я сейчас встану.
– Нет, нет, дорогой. Ты полвечера возился в гараже с «порше», переделывая его под новый карбюратор, да еще на сквозняке. Просто черкни, что тебе нужно в отношении спор. Мне всегда приятно знать о твоих новых интересах.
Она подала ему большую желтую дощечку и ручку со столика у постели. Хеллер зевнул и стал писать. Когда лист был заполнен, Крэк взяла его.
– Спора должна разноситься по воздуху, – сказал Хеллер, указывая на листок. – Должна обладать способностью плавать по стратосфере, жить во всех этих ядовитых газах и засоряющих частицах, превращать их в кислород и сохраняться навсегда. Разносимая повсюду ветрами, она должна быть способна очищать от мусора атмосферную обертку планеты. У меня нет целлологи-ческих формул, чтобы ее синтезировать. Послушай, если тебе так интересно, может, мне лучше встать и объяснить дальше?
– О нет, дорогой. Сейчас середина ночи. Ложись и спи. Не обращай внимания на меня, дуреху старую. Мне что-то не спится.
Хеллер снова зевнул, улегся в постель, перевернулся на бок и заснул.
Графиня Крэк вышла, закрыв дверь, вошла в кабинет и вложила исписанный Хеллером лист Кроубу в руку.
– Сейчас вы должны испытать желание разработать формулу споры. Требование находится у вас в руке. И вы разработаете эту формулу.
Она подвинула к нему стол, положила на него дощечку и сунула в пальцы ему ручку. Из-под шлема послышалось бормотание: «Я не помню».
Буквы на экране говорили: «Замешательство».
Графиня немного пожонглировала микрофоном и снова заговорила в него:
– Вы опять юный студент. Вы сдаете выпускной экзамен. Экзаменационный вопрос звучит так: как синтезировать точно такую спору, которая определяется деталями на этом листе. Если вы не напишете ответа, то не сдадите экзамен и вам больше никогда не позволят кромсать людей.
Ну и хитрюга эта графиня Крэк! Она воззвала к его основным инстинктам. Она перенесла его в то время, когда он действительно это знал.
Доктор Кроуб быстро заработал ручкой. Он заполнил половину листа. Графиня, глядя на бумагу вверх ногами, увидела, что доктор рисует штаммы споровых культур, могущих скрещиваться с земными вредоносными частицами и преобразовывать их. Она выскользнула из комнаты, подошла к рабочему столу Хеллера и, найдя книгу о спорах Земли, взяла ее с собой.
– Сейчас вы посмотрите в этой книге то, что написали, и убедитесь, есть ли это здесь.
Пришлось ему здорово полистать книгу. Я понимал, в чем его затруднения. Она перенесла его во время, предшествующее знанию им английского языка. Но в книге были иллюстрации, и он ими воспользовался.
– В этой книге все есть, – сказал он.
– Теперь вы напишете, как смешивать культуры, чтобы вводить их, – сказала графиня.
Кроуб быстро написал.
– Теперь вы напишете все остальное, что нужно знать, чтобы осуществить это до конца.
Кроуб написал.
– Этого достаточно для сдачи экзамена? – спросила графиня.
– Несомненно, – отвечал Кроуб.
– Хорошо. С этим все. Теперь слушайте внимательно. Вы помните мужчину, которого видели в своей лаборатории в Замке Мрака? Блондин с голубыми глазами. С планеты Манко. Если вы когда-либо встретите этого человека снова, вас охватит жуткий страх. Вы побежите со всех ног, чтобы спастись от него. Знайте, что, если вы прикоснетесь к нему, из ваших ушей выскочат щупальца и задушат вас. Если хоть раз прикоснетесь к этому человеку электроножом или даже кончиком пальца – у вас прекратится дыхание. Уяснили?
– Да, – отвечал загипнотизированный Кроуб.
– Теперь вы забудете все, что здесь произошло. Вы выйдете в офис. Станете у двери в коридор. И будете стоять там и ждать.
Она положила бумаги в карман халата и щелкнула выключателем.
Кроуб встал, как-то очумело посмотрел на нее, и экранные буквы выстроились в слово: «Страх».
Он вышел из комнаты в главный офис и встал у двери в коридор.
Графиня зашла в «комнату размышлений» и тронула Хеллера за плечо.
– Дорогой, – сказала она, – может, встанешь и выпьешь со мной чашку кофе?
Хеллер приподнялся на постели, совершенно проснувшись, с удивлением посмотрел на нее, но встал и накинул белый купальный халат из ворсистого материала. Крэк открыла дверь, и они вошли в главный офис.
Кроуб увидел Хеллера и завизжал.
Потом распахнул дверь и бросился бежать со всех ног.
– Это же был доктор Кроуб, – сказал Хеллер. – Что это с ним?
– Мятный баварский кофе Мокко – это новинка, – объявила графиня.
– Что здесь делал Кроуб? Почему он убежал?
– Ах, Кроуб? Он только принес эти формулы – для тебя. Оставаться он не видел необходимости. У него назначена еще одна встреча.
Хеллер взглянул на открытую дверь. Взял у графини бумаги и бегло просмотрел.
– Дорогая, у тебя такой вид, словно ты чего-то не договариваешь.
– Я? – удивленно воскликнула она. – Ну что ты, Джеттеро.