1

«Я буду ждать»

Три долины: Ксанфа, Лимира, Мироса. Когда в низовьях долины Ксанфа царит весна, в верхней долине лежит зимний снег, а в устье реки, близ патарского храма Аполлона, по-летнему жарко.

Трудно привыкнуть.

В Солимских горах есть вулкан. Негасимый огонь выходит наружу, он хорошо виден с окрестных склонов. Химера? Убита?! Кем, тобой, что ли? Все от Лаконии до Фракии уже знали, что я покончил с Химерой. Все, кроме ликийцев, свято уверенных, что Химера живехонька. Она просто спряталась, ушла в толщу гор от гнева богов. Слышишь, дышит? Видишь, горит?!

Сюда еще долго пригоняли коз: для пропитания Химеры, на радость волкам. Потом перестали.

Иобат, сын Парфены. Для меня: Иобат Второй, сын Иобата. Я так и не привык к ликийскому матернитету^[29]. Царь заранее показал мне гробницу в скалах, которую подготовил для себя. Там, в верхнем помещении, уже лежал прах первой царской жены, матери Сфенебеи, а также останки матери самого Иобата. В нижней камере должны были положить Иобата. Места там много, подготовили и для царя, и для его сыновей, которых ждали, но напрасно.

«Ляжешь ты, — сказал мне Иобат. — Я буду ждать». Сказал сухо, проявляя чувств не больше, чем в разговорах о пошлинах и поставках зерна. Мне оказывают великую честь, п

Я кивнул: хорошо. Лягу.

Этому обещанию не суждено было сбыться. С моими клятвами всегда так.

Да, Лакий. Чуть не забыл. Не было у меня подданного вернее, советчика разумней и военачальника удачливей, чем Лакий, сын Тисевсембры и Евтиха.